Книга код да винчи.
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
Дэн Браун
Код да Винчи 10+
Посвящается Блайт… снова. В еще большей степени, чем когда-либо
Печатается с разрешения Sanford J. Greenburger Associates, Inc. и литературного агентства Andrew Nurnberg.
© Dan Brown, 2016
© Перевод. А. А. Соколов, 2017
© Издание на русском языке AST Publishers, 2017
Дорогой читатель!
Мне всегда нравились тайны и коды.
Есть нечто магическое в моменте, когда прозреваешь и видишь то, что пряталось… прямо у тебя перед глазами.
С первым кодом я познакомился в десять лет – это была странная последовательность символов, нацарапанных на клочке бумаги, подвешенном на рождественской елке. Когда в итоге я их расшифровал, то прочитал послание от родителей – они сообщали, что через несколько часов мы всей семьей отправляемся в праздничное путешествие.
С того утра коды меня завораживают – эти секретные сообщения, понять которые можно, лишь предварительно разгадав их. Всю жизнь я изучал этот тайный мир и несколько лет назад столкнулся с самой мистической загадкой в своей жизни.
Код был древним… и приводил в замешательство. Но самое главное – находился у всех на виду, там, где любой человек мог его заметить.
По легенде, этот код охранял некую поразительную тайну. Кое-кто даже утверждал, будто секрет настолько потрясающий, что раскрывшему его человеку мир предстанет в совершенно ином свете, чем прежде. Другие возражали, что эта тайна не более чем миф – всего лишь игра воображения.
Как бы то ни было, книга в ваших руках – история о том, как мужчина и женщина пытаются расшифровать этот код и снять с него извечный покров таинственности. Не знаю, поверите ли вы их открытиям, но надеюсь, что путешествие вместе с ними вдохновит вас никогда не отступать от поисков собственной правды, какой бы она ни была.
От всей души,
Дэн Браун
Факты
Приорат Сиона – основанное в 1099 году тайное европейское общество, реальная организация. В 1975 году в Париже в Национальной библиотеке были обнаружены так называемые «секретные досье» – рукописи, в которых упоминались многие из членов Приората, включая ученого сэра Исаака Ньютона, художника и скульптора Сандро Боттичелли, писателя Виктора Гюго и художника и изобретателя Леонардо да Винчи.
«Опус Деи» – католическая секта, проповедующая исключительную набожность. Получила скандальную известность из-за крайне агрессивной практики. Отстроила в Нью-Йорке национальную штаб-квартиру, которая обошлась ей в 47 миллионов долларов.
Все описания произведений искусства, архитектуры, документов и тайных ритуалов в романе достоверны.
Пролог
Лувр, Париж
Знаменитый хранитель музея Жак Соньер, спотыкаясь, вступил под своды Большой галереи и повернул к ближайшей картине. Это оказалось полотно Караваджо. Ухватившись за золоченую раму, семидесятишестилетний старик с силой дернул шедевр семнадцатого века и рухнул под его тяжестью.
Как и следовало ожидать, неподалеку, отсекая вход в помещение, с грохотом опустилась металлическая решетка. Паркетный пол задрожал. Где-то вдалеке послышалось завывание охранной сигнализации. Жак Соньер, пытаясь отдышаться и оценить положение, какое-то время лежал неподвижно. Я еще жив. Затем выбрался из-под картины и окинул взглядом большой зал, ища, где бы спрятаться.
– Не двигайся, – раздался пугающе близко чей-то голос.
Замерший на четвереньках хранитель медленно повернул голову. По другую сторону решетки, футах в пятнадцати от старика, маячил огромный силуэт. Неизвестный разглядывал его сквозь железные прутья. Он был высок и широк в плечах, с мертвенно-бледной кожей и жидкими прядями белых волос. В центре розовых радужек глаз темнели красные зрачки. Альбинос вытащил пистолет и направил ствол через решетку.
– Не надо было бежать. – По его произношению трудно было судить, откуда он родом. – А теперь говори, где это находится.
– Я уже сказал, – пробормотал хранитель. – Понятия не имею, о чем вы.
– Лжешь! – Альбинос пристально смотрел на него, и в темноте лишь призрачно блестели его глаза. – Ты со своим братством владеешь тем, на что у вас нет прав. Скажи, где это спрятано, и останешься жив. – Дуло поднялось на уровень головы Соньера. – Неужели из-за этого секрета ты готов умереть?
У хранителя перехватило дыхание. Альбинос склонил голову набок и взглянул на ствол пистолета.
Соньер, защищаясь, вскинул руки и медленно проговорил:
– Постойте, я скажу, что вам нужно.
Он тщательно подбирал слова, но все они были давно отрепетированной ложью. Когда он закончил, убийца самодовольно улыбнулся.
– Это именно то, что говорили мне остальные.
Соньер отшатнулся. Остальные?
– Их я тоже нашел, – насмешливо бросил верзила. – И они подтвердили то, что я сейчас услышал.
Не может быть! Подлинная личность хранителя, как и трех его sénéchaux, или подручных-крестоносцев, была почти такой же священной тайной, как та, древняя, которую они оберегали. Но Соньер тут же понял, что sénéchaux, следуя строгим инструкциям, также перед смертью солгали, изложив заранее заготовленную версию.
Неизвестный снова прицелился.
– Когда тебя не станет, я буду единственным, кому известна правда.
Правда! Мгновение спустя хранитель оценил весь ужас положения. Если я умру, правда будет навсегда утрачена. Он судорожно огляделся в поисках укрытия.
Раздался выстрел, живот, куда угодила пуля, обожгло огнем. Не удержавшись на внезапно ослабевших руках, Соньер рухнул на пол. Превозмогая боль, с трудом перевернулся и посмотрел на убийцу.
Тот теперь целил ему в лоб.
Соньер закрыл глаза, в голове бушевал вихрь – его одновременно обуревали страх и горечь.
Холостой щелчок отозвался в галерее эхом.
Хранитель широко открыл глаза.
Убийца почти с удивлением осмотрел оружие. Его рука потянулась за запасной обоймой. Но затем он передумал и, глядя на живот хранителя, усмехнулся.
Соньер опустил взгляд и заметил на своей белой льняной рубашке дырочку от пули. Маленький кровавый кружок расплывался в нескольких дюймах ниже грудины. Желудок . Военный опыт подсказывал, что жить ему осталось минут пятнадцать, не больше.
– Я сделал свое дело, – заявил альбинос и ушел.
Оставшись один, хранитель вновь перевел взгляд на железную решетку. Чтобы ее открыть, потребуется не меньше двадцати минут. К тому времени, когда его найдут, он будет уже мертв. Его охватил страх, гораздо более сильный, чем страх собственной смерти.
Необходимо передать секрет. Он собрал остатки сил и попытался подняться. С трудом вставая на ноги, представил себе троих погибших братьев. Подумал о живших до них поколениях и о миссии, которую им доверили.
Беречь неразрывную цепь знания.
Несмотря на все предосторожности… несмотря на все принятые меры безопасности… Жак Соньер остался единственным связующим звеном, единственным хранителем одной из самых важных тайн на земле. Дрожа от напряжения, он наконец встал.
Надо найти какой-нибудь способ…
Он в ловушке в Большой галерее, и на свете есть только один человек, кому он может передать светоч знания. Соньер окинул взглядом стены своей величественной тюрьмы. Картины из коллекции самых знаменитых мировых полотен, казалось, улыбались ему, словно старые друзья.
Кривясь от боли, он призвал на помощь все свои способности и силы, понимая: для выполнения почти безнадежной задачи требовалась каждая оставшаяся секунда его жизни.
Глава 1
Роберт Лэнгдон проснулся не сразу.
Его разбудил пронзительно-резкий, незнакомый телефонный звонок. Он пошарил рукой в темноте в поисках прикроватной лампы и включил свет. Прищурившись, осмотрел роскошную спальню со старинной мебелью восемнадцатого века, расписанные вручную стены и необъятных размеров кровать из красного дерева с балдахином.
Где это я?
На висящем на столбике кровати халате из жаккардовой ткани красовалась монограмма «Отель Ритц. Париж».
Постепенно в голове у него стало проясняться. Сев, он устало посмотрел в большое зеркало на противоположной стене. Ему ответил взглядом незнакомец – взъерошенный и изнуренный. Его обычно проницательные голубые глаза затуманились и запали. Сильный волевой подбородок был покрыт темной щетиной, а ярко выделяющаяся седина на висках расползалась в густых жестких черных волосах.
Роберт поднял трубку.
– Слушаю.
Плохо соображая, Роберт посмотрел на часы на прикроватной тумбочке. Было 12.32 ночи. Он проспал всего час и чувствовал себя смертельно усталым.
– Это консьерж, месье. Прошу прощения, что потревожил, но к вам гость. Он утверждает, что это очень срочно.
Гость? Лэнгдон никак не мог прийти в себя. Его взгляд упал на скомканный листок на тумбочке.
АМЕРИКАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ПАРИЖА
имеет честь пригласить
НА ВЕЧЕР С ПРОФЕССОРОМ РЕЛИГИОЗНОЙ СИМВОЛИКИ
ГАРВАРДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА (США)
РОБЕРТОМ ЛЭНГДОНОМ
Лэнгдон тихо простонал. Его книги по религиозной живописи и символике невольно превратили его в знаменитость в мире искусства, и сегодняшняя лекция с показом слайдов о языческих символах в каменной резьбе Шартрского собора, видимо, разбередила консервативные души слушателей. Скорее всего, какой-нибудь не в меру ревностный исследователь религии проследовал за ним до гостиницы, чтобы утешить себя хорошей потасовкой.
– Простите, – ответил он, – я очень устал.
– Mais, monsieur1
Но, месье (фр
.). – Здесь и далее примеч. пер.
Лэнгдон моментально проснулся.
– Вы пропустили человека ко мне в номер?
– Прошу прощения, месье, но не представляю, какой надо обладать властью, чтобы его задержать.
– Да кто он такой?
Но консьерж уже отсоединился. И почти тут же тяжелый кулак ударил в дверь номера.
Лэнгдон сполз с кровати и ощутил, как пальцы ног глубоко утонули в ковре. Накинув гостиничный халат, подошел к двери.
– Кто там?
– Мистер Лэнгдон, мне надо с вами потолковать. – Гость говорил по-английски с акцентом, но тон был резким, начальственным. – Я лейтенант Жером Колле из центральной дирекции судебной полиции.
Лэнгдон замер. Судебной полиции? Что понадобилось от него этой организации, выполнявшей примерно те же функции, что ФБР в США?
Не снимая цепочку, он приоткрыл дверь на несколько дюймов. За порогом стоял худощавый мужчина в синей форме с узким, изможденным лицом.
– Можно войти? – спросил Колле.
Лэнгдон все еще колебался и не спешил впускать гостя.
– В чем дело?
– Капитан просит дать ему консультацию в частном порядке.
– Сейчас? – только и сумел выговорить Лэнгдон. – Время за полночь.
– Я правильно понимаю, что сегодня вечером вы планировали встретиться с хранителем Лувра?
Лэнгдон почувствовал нарастающую тревогу. Они с достопочтенным хранителем Жаком Соньером договорились встретиться и поговорить за бокалом после лекции, но тот так и не объявился.
– Да. Откуда это вам известно?
– Мы нашли вашу фамилию в его дневнике.
– Надеюсь, с ним ничего плохого не случилось?
Полицейский тяжело вздохнул и просунул в щель между дверью и косяком сделанный «Полароидом» снимок.
Лэнгдон взглянул на карточку и похолодел.
– Фотографировали меньше часа назад. В Лувре.
Лэнгдон смотрел на странное изображение, и первоначальное потрясение и чувство отвращения уступали место гневу.
– Мы надеемся, что, учитывая ваши познания в области символики и договоренность встретиться с Соньером, вы поможете нам разобраться в том, что произошло.
– Вот этот символ, – начал он, – и то, как тело необычно…
– Расположено? – подсказал полицейский.
Лэнгдон кивнул и почувствовал, как у него по коже побежали мурашки.
– Не представляю, чтобы кто-то был способен совершить такое с человеком.
Полицейский еще больше помрачнел.
– Вы меня не поняли, мистер Лэнгдон. – Он запнулся и продолжил: – То, что вы видите на фотографии, месье Соньер сделал с собой сам.
Глава 2
В миле от отеля великан-альбинос по имени Сайлас, прихрамывая, вошел в ворота шикарного особняка на улице Лабрюйер. На бедре он носил повязку с острыми шипами – cilice. Такими пользовались все истинные последователи «Пути»; в кожаные ремешки были вделаны колючки, которые впивались в тело и не позволяли забывать о крестных муках Христа. Его душа пела от радости, ведь ему удалось послужить Создателю.
Сайлас вошел в вестибюль и, стараясь никого не разбудить, тихо поднялся по лестнице. Дверь в его спальню была открыта. В этом месте замки не разрешались. Он переступил порог и притворил за собой дверь.
Обстановка была спартанской: деревянный пол, сосновый комод с зеркалом, служивший постелью брезентовый матрас в углу. В Париже на этой неделе он только гостил, но в Нью-Йорке уже многие годы был облагодетельствован подобным убежищем.
Господь наделил меня кровом и целью в жизни.
Сегодня Сайлас наконец почувствовал, что начинает возвращать долг. Он поспешил к комоду, достал спрятанный на дне нижнего ящика мобильный телефон и набрал номер.
– Учитель, я вернулся.
– Говори, – приказал собеседник, судя по всему, довольный тем, что слышит Сайласа.
– Все четверо мертвы. Трое sénéchaux и сам Великий магистр.
Повисла пауза, словно Учитель возносил молитву.
– В таком случае, надо думать, ты располагаешь информацией?
– Все четверо сказали одно и то же. Независимо друг от друга. – Сайлас помолчал, понимая, что информация, которую он вытянул из жертв, способна вызвать потрясение. – Учитель, все они, как один, подтвердили, что clef de voûte… легендарный краеугольный камень существует.
В трубке послышалось, как его собеседник коротко втянул в себя воздух, и Сайлас на расстоянии ощутил волнение Учителя.
– Краеугольный камень…
Согласно поверью, братство выгравировало карту на каменной пластине, с указанием на место последнего упокоения его главной тайны, тайны, настолько могущественной, что ее защита стала смыслом существования самого братства.
– Когда мы завладеем краеугольным камнем, то окажемся всего в одном шаге от цели, – прошептал Учитель.
– Мы ближе к ней, чем вы думаете. Камень здесь, в Париже.
– В Париже? Невероятно! Все складывается слишком просто.
Сайлас рассказал, как развивались вечером события… как все четыре жертвы сообщили буквально одно и то же: краеугольный камень хитроумно спрятан в определенном месте в одном из древних парижских храмов – церкви Сен-Сюльпис.
– В доме Господнем! – воскликнул Учитель. – Они над нами насмехаются!
– Как поступали веками.
Учитель умолк, словно хотел осознать торжество момента. И наконец заговорил:
– Ты сослужил великую службу Господу. А теперь должен добыть для меня этот камень. Немедленно. Сегодня ночью. – И он объяснил, что следовало сделать.
Повесив трубку, Сайлас почувствовал, как вся его кожа покрывается мурашками от предвкушения. Один час, твердил он себе, благодарный, что Учитель дал ему время покаяться, прежде чем вступить в дом Господень. Я должен очиститься от совершенных сегодня грехов.
Боль – это то, что требуется, прошептал он.
Глава 3
Бодрящий апрельский воздух врывался в окно мчавшейся по улицам Парижа полицейской машины. Сидевший рядом с водителем Роберт Лэнгдон старался привести в порядок мысли. Наспех приняв душ и побрившись, он выглядел относительно прилично, но не сумел унять бушующей внутри тревоги. Пугающий снимок бездыханного тела хранителя продолжал стоять перед его глазами.
Жак Соньер умер.
Его смерть невольно вызвала острое чувство потери. Пусть Соньер и слыл затворником, своей приверженностью искусству он заслужил справедливое уважение, и Лэнгдон совсем недавно радостно предвкушал встречу с этим человеком.
Город за окнами машины мало-помалу засыпал: торговцы катили тележки с засахаренным миндалем, официанты выставляли на тротуар мешки с мусором, припозднившиеся парочки жались друг к другу, стараясь согреться на свежем, пропитанном ароматом жасмина ветерке. «Ситроен» полновластно передвигался в этом уличном хаосе, прорезая поток машин сиреной, словно ножом.
– Капитан обрадовался, узнав, что вы сегодня вечером все еще в Париже, – сказал полицейский, прибавляя газ на северном подъезде к знаменитому саду Тюильри – месте, которое Лэнгдон почитал почти священным. В этом саду художник Клод Моне экспериментировал с формой и цветом, став позднее родоначальником движения импрессионистов.
Полицейский выключил ревущую сирену, и Лэнгдон с облегчением вздохнул, наслаждаясь наступившей тишиной. Машина вильнула влево, пронеслась по центральной аллее парка, обогнула круглый пруд, пересекла пустой проспект генерала Лемонье и вылетела на широкое четырехугольное пространство. Впереди показался обозначенный гигантской каменной аркой выход из сада Тюильри.
Арка на площади Карузель.
Все, кто ценит искусство, любят это место. С этой точки открывается вид на четыре лучших в мире художественных музея – по одному на каждой стороне горизонта. Из правого окна на юге был виден ярко расцвеченный иллюминацией фасад популярного Музея д’Орсе, располагающегося в здании бывшего железнодорожного вокзала, – ныне экспозиция произведений изобразительных и прикладных искусств. Стоило повернуть голову налево, и перед глазами вставала верхушка здания Центра Помпиду в стиле ультрамодерн, приютившего Музей современного искусства. За спиной над деревьями возвышался Луксорский обелиск, стоящий перед Национальной галереей Жё-де-Пом.
А впереди на востоке в просвете арки Лэнгдон видел дворец эпохи Ренессанса, превратившийся в самый знаменитый в мире музей – Лувр.
Сооруженный в форме гигантской лошадиной подковы, он был самым длинным в Европе зданием – длиннее трех Эйфелевых башен, если положить их на бок одну за другой. Лувр вырастал на фоне парижского неба, словно цитадель – великолепный ансамбль с площадью в миллион квадратных футов между музейными крыльями. Лэнгдон вспомнил, как впервые обошел Лувр по периметру: получилась на удивление долгая прогулка в три мили длиной.
Считается, что туристу потребовалось бы не меньше пяти недель, чтобы по достоинству оценить все 65 300 находящихся в здании произведений искусства. Однако большинство посетителей ограничиваются коротким осмотром, который Лэнгдон называл «облегченным вариантом Лувра» – спринтерской пробежкой по музею к трем самым знаменитым экспонатам – портрету Моны Лизы и мраморным изваяниям: Венеры Милосской и символизирующей победу крылатой богини Ники.
Водитель достал рацию и выпалил в микрофон на французском:
– Monsieur Langdon est arrivé. Deux minutes2
Месье Лэнгдон приехал. Будет через две минуты (фр
.).
. – Затем он повернулся к Роберту. – Капитан встретит вас у главного входа. – Он нажал на газ и подогнал «ситроен» к бордюрному камню. Впереди гордо возвышался главный вход в музей.
La Pyramide.
Вход представлял собой стеклянную пирамиду в стиле неомодерн, спроектированную американским архитектором китайского происхождения Й. М. Пеем. Она стала почти такой же знаменитостью, как сам Лувр, хотя вокруг нее по-прежнему не утихали споры.
– Вам нравится наша пирамида? – спросил полицейский.
Лэнгдон нахмурился. Он понимал, что вопрос с подвохом: ответь он, что пирамида ему нравится, могут уличить в дурном вкусе. Сказать не нравится – значит нанести обиду французу.
– Франсуа Миттеран был человеком не робкого десятка, – решился он на компромисс, уходя от прямого ответа.
Поговаривали, что благословивший строительство пирамиды покойный президент Франции страдал «фараоновым комплексом» и наполнял Париж египетскими обелисками, произведениями искусства и артефактами.
– Как зовут капитана? – спросил Лэнгдон, меняя тему.
– Безу Фаш, – ответил полицейский. – Мы прозвали его le Taureau.
Лэнгдон покосился на него.
Полицейский удивленно приподнял брови.
– Ваш французский лучше, чем вы признаетесь.
Мой французский никуда не годится , подумал Роберт. Зато я неплохо разбираюсь в астрологии. А Taurus везде означает «телец».
Полицейский остановил машину и указал на проход между двумя фонтанами к вращающейся двери в пирамиде.
– Мне приказано высадить вас здесь и заняться другими делами. Удачи, месье.
Лэнгдон тяжело вздохнул и вылез из машины. Та умчалась прочь, а он побрел к главному входу в музей и уже собрался постучать в стекло, но тут из темноты возникла поднимающаяся по винтовой лестнице фигура. Мужчина был коренаст, широкоплеч и смугл, с мощными короткими ногами. Он жестом пригласил Лэнгдона внутрь.
– Я Безу Фаш, – представился он, когда Лэнгдон переступил порог. – Капитан центральной дирекции судебной полиции. – Голос у него был соответствующий: гортанный рокот, словно надвигающийся шторм.
Лэнгдон протянул руку.
– Роберт Лэнгдон.
Фаш с сокрушительной силой сжал его ладонь.
– Пойдемте, мистер Лэнгдон. – Темные глаза капитана неотрывно смотрели на него.
В 1998 г. опубликовал свой первый роман-триллер «Цифровая крепость». Последующие произведения создаёт на «стыке жанров» триллера, интеллектуального детектива, романа-загадки. Популярная тема его романов – тайные общества, символика, заговоры.
Наибольшая популярность пришла к писателю в 2003
году, после выхода бестселлера «Код Да Винчи». Роман пробудил широкий интерес к
легенде о Святом Граале и месту Марии Магдалины в истории христианства.
Секретный код скрыт в работах Леонардо да Винчи… Только он поможет найти христианские святыни, дававшие немыслимые власть и могущество… Ключ к величайшей тайне, над которой человечество билось веками, может быть найден… В романе «Код да Винчи» автор собрал весь накопленный опыт расследований и вложил его в главного героя, гарвардского профессора иконографии и истории религии по имени Роберт Лэнгдон. Завязкой нынешней истории послужил ночной звонок, оповестивший Лэнгдона об убийстве в Лувре старого хранителя музея. Возле тела убитого найдена зашифрованная записка, ключи к которой сокрыты в работах Леонардо да Винчи...Пройдемся и мы по маршруту профессора религиозной символики Гарвардского университета Роберта Лэнгдона - главного героя "Кода Да Винчи".
Роберт Лэнгдон проснулся не сразу. Где-то в темноте звонил телефон. Вот только звонок звучал непривычно резко, пронзительно. Пошарив на тумбочке, он включил лампу-ночник. И, щурясь, разглядывал обстановку: обитая бархатом спальня в стиле Ренессанса, мебель времен Людовика XVI, стены с фресками ручной работы, огромная кровать красного дерева под балдахином. Где я, черт побери? На спинке кресла висел жаккардовый халат с монограммой: «ОТЕЛЬ „РИТЦ“, ПАРИЖ» (отрывок из книги)
В который уже раз Лэнгдон испытал чувство изумления, смешанного с восторгом. Глаз не хватало, чтоб обозреть разом все это грандиозное сооружение. Огромная площадь, а за ней – фасад Лувра, он вздымался, точно цитадель, на фоне парижского неба. Построенное в форме колоссального лошадиного копыта здание Лувра считалось самым длинным в Европе... (отрывок из книги)
Впереди, ярдах в тридцати, виднелся вход в самую популярную часть Лувра под названием la Grande Galerie, казавшийся бесконечным коридор, где на стенах были развешаны самые ценные в музее произведения, шедевры итальянской живописи (отрывок из книги)
Церковь Сен-Сюльпис не без оснований считалась самым эксцентричным историческим сооружением в Париже. Построенная на развалинах древнего храма египетской богини Исиды, она в архитектурном смысле являлась уменьшенной копией знаменитого собора Нотр-Дам (отрывок из книги)
В полутьме слабо поблескивала тонкая отполированная медная полоска, впаянная в серую гранитную плиту пола… золотая линия, на которую были нанесены деления, как на линейке. Гномон. Так называется столбик-указатель солнечных часов, язычники использовали его в качестве астрономического прибора. И со всего мира в церковь Сен-Сюльпис съезжались туристы, ученые, историки и язычники, специально чтобы поглазеть на эту знаменитую линию. Линия Розы (отрывок из книги)Церковь Сен-Сюльпис и Парижский меридиан. Одна из известнейших и крупнейших церквей Франции. Строительство ее началось в 1646 году. Над проектом работали сразу шесть архитекторов. Но, несмотря на это, башни фасада так и не были достроены. В богатой и модной церкви Сен-Сюльпис на левом берегу Сены прошли крестины не слишком набожного маркиза де Сада, поэта Шарля Бодлера, а также свадьба писателя Виктора Гюго. На площади перед церковью находится красивый фонтан Висконти (1844), в котором присутствуют скульптуры четырех епископов эпохи Людовика XIV. Одной из достопримечательностей Сен-Сюльпис является Парижский меридиан - это медная полоса, окруженная камнем, разделяющая церковь по оси, с севера на юг. Черта идет по полу здания, заканчивается на верхушке высокого обелиска, является линией, соединяющий южный и северный полюса.
– «Витрувианский человек»! – ахнул Лэнгдон. Соньер умудрился создать копию знаменитейшего рисунка Леонардо да Винчи в натуральную величину. С анатомической точки зрения для тех времен этот рисунок был самым точным изображением человеческого тела. И стал впоследствии некой иконой культуры. Его изображали на плакатах, на ковриках для компьютерной мыши, на майках и сумках (отрывок из книги)Витрувианский человек. Рисунок, сделанный Леонардо Да Винчи примерно в 1490-92 годах, как иллюстрация для книги, посвященной трудам римского писателя, архитектора и инженера Марка Витрувия. Витрувианский человек представляет собой произведение искусства и научный труд, также он служит примером интереса Леонардо к пропорциям.
Несмотря на репутацию величайшего в мире произведения искусства, «Мона Лиза» была совсем небольшой картиной, размером тридцать один на двадцать один дюйм, то есть даже меньше репродукций с ее изображением, продававшихся в сувенирном киоске Лувра. Она висела на северо-западной стене за пуленепробиваемым стеклом толщиной два дюйма (отрывок из книги)
"Мона Лиза", она же «Джоконда», полное название — «Портрет госпожи Лизы дель Джокондо». Картина Леонардо да Винчи, находящаяся в Лувре, одно из самых известных произведений живописи в мире, которое, как считается, является портретом Лизы Герардини, супруги торговца шёлком из Флоренции Франческо дель Джокондо, написанным около 1503—1505 года.
– Оружие и рацию на пол! – спокойно скомандовала женщина по-французски. – Иначе продавлю полотно коленом. Полагаю, ты знаешь, как бы отнесся к этому мой дед. У несчастного просто голова пошла кругом. – Пожалуйста… не надо! Ведь это «Мадонна в гроте»! – И он бросил на пол рацию и револьвер и поднял руки вверх (отрывок из книги)
Лэнгдон не отводил глаз от шкатулки. – А я никогда не слышал о криптексах. Софи не удивилась. Большинство нереализованных изобретений Леонардо никогда не изучались, даже названий не получили. Термин «криптекс» был, по всей вероятности, изобретен ее дедом. Вполне подходящее название для прибора, использующего достижения криптографии в целях защиты информации, нанесенной на валик или свиток (отрывок из книги)
Даже издали Гандольфо производил величественное впечатление. Классический образчик старинной крепостной архитектуры, он прекрасно вписывался в грозный горный пейзаж. К сожалению, отметил Арингароса, Ватикан изрядно подпортил внешний вид сооружения, возведя над крышей два огромных алюминиевых купола, где и располагалась знаменитая обсерватория. Теперь замок напоминал гордого и воинственного рыцаря, нацепившего зачем-то сразу две шляпы, в каких уместно посещать приемы (отрывок из книги)
– Быстрее будет через Булонский лес, – сказал водитель по-французски. – Нормально? Софи нахмурилась. Можно было бы выбрать и менее «скандальный» маршрут, но сегодня не до таких тонкостей. – Ладно. – Американец наверняка будет в шоке от увиденного (отрывок из книги)
Они свернули на круг возле дома, и перед ними предстало Шато Виллет. Трехэтажное здание метров шестидесяти в длину, не меньше, фасад из грубого серого камня освещен специальной наружной подсветкой. Он резко контрастировал с изысканным пейзажем, садами и прудом с зеркальной поверхностью (отрывок из книги)
– И наконец, прежде чем я покажу вам рисунок да Винчи с изображением Грааля, хотел бы, чтоб вы взглянули на это. – Он открыл альбом с цветной иллюстрацией на развороте. – Вы, разумеется, узнаете эту фреску? Да он никак шутит! Софи смотрела на самую знаменитую фреску всех времен – «Тайная вечеря» (отрывок из книги)
– А вот и нет! – воскликнул Тибинг. – Многие из них были сожжены на столбах, а затем тела несчастных без всяких церемоний сбрасывали в Тибр. Но в нашем стихотворении говорится о могиле. И могила эта в Лондоне. А в Лондоне похоронено всего несколько рыцарей. – Он замолчал и заглянул Лэнгдону прямо в глаза, словно надеялся, что тот за него продолжит. – Ну, Роберт, ради Бога! Церковь, построенная в Лондоне военным подразделением Приората! Церковь ордена тамплиеров! – Церковь Темпла? – удивленно протянул Лэнгдон (отрывок из книги)
Сент-Джеймсский парк – это зеленый островок в самом центре Лондона, расположенный неподалеку от Вестминстерского и Букингемского дворцов. Теперь он открыт для всех желающих, но некогда король Генрих VIII обнес парк изгородью и развел там оленей, на которых охотился вместе с придворными (отрывок из книги)
Построенное в стиле других величественных соборов Европы, Вестминстерское аббатство не считается ни кафедральным собором, ни просто церковью для прихожан. Оно всегда носило другой статус – «особой королевской церкви». Здесь не только хоронили монархов, здесь проводилась их коронация (отрывок из книги)
А в это время чуть дальше, в ста ярдах от них, за скрытой от глаз Софи и Лэнгдона ширмой для хора, к внушительной гробнице сэра Исаака Ньютона приблизился одинокий посетитель. Учитель остановился и оглядывал надгробие минут десять, не меньше (отрывок из книги)
Они углубились в длинный темный коридор, и звуки ветра и дождя за спиной постепенно стихли. Чептер-Хаус представлял собой своего рода пристройку – ответвление от основного помещения, где некогда проводились заседания парламента. – Какой огромный… – прошептала Софи, когда они приблизились к залу (отрывок из книги)
Часовня Рослин, часто называемая собором Кодов, находилась в семи милях к югу от Эдинбурга, в Шотландии. Построена она была на месте древнего храма Митры. Рыцари-тамплиеры, основавшие часовню в 1446 году, щедро украсили ее вырезанными в камне символами. Точнее, совершенно сумбурным набором символов, взятых из иудейской, христианской, египетской, масонской и языческой традиций (отрывок из книги)
Он продолжал идти, пока не заметил впереди то, что искал. Знаменитую королевскую аркаду из гладко отполированного черного мрамора. Зайдя под нее, Лэнгдон начал осматривать плиточный пол под ногами. И через несколько секунд увидел то, что ожидал: несколько бронзовых медальонов, вмонтированных в плиты и выстроившихся в идеально прямую линию. Каждый диск был пяти дюймов в диаметре и обозначен буквами «N» и «S» (отрывок из книги)
В конце туннеля оказался просторный зал. Прямо перед ним свисала с потолка, сверкая и переливаясь каждой гранью, перевернутая пирамида. Изящный контур из стекла в виде латинской буквы "V" (отрывок из книги)
Конец маршрута
Дэн Браун
Код да Винчи
И снова посвящается Блайз… Еще в большей степени, чем всегда
Дэн Браун родился в 1965 году в Нью-Гэмпшире (США), отец его был профессором математики, а мать – профессиональным музыкантом. Он окончил академию Филипс-Экзетер и Амхэрст-колледж, затем отправился в Калифорнию, где начал свою карьеру как автор песен, музыкант и исполнитель, выпустил несколько компакт-дисков со своими записями. В 1993 году Дэн Браун вернулся в Нью-Гэмпшир и стал преподавать английский язык в Амхэрст-колледже. В 1995 году совместно с женой опубликовал книгу «187 мужчин, от которых следует держаться подальше: путеводитель для романтически фрустрированных женщин». В 1998 году писатель, которого всегда интересовали философия, история религии, криптография и тайные организации, опубликовал свой первый роман-триллер – «Цифровая крепость». Дальнейшие его произведения также создавались на «стыке жанров»: в 2000 году свет увидел интеллектуальный конспирологический детектив «Ангелы и демоны», а в 2001 году вышел триллер «Точка решения» («Deception Point»). В 2003 году приключения профессора Роберта Лэнгдона из «Ангелов и демонов» были продолжены романом «Код да Винчи» – в первый же день после публикации он был продан в количестве 6 тысяч экземпляров, а общий мировой тираж бестселлеров Дэна Брауна, переведенных на 40 языков, приближается к 8 миллионам экземпляров. Писатель также занимается журналистикой, регулярно публикуется в журналах «Newsweek», «TIME», «Forbes», «People», GQ, «The New Yorker», выступает в различных популярных радио– и телепрограммах.
Приорат Сиона – тайное европейское общество, основанное в 1099 году, реальная организация. В 1975 году в Парижской национальной библиотеке обнаружены рукописные свитки, известные под названием «Секретные досье», где раскрывались имена многих членов Приората Сиона, в их числе сэр Исаак Ньютон, Боттичелли, Виктор Гюго и Леонардо да Винчи.
Личная прелатура Ватикана, известная как «Опус Деи», является католической сектой, исповедующей глубокую набожность. Заслужила печальную известность промыванием мозгов, насилием и опасными ритуалами «умерщвления плоти». Секта «Опус Деи» только что завершила строительство своей штаб-квартиры в Нью-Йорке, на Лексингтон-авеню, 243, которое обошлось в 47 миллионов долларов.
В книге представлены точные описания произведений искусства, архитектуры, документов и тайных ритуалов.
Париж, Лувр 21.46
Знаменитый куратор Жак Соньер, пошатываясь, прошел под сводчатой аркой Большой галереи и устремился к первой попавшейся ему на глаза картине, полотну Караваджо. Ухватился обеими руками за позолоченную раму и стал тянуть ее на себя, пока шедевр не сорвался со стены и не рухнул на семидесятилетнего старика Соньера, погребя его под собой.
Как и предполагал Соньер, неподалеку с грохотом опустилась металлическая решетка, преграждающая доступ в этот зал. Паркетный пол содрогнулся. Где-то вдалеке завыла сирена сигнализации.
Несколько секунд куратор лежал неподвижно, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, на каком свете находится. Я все еще жив. Потом он выполз из-под полотна и начал судорожно озираться в поисках места, где можно спрятаться.
– Не двигаться.
Стоявший на четвереньках куратор так и похолодел, потом медленно обернулся.
Всего в пятнадцати футах от него, за решеткой, высилась внушительная и грозная фигура его преследователя. Высокий, широкоплечий, с мертвенно-бледной кожей и редкими белыми волосами. Белки глаз розовые, а зрачки угрожающего темно-красного цвета. Альбинос достал из кармана пистолет, сунул длинный ствол в отверстие между железными прутьями и прицелился в куратора. – Ты не должен бежать, – произнес он с трудно определимым акцентом. – А теперь говори: где оно?
– Но я ведь уже сказал, – запинаясь, пробормотал куратор, по-прежнему беспомощно стоявший на четвереньках. – Понятия не имею, о чем вы говорите.
– Ложь! – Мужчина был неподвижен и смотрел на него немигающим взором страшных глаз, в которых поблескивали красные искорки. – У тебя и твоих братьев есть кое-что, принадлежащее отнюдь не вам.
Куратор содрогнулся. Откуда он может знать?
– И сегодня этот предмет обретет своих настоящих владельцев. Так что скажи, где он, и останешься жив. – Мужчина опустил ствол чуть ниже, теперь он был направлен прямо в голову куратора. – Или это тайна, ради которой ты готов умереть?
Соньер затаил дыхание.
Мужчина, слегка запрокинув голову, прицелился.
Соньер беспомощно поднял руки.
– Подождите, – пробормотал он. – Я расскажу все, что знаю. – И куратор заговорил, тщательно подбирая слова. Эту ложь он репетировал множество раз и всякий раз молился о том, чтобы к ней не пришлось прибегнуть.
Когда он закончил, его преследователь самодовольно улыбнулся:
– Да. Именно это мне говорили и другие. Другие? – мысленно удивился Соньер.
– Я их тоже разыскал, – сказал альбинос. – Всю троицу. И они подтвердили то, что ты только что сказал.
Быть того не может! Ведь истинная личность куратора и личности трех его senechaux были столь священны и неприкосновенны, как и древняя тайна, которую они хранили. Но тут Соньер догадался: трое его senechaux, верные долгу, рассказали перед смертью ту же легенду, что и он. То была часть замысла.
Мужчина снова прицелился.
– Так что, когда помрешь, я буду единственным на свете человеком, который знает правду.
Правду!.. Куратор мгновенно уловил страшный смысл этого слова, весь ужас ситуации стал ему ясен. Если я умру, правды уже никто никогда не узнает. И он, подгоняемый инстинктом самосохранения, попытался найти укрытие.
Грянул выстрел, куратор безвольно осел на пол. Пуля угодила ему в живот. Он пытался ползти… с трудом превозмогая страшную боль. Медленно приподнял голову и уставился сквозь решетку на своего убийцу.
Теперь тот целился ему в голову.
Соньер зажмурился, страх и сожаление терзали его.
Щелчок холостого выстрела эхом разнесся по коридору.
Соньер открыл глаза.
Альбинос с насмешливым недоумением разглядывал свое оружие. Хотел было перезарядить его, затем, видно, передумал, с ухмылкой указал на живот Соньера:
– Я свою работу сделал.
Куратор опустил глаза и увидел на белой льняной рубашке дырочку от пули. Она была обрамлена красным кольцом крови и находилась несколькими дюймами ниже грудины. Желудок! Жестокий промах: пуля угодила не в сердце, а в живот. Куратор был ветераном войны в Алжире и видел немало мучительных смертей. Еще минут пятнадцать он проживет, а кислоты из желудка, просачиваясь в грудную полость, будут медленно отравлять его.
– Боль, она, знаете ли, на пользу, месье, – сказал альбинос. И ушел.
Оставшись один, Жак Соньер взглянул на железную решетку. Он был в ловушке, двери не откроют еще минут двадцать. А ко времени, когда кто-нибудь подоспеет на помощь, он будет уже мертв. Но не собственная смерть страшила его в данный момент.
Я должен передать тайну.
Пытаясь подняться на ноги, он видел перед собой лица трех своих убитых братьев. Вспомнил о поколениях других братьев, о миссии, которую они выполняли, бережно передавая тайну потомкам.
Неразрывная цепь знаний.
И вот теперь, несмотря на все меры предосторожности… несмотря на все ухищрения, он, Жак Соньер, остался единственным звеном этой цепи, единственным хранителем тайны.
Весь дрожа, он наконец поднялся.
Я должен найти какой-то способ… Он был заперт в Большой галерее, и на свете существовал лишь один человек, которому можно было передать факел знаний. Соньер разглядывал стены своей роскошной темницы. Их украшала коллекция знаменитых на весь мир полотен, казалось, они смотрят на него сверху вниз, улыбаясь, как старые друзья.
Поморщившись от боли, он призвал на помощь все свои силы и сноровку. Задача, предстоявшая ему, потребует сосредоточенности и отнимет все отпущенные ему секунды жизни до последней.
Роберт Лэнгдон проснулся не сразу.
Где-то в темноте звонил телефон. Вот только звонок звучал непривычно резко, пронзительно. Пошарив на тумбочке, он включил лампу-ночник. И, щурясь, разглядывал обстановку: обитая бархатом спальня в стиле Ренессанса, мебель времен Людовика XVI, стены с фресками ручной работы, огромная кровать красного дерева под балдахином. Где я, черт побери?
На спинке кресла висел жаккардовый халат с монограммой: «ОТЕЛЬ „РИТЦ“, ПАРИЖ».
Туман в голове начал постепенно рассеиваться. Лэнгдон поднял трубку:
Щурясь, Лэнгдон посмотрел на настольные часы. Они показывали 12. 32 ночи. Он проспал всего час и был еле живым от усталости.
– Это портье, месье. Извините за беспокойство, но к вам посетитель. Говорит, что у него срочное дело.
Лэнгдон все еще плохо соображал. Посетитель? Взгляд упал на измятый листок бумаги на тумбочке. То была небольшая афишка.
АМЕРИКАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ПАРИЖА
имеет честь пригласить
на встречу с Робертом Лэнгдоном,
профессором религиозной символики
Гарвардского университета
Лэнгдон тихонько застонал. Вечерняя лекция сопровождалась демонстрацией слайдов: языческий символизм, нашедший отражение в каменной кладке собора в Шартре, – и консервативной профессуре она наверняка пришлась не по вкусу. А может, самые религиозные ученые даже попросят его вон и посадят на первый же рейс до Америки.
– Извините, – ответил Лэнгдон, – но я очень устал и…
– Mais, monsieur, – продолжал настаивать портье, понизив голос до интимного шепота. – Ваш гость – весьма влиятельная персона.
Лэнгдон ничуть не сомневался в этом. Книги по религиозной живописи и культовой символике сделали его своего рода знаменитостью в мире искусств, только со знаком минус. А в прошлом году скандальная слава Лэнгдона лишь приумножилась благодаря его участию в довольно двусмысленном инциденте в Ватикане, который широко освещался прессой. И с тех пор его просто одолевали разного рода непризнанные историки и дилетанты от искусства, так и валили толпой.
– Будьте добры, – Лэнгдон изо всех сил старался говорить вежливо, – запишите имя и адрес этого человека. И скажите, что я постараюсь позвонить ему в четверг, перед отъездом из Парижа. О"кей? Спасибо! – И он повесил трубку прежде, чем портье успел что-либо возразить.
Он сел в кровати и, хмурясь, уставился на лежавший на столике ежедневник для гостей отеля, на обложке которого красовалась казавшаяся теперь издевательской надпись: «СПИТЕ КАК МЛАДЕНЕЦ В ГОРОДЕ ОГНЕЙ, СЛАДКАЯ ДРЕМА В ОТЕЛЕ „РИТЦ“, ПАРИЖ». Он отвернулся и устало взглянул в высокое зеркало на стене. Мужчина, отразившийся там, был почти незнакомцем. Встрепанный, усталый.
Тебе нужно как следует отдохнуть, Роберт.
Особенно тяжелым выдался последний год, и это отразилось на внешности. Обычно такие живые синие глаза потускнели и смотрели уныло. Скулы и подбородок с ямочкой затеняла щетина. Волосы на висках серебрились сединой, мало того, седые волоски проблескивали и в густой черной шевелюре. И хотя все коллеги женского пола уверяли, что седина страшно ему идет, подчеркивает ученый вид, сам он был вовсе не в восторге.
Видели бы меня сейчас в «Бостон мэгазин»!
В прошлом месяце, к изумлению и некоторой растерянности Лэнгдона, журнал «Бостон мэгазин» включил его в список десяти самых «интригующих» людей города – сомнительная честь, поскольку это стало предметом постоянных насмешек со стороны коллег по Гарварду. И вот сейчас в трех тысячах миль от дома оказанная ему журналом честь обернулась кошмаром, преследовавшим его даже на лекции в Парижском университете.
– Дамы и господа, – объявила ведущая на весь битком набитый зал под названием «Павильон дофина», – наш сегодняшний гость не нуждается в представлении. Он – автор множества книг, в их числе: «Символика тайных сект», «Искусство интеллектуалов: утраченный язык идеограмм». И если я скажу, что именно из-под его пера вышла «Религиозная иконология», то не открою вам большой тайны. Для многих из вас его книги стали учебниками.
Студенты энергично закивали в знак согласия.
– И вот сегодня я хотела представить его вам, очертив столь впечатляющий curriculum vitae этого человека. Но… – тут она игриво покосилась на сидевшего за столом президиума Лэнгдона, – один из наших студентов только что предоставил мне еще более, если так можно выразиться, интригующее вступление.
И она показала номер бостонского журнала.
Лэнгдона передернуло. Где, черт побери, она это раздобыла?
Ведущая начала зачитывать отрывки совершенно идиотской статьи, а Лэнгдон все глубже и глубже вжимался в кресло. Тридцать секунд спустя аудитория уже вовсю хихикала, а дамочка никак не унималась.
– «Отказ мистера Лэнгдона рассказать средствам массовой информации о своей необычной роли в прошлогоднем совещании в Ватикане определенно помог ему набрать очки в борьбе за вхождение в первую десятку „интриганов“». – Тут она умолкла и обратилась к аудитории: – Хотите послушать еще?
Ответом были дружные аплодисменты. Нет, кто-то должен ее остановить, подумал Лэнгдон. А она зачитывала новый отрывок:
– «Хотя профессора Лэнгдона в отличие от некоторых наших молодых претендентов нельзя считать таким уж сногсшибательным красавчиком, в свои сорок с хвостиком он в полной мере наделен шармом ученого. И его очарование лишь подчеркивает низкий баритон, который, по мнению студенток, действует „прямо как шоколад на уши“».
Зал так и грохнул от смеха.
Лэнгдон выдавил робкую улыбочку. Он знал, что последует дальше – пассаж на тему «Гаррисон Форд в твиде от Гарриса». И поскольку сегодня он опрометчиво вырядился в твидовый пиджак от Гарриса и водолазку от Бербери, то решил срочно предпринять какие-то меры.
Очень кратко Расследование убийства работника Лувра раскрывает множество тайн, связанных с Марией Магдалиной.
В Лувре поздно вечером происходит убийство куратора Жака Соньера, тело которого обезображено странными знаками. Полиция считает, что убитый так сам себя исполосовал. Его убийца, Сайлес, звонит некоему Учителю и докладывает, что четверо человек, сообщивших ему перед смертью одну и ту же информацию, убраны. Некое братство создало краеугольный камень, на котором знаками зашифровано, где хранится секрет этого братства. Все четверо убитых показали, что карта находится в парижской церкви Сен-Сюльпис. Учитель требует срочно достать эту карту.
Полиция обращается за помощью к профессору религиозной символики Гарвардского университета Роберту Лэнгдону. Никогда ранее не знавший Лэнгдона, Соньер назначил приехавшему накануне в Париж профессору встречу.
Из Нью-Йорка в Рим вылетает епископ Арингароса, отец-председатель братства «Опус Деи». С недавних пор за братством наблюдает специальная группа, так как некоторые его члены были замечены в неблаговидных поступках, но братство находится под эгидой Ватикана. Недавно на некоторых членов братства были совершены нападения. Арингароса получает известие, что Сайлес нашёл краеугольный камень.
Лэнгдона привозят в Лувр на место преступления. По мнению полиции, Соньер находился у себя в кабинете, когда на него напали. Он выбежал в галерею и включил сигнализацию, сорвав со стены картину. Вход в галерею перекрыла опустившаяся решётка, и убийца выстрелил в куратора через неё. Соньер прополз довольно большое расстояние и умер. Полиция обнаружила его обнажённым, лежащим на спине с раскинутыми руками и ногами. В центре живота была нарисована пятиконечная звезда - пентакл. В темноте, рядом с трупом были видны пурпурные буквы и цифры. Убийца бесследно исчез.
Сестра церкви Сен-Сюльпис Сандрин встречает прибывшего в Париж представителя «Опуса Деи».
Пытаясь расшифровать написанное, Лэнгдон приходит к выводу, что Соньер своей позой скопировал знаменитую картину Леонардо да Винчи «Витрувианский человек».
Ведущий расследование капитан Безу Фаш передаёт снимки со знаками в отдел криптографии, и на место преступления прибывает криптограф Софи Нёве из судебной полиции. Она сообщает Лэнгдону, что он в опасности.
Арингароса встречается с Сайлесом, которому он когда-то спас жизнь, и с Учителем.
Софи сообщает Фашу, что набор цифр - это последовательность Фиббоначчи. Улучшив момент, она встречается наедине с Лэнгдоном и говорит ему, что он первый подозреваемый в убийстве, поэтому в карман ему подложили специальный маячок слежения. Помимо тайных знаков, написанных возле тела, была надпись, которую Фаш стёр: Соньер просил найти Лэнгдона. Надпись предназначалась не для полиции, а для неё, так как она внучка Соньера.
Софи осталась сиротой в четыре года. Её родители, бабушка и младший брат погибли в автомобильной катастрофе, и девочку вырастил дед. Десять лет назад, вернувшись домой без предупреждения, она застала деда в обществе странных людей, поклоняющихся какому-то предмету и совершающих странные обряды. Софи порвала с ним отношения. С тех пор они не виделись, хотя дед просил её о встрече.
С помощью Софи Лэнгдону удаётся сбежать из Лувра. Внимательно перечитав запись, Лэнгдон приходит к выводу, что это анаграмма слов «Леонардо да Винчи Мона Лиза», а последовательность Фибоначчи - это шифр.
Софи остаётся одна в Лувре. Она хочет найти «Мону Лизу» и узнать, что за таинственное послание ей оставил дед.
Сайлес приходит в церковь Сен-Сюльпис. Он просит сестру Сандрин оставить его одного, чтоб помолиться. Спрятавшись, сестра Сандрин наблюдает за ним.
Софи приходит на место преступления. Лэнгдон не убегает, а возвращается к ней. Подумав, он приходят к выводу, что в надписи возле покойного был зашифрован символ тайного общества, который Софи когда-то видела у деда. Осмотрев стекло на картине «Мона Лиза», они видят надпись кровью - один из фундаментальных принципов братства.
Софи осматривает другую картину Леонардо да Винчи «Мадонна в гроте». Там она находит необычной формы ключ, который она когда-то в детстве видела у деда, и который должен открыть шкатулку с множеством секретов. На ключе они видят адрес.
Лэнгдона арестовывает агент службы безопасности Лувра, но Софи спасает его.
Сайлес, думая, что он в церкви один, достаёт из тайника Библию, чтобы выяснить, где находится краеугольный камень. Сестра Сандрин звонит связным членам братства и выясняет, что они все убиты.
Софи и Лэнгдон сбегают от полиции. Лэнгдон рассказывает о братстве «Приорат Сиона», печатью которого помечен ключ. Тамплиеры передали братству привезённые из Иерусалима в Европу важные секретные документы, в которых речь идёт о чаше Грааля.
Ничего не найдя, Сайлес убивает сестру Сандрин.
Арингароса получает от Ватикана крупную сумму.
По указанному на ключе адресу находится швейцарский банк. Софи с Лэнгдоном находят сейф, но не знают номера счёта. Президент отделения банка Андре знает, что их подозревают в убийстве, их снимки уже распространены Интерполом. Софи рассказывает ему, что случилось. Полиция, следовавшая за ними, прибывает в банк. Берне согласен помочь скрыться, ему не нужны проблемы на территории банка, а Соньер был его другом. Лэнгдон вспоминает надпись возле тела покойного - это номер счёта.
В сейфе оказывается шкатулка с символом Приората Сиона на крышке. Взяв шкатулку с собой, Берне вывозит беглецов из банка незамеченными.
Сайлес кается Учителю, что не выполнил задание, но тот его успокаивает: он знает, кому Соньер передал информацию.
Внутри шкатулки оказывается криптекс, цилиндр с дисками. Криптекс изобрёл Леонардо да Винчи, но Соньер любил вырезать такие штуки из дерева. Поразмыслив и узнав от Софи об обряде, которое она видела в детстве, Лэнгдон приходит к выводу, что Соньер был одним из высших членов общества, которым доверена тайна, и в криптексе указано, где находится чаша Грааля. Должно быть ещё три человека посвящённых в тайну, видимо Соньер чувствовал какую-то опасность, если хотел доверить тайну внучке и ему.
Услышав по радио, что Софи и Лэнгдона обвиняют в убийстве ещё трёх человек, Берне требует, чтоб они отдали то, что Соньер доверил ему охранять. Софи и Лэнгдон сбегают, бросив Берне одного в лесу. Лэнгдон догадывается, что в братство проник предатель. Он решает обратиться к выдающемуся учёному Лью Тибингу, который занимается изучением чаши Грааля. Тибинг заинтересуется критпексом и не выдаст их полиции.
Выслушав Софи с Лэнгдоном, Тибинг показывает им картину Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». У каждого из тринадцати участников вечери есть своя чаша, но Библия и другие легенды считают, что чаша Грааля появилась именно здесь. Тибинг считает, что чаша Грааля - не предмет, а человек, причём женщина, так как символ женского начала - сосуд. Эта женщина изображена на картине, и она - Мария Магдалина.
Согласно различным документам и древним свиткам Мёртвого моря, между Иисусом и Марией Магдалиной были романтические отношения, они были супругами. Кровь в чаше Грааля - это ребёнок Иисуса, которого носила в себе Мария Магдалина. Церковь скрывала этот факт и объявила Марию Магдалину блудницей, что не соответствовало действительности.
Чтобы спасти ребёнка, Мария бежала во Францию и родила там девочку Сару. Документы о жизни Иисуса, Марии и Сары были спрятаны и найдены тамплиерами. Поиск чаши Грааля - это поиск могилы Марии Магдалины.
Род Иисуса развивался, соединился с родом французских королей и основали Париж.
Слуга Тибинга Реми сообщает хозяину, что Лэнгдона и Софи разыскивает полиция. Чтоб Тибинг не сдал их властям, Лэнгдон показывает ему криптекс. Это видит прокравшийся под его окно Сайлес. Тем временем к дому Тибинга подъезжает полиция.
Поразмыслив, Тибинг, Софи и Лэнгдон приходят к выводу, что Соньер передал тайну братства Софи, так как остальные знавшие её убиты. Убийца должен быть подослан Церковью.
Тибинг изучает криптекс, а Лэнгдон в другой комнате рассматривает шкатулку. В ней он находит кусок дерева с надписью на неизвестном ему языке, но тут Сайлес ударяет его по затылку. Угрожая Софи и Тибингом пистолетом, Сайлес требует отдать ему криптекс. Тибинг выбивает у него пистолет.
В дом Тибинга врывается полиция, но Тибинг, Реми, Софи и Лэндокс, взяв Сайлеса успевают сбежать. Лэнгдону непонятно, как Сайлес мог их найти.
Тибинг предлагает улететь всем в Англию на своём самолёте. Поразмыслив над криптексом, беглецы решают, что нужно найти могилу тамплиеров, а зашифрованное слово - София. В криптексе лежит ещё один криптекс вместе с запиской, в которой сообщается, что нужно найти в Лондоне могилу рыцаря, похороненного Папой, и взять там шар.
Услышав новости, Арингароса понимает, во что он втянул Сайлеса, и решает лететь в Лондон.
Обманув английскую полицию, Тибинг вместе с Лэнгдоном, Софи, Реми и Сайлесом едут к могиле рыцаря в церковь, где похоронены тамплиеры. Пока Тибинг с Софи и Лэнгдоном находятся в церкви, Реми, который работает на Учителя и рассчитывает получить крупную сумму, освобождает Сайлеса. Сайлеса врывается с пистолетом в церковь, требуя отдать ему краеугольный камень. Лэнгдон угрожает разбить криптекс. Тогда Реми приставляет пистолет к виску Тибинга, и Лэнгдон отдаёт криптекс. Реми уводит Тибинга и отпускает Софи с Лэнгдоном.
В доме Тибинга полиция делает обыск. Выясняется, что его слуга Реми был когда-то замешан в мелких кражах. Также полици обнаруживает систему прослушивания людей.
Софи сообщает в полицию о похищении Тибинга. С ней разговаривает из Франции капитан Фаш. Он извиняется за обвинения и хочет встретиться с беглецами.
Сайлесу звонит Учитель и просит, чтоб Реми привёз ему камень в резиденцию «Опуса Деи».
В исследовательском центре Королевской библиотеки Софи с Лэнгдоном встречают библиотекаря Памелу Геттем.
Оставив Реми со связанным Тибингом в машине, Сайлес приходит в резиденцию. К машине приходит Учитель, которого никто ранее не видел. Он убивает Реми, забрав критпекс.
Памела изучает документы и приходит к выводу, что рыцарь - это Исаак Ньютон, Великий мастер Приората Сиона, который был проклят Церковью. Похоронен Ньютон в Вестминстерском аббатстве философом Александром Попом, чьё имя и слово «Папа» пишутся одинаково.
В резиденции «Опус Деи» Сайлеса арестовывают. Во время задержания он оказывает сопротивление и случайно ранит епископа Арангароса.
На могилу Ньютона приходят Софи и Лэнгдон, переживающие за Тибинга. Их видит спрятавшийся Учитель. Софи и Лэнгдон видят надпись на надгробии, в которой сообщается, где находится Тибинг.
В указанном месте они находят целящегося в них из пистолета Тибинга. Это и есть Учитель, который организовал убийство Соньера, семьи Софи и других людей, чтоб никто не узнал тайну Грааля. Тибинг инсценировал разговор с Реми и Сайлесом, обманув их. Теперь он хочет завладеть тайной криптекса.
Сайлес тащит раненого епископа, чтоб ему оказали помощь. Несколько месяцев назад, Арингаросу предложили, чтоб «Опус Деи» вышел из под опёки Ватикана. Когда епископ отказался, ему позвонил некто Учитель и предложил оказать содействие в поиске священной реликвии. Епископ сожалеет, что приказал Сайлесу слушаться Учителя.
Пытаяся перехитрить друг друга, Тибинг и Лэнгдон разгадывают, что означает шар на могиле - яблоко. Но тут полиция арестовывает Тибинга.
Сайлес умирает от полученного ранения.
Лэнгдон и Софи приезжают в Шотландию, в церковь, на которую указывает последняя запись в криптексе. Там они встречают женщину, у которой точно такая же шкатулка. Женщина оказывается бабушкой Софи, которая много лет живёт под другим именем. С бабушкой живёт младший брат Софи. Бабушка и брат не поехали тогда в машине и после случившегося вынуждены были скрываться.
Софи приобрела семью, а Лэнгдон должен уехать. Они договариваются встретиться вскоре во Флоренции.