Кубанские казаки в годы гражданской войны. Кубанские казачество в годы советской власти (гражданская война, годы репрессий)
Причины, почему казаки всех казачьих областей в основной своей массе отвергли разрушительные идеи большевизма и вступили против них в открытую борьбу, причём совершенно в неравных условиях, не вполне ясны до сих пор и составляют загадку для многих историков. Ведь казаки в бытовом отношении были такие же земледельцы, как и 75% русского населения, несли те же государственные тяготы, если не больше, и находились под тем же административным контролем государства. С началом революции, наступившей после отречения государя, казаки внутри областей и во фронтовых частях переживали различные психологические стадии. Во время февральского мятежного движения в Петрограде казаки заняли нейтральную позицию и оставались сторонними зрителями развёртывавшихся событий. Казаки видели, что при наличии значительных вооружённых сил в Петрограде правительство не только не пользуется ими, но и строго запрещает применение их против мятежников. Во время предыдущего мятежа в 1905-1906 годах, казачьи войска были основной вооружённой силой, восстановившей порядок в стране, в результате в общественном мнении заслужили презрительное звание «нагаечников» и «царских сатрапов и опричников». Поэтому в поднявшемся в столице России мятеже казаки были инертны и предоставили правительству решать вопрос о наведении порядка силами других войск. После отречения государя и вступления в управление страной Временного правительства казаки посчитали преемственность власти законной и готовы были поддержать новое правительство. Но постепенно отношение это менялось, и, наблюдая полную бездеятельность власти и даже поощрение разнузданных революционных эксцессов, казаки начали постепенно отходить от разрушительной власти, и авторитетными для них становились указания Совета казачьих войск, действовавшего в Петрограде под председательством атамана Оренбургского войска Дутова.
Внутри казачьих областей казаки также не опьянели от революционных свобод и, произведя некоторые местные изменения, продолжали жить по-старому, не производя никаких экономических и тем более социальных потрясений. На фронте в войсковых частях приказ по армии, совершенно менявший основы войсковых порядков, казаки приняли с недоумением и продолжали в новых условиях поддерживать в частях порядок и дисциплину, чаще всего избирая своих прежних командиров и начальников. Никаких отказов в исполнении приказов не было и сведение личных счётов с командным составом также не происходило. Но напряжение постепенно нарастало. Население казачьих областей и казачьи части на фронте подвергались активной революционной пропаганде, что невольно должно было отражаться на их психологии и заставляло внимательно прислушиваться к призывам и требованиям революционных вождей. В области войска Донского одним из важных революционных актов было смещение наказного атамана графа Граббе, замена его выборным атаманом казачьего происхождения генералом Калединым и восстановление созыва общественных представителей на Войсковой Круг, по обычаю, существовавшему с древности, до царствования императора Петра I. После чего их жизнь продолжала идти без особых потрясений. Остро встал вопрос отношений с населением неказачьим, которое, психологически шло теми же революционными путями, что и население всей остальной России. На фронте среди казачьих войсковых частей велась мощная пропаганда, обвинявшая атамана Каледина в контрреволюционности и имевшая среди казаков известный успех. Захват власти большевиками в Петрограде сопровождался декретом, обращённым к казакам, в котором менялись лишь географические названия, и было обещано, что казаки будут освобождены от гнёта генералов и тяжести военной службы и во всём будут установлено равенство и демократические свободы. Казаки против этого ничего не имели.
Рис. 1 Область войска Донского
Большевики пришли к власти под антивоенными лозунгами и вскоре приступили к выполнению своих обещаний. В ноябре 1917 года Совнарком предложил всем воюющим странам приступить к мирным переговорам, но страны Антанты отказались. Тогда Ульянов отправил делегацию в оккупированный германцами Брест-Литовск, для сепаратных мирных переговоров с делегатами Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии. Ультимативные требования Германии повергли делегатов в шок и вызвали колебания даже у большевиков, не отличавшихся особым патриотизмом, но Ульянов условия эти принял. Был заключён «похабный Брестский мир», по которому Россия теряла около 1 млн. км² территории, обязывалась демобилизовать армию и флот, передать Германии корабли и инфраструктуру Черноморского флота, выплатить контрибуцию в размере 6 млрд. марок, признать независимость Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии. Руки германцев для продолжения войны на западе были развязаны. В начале марта германская армия на всём фронте стала продвигаться для оккупации территорий, отдаваемых большевиками по мирному договору. Причём Германия в дополнение договора объявила Ульянову, что Украина должна считаться провинцией Германии, на что Ульянов также согласился. В этом деле есть факт, который широко не известен. Дипломатическое поражение России в Брест-Литовске было вызвано не только продажностью, непоследовательностью и авантюрностью петроградских переговорщиков. Ключевую роль здесь сыграл «джокер». В группе договаривающихся сторон внезапно появился новый партнёр - Украинская центральная рада, которая, при всей шаткости её положения, за спиной делегации из Петрограда 9 февраля (27 января) 1918 года подписала с Германией в Брест-Литовске отдельный мирный договор. На следующий день советская делегация с лозунгом «войну прекращаем, но мира не подписываем» прервала переговоры. В ответ 18 февраля германские войска начали наступление по всей линии фронта. Одновременно германо-австрийская сторона ужесточила условия мира. Ввиду полной неспособности советизированной старой армии и зачатков Красной Армии противостоять даже ограниченному наступлению германских войск и необходимости в передышке для укрепления большевистского режима 3 марта Россия также подписала Брестский мирный договор. После этого «независимую» Украину заняли немцы и за ненадобностью вышвырнули Петлюру «с трона», усадив на него марионеточного гетмана Скоропадского. Таким образом, незадолго до того как кануть в лету, Второй рейх под руководством кайзера Вильгельма II захватил Украину и Крым.
После заключения большевиками Брестского мира часть территории Российской империи превращалась в зоны оккупации Центральных стран. Австро-германские войска заняли Финляндию, Прибалтику, Белоруссию, Украину и ликвидировали там Советы. Союзники зорко следили за происходящим в России и также старались обеспечить свои интересы, связывающие их с прежней Россией. Кроме того, в России было до двух миллионов пленных, которые могли быть, с согласия большевиков, отправлены в свои страны, и для держав Антанты, важным было воспрепятствовать возвращению военнопленных в Германию и Австро-Венгрию. Для связи России с союзника¬ми служили порты, на севере Мурманск и Архангельск, на Дальнем Востоке Владивосток. В этих портах были сосредоточены большие склады имущества и военного снаряжения, доставляемого по заказам русского правительства иностранцами. Скопившихся грузов было свыше миллиона тонн стоимостью до 2 с половиной миллиардов рублей. Грузы бессовестно расхищались, в том числе местными ревкомами. Чтобы обеспечить сохранность грузов, эти порты союзниками были постепенно оккупированы. Так как заказы, ввозимые из Англии, Франции и Италии, направлялись через северные порты, они были заняты частями англичан в 12 ООО и союзников в 11 ООО человек. Ввоз из США и Японии шёл через Владивосток. 6 июля 1918 года Антанта объявила Владивосток международной зоной, и город был занят частями Японии в 57 ООО и частями других союзников в 13 000 человек. Но свергать большевистскую власть они не стали. Только 29 июля власть большевиков во Владивостоке была свергнута белочехами под руководством русского генерала М. К. Дитерихса.
Во внутренней политике большевиками издавались декреты, разрушавшие все общественные структуры: банки, национальную промышленность, частную собственность, земельное владение, а под видом национализации зачастую производился простой грабёж без всякого государственного руководства. В стране начиналась неизбежная разруха, в которой большевики винили буржуазию и «гнилых интеллигентов», и эти классы подверглись жесточайшему террору, граничившему с уничтожением. До сих пор до конца невозможно понять, каким образом в России пришла к власти эта всё разрушающая сила, если учесть, что власть была захвачена в стране, обладавшей тысячелетней историей и культурой. Ведь теми же мерами международные разрушительные силы надеялись произвести внутренний взрыв и в волнующейся Франции, переведя для этой цели во французские банки до 10 миллионов франков. Но Франция, к началу ХХ века уже исчерпала свой лимит на революции и устала от них. К несчастью дельцов революции, в стране нашлись силы, сумевшие разгадать коварные и далеко идущие замыслы вождей пролетариата и противостоять им. Об этом в Военном Обозрении более подробно писалось в статье «Как Америка спасала Западную Европу от призрака мировой революции».
Одной из главных причин, позволившей большевикам совершить государственный переворот, а затем довольно быстро захватить власть во многих областях и городах Российской империи, была поддержка расквартированных по всей России многочисленных запасных и учебных батальонов, не желавших идти на фронт. Именно обещание Лениным немедленного прекращения войны с Германией предопределило переход разложившейся за время «керенщины» русской армии на сторону большевиков, что и обеспечило им победу. В большинстве районов страны установление большевистской власти прошло быстро и мирным путём: из 84 губернских и других крупных городов только в пятнадцати Советская власть установилась в результате вооружённой борьбы. Приняв уже на второй день пребывания у власти «Декрет о мире» большевики обеспечили «триумфальное шествие Советской власти» по России в период с октября 1917 по февраль 1918 года.
Отношения казаков и правителей большевиков определялись декретами Союза казачьих войск и Советского правительства. 22 ноября 1917 года Союз казачьих войск представил постановление, в котором извещал Советское правительство, что:
- Казачество ничего для себя не ищет и ничего себе не требует вне пределов своих областей. Но, руководствуясь демократическими началами самоопределения народностей, оно не потерпит на своих территориях иной власти, кроме народной, образуемой свободным соглашением местных народностей без всякого внешнего и постороннего влияния.
- Посылка карательных отрядов против казачьих областей, в частности против Дона, принесёт гражданскую войну на окраины, где идёт энергичная работа по водворению общественного порядка. Это вызовет расстройство транспорта, будет препятствием доставке грузов, угля, нефти и стали к городам России и ухудшит продовольственное дело, приведя в расстройство житницу России.
- Казачество выступает против всякого введения посторонних войск в казачьи области без согласия войсковых и краевых казачьих правительств.
В ответ на мирную декларацию Союза казачьих войск, большевиками был издан декрет для открытия военных действий против юга, гласивший:
- Опираясь на Черноморский флот, провести вооружение и организацию Красной гвардии для занятия Донецко¬го угольного района.
- С севера из ставки Главнокоманду¬ющего двинуть сборные отряды к югу в исходные пункты: Гомель, Брянск, Харьков, Воронеж.
- Наиболее активные части двинуть из района Жмеринки на восток для оккупации Донбасса.
Этим декретом был создан зародыш братоубийственной гражданской войне Советской власти против казачьих областей. Для существования большевикам остро необходимы были кавказская нефть, донецкий уголь и хлеб южных окраин. Начавшийся массовый голод толкал Советскую Россию в сторону богатого юга. В распоряжении донского и кубанского правительств, для защиты областей хорошо организованных и достаточных сил не было. Возвращавшиеся с фронта части воевать не хотели, стремились разойтись по станицам, а молодые казаки-фронтовики вступили в открытую борьбу со стариками. Во многих станицах эта борьба приобрела ожесточённый характер, расправы с обеих сторон были жестокие. Но пришедших с фронта казаков было много, они были хорошо вооружены и горласты, имели боевой опыт, и в большинстве станиц победа осталась за фронтовой молодёжью, сильно заражённой большевизмом. Уже вскоре выяснилось, что и в казачьих областях прочные части можно создать только на основе добровольчества. Для поддержания порядка на Дону и Кубани их правительствами использовались отряды, состоявшие из добровольцев: учеников, кадетов, юнкеров и юношества. Формировать такие добровольческие (у казаков они называются партизанские) части вызвалось много казачьих офицеров, но в штабах это дело было налажено плохо. Разрешение на формирование таких отрядов давалось чуть ли не каждому просившему. Появилось много авантюристов, даже разбойников, которые с целью наживы просто грабили население. Однако главной угрозой для казачьих областей оказались полки, возвращавшиеся с фронта, так как многие вернувшиеся были за¬ражены большевизмом. Формирование добровольческих красных казачьих частей также началось сразу после прихода к власти большевиков. В конце ноября 1917 года на совещании представителей казачьих частей Петроградского военного округа было решено создать революционные отряды из казаков 5-й казачьей дивизии, 1, 4 и 14-го Донских полков и отправить их на Дон, Кубань и Терек для разгрома контрреволюции и установления Советской власти. В январе 1918 года в станице Каменская собрался съезд фронтового казачества с участием делегатов от 46 казачьих полков. Съезд признал Советскую власть и создал Донвоенревком, объявивший войну атаману войска Донского генералу А.М. Каледину, выступившему против большевиков. Среди командного состава донских казаков сторонниками большевистских идей оказались два штаб-офицера, войсковые старшины Голубов и Миронов, а ближайшим сотрудником Голубова был подхорунжий Подтёлков. В январе 1918 года на Дон с Румынского фронта вернулся 32-й Донской казачий полк. Избрав своим командиром войскового старшину Ф.К. Миронова, полк поддержал установление Советской власти, и принял решение не расходиться по домам до тех пор, пока не будет разгромлена контрреволюция во главе с атаманом Калединым. Но наиболее трагическую роль на Дону сыграл Голубов, который двумя полками распропагандированных им казаков в феврале занял Новочеркасск, разогнал заседавший Войсковой Круг, арестовал вступившего после смерти генерала Каледина в должность атамана Войска генерала Назарова и расстрелял его. Че¬рез непродолжительное время этот «герой» революции был пристрелен казаками прямо на митинге, а Подтёлков, имевший при себе большие денежные суммы, был схвачен казаками и по их приговору повешен. Судьба Миронова также была трагической. Он сумел увлечь за собой значительное количество казаков, с которыми сражался на стороне красных, но, не удовлетворившись порядками их, решил с казаками перейти на сторону сражающегося Дона. Миронов был красными арестован, отправлен в Москву, где и был расстрелян. Но это будет потом. А пока на Дону была великая неурядица. Если казачье население ещё колебалось, и лишь в части станиц благоразумный голос стариков взял перевес, то иногороднее (неказачье) население целиком встало на сторону большевиков. Иногороднее население в казачьих областях всегда завидовало казачеству, владевшему большим количеством земли. Становясь на сторону большевиков, иногородние надеялись принять участие в дележе офицерских, помещичьих казачьих земель.
Другими вооружёнными силами на юге были отряды формируемой Добровольческой армии, располагавшейся в Ростове. 2 ноября 1917 года генерал Алексеев прибыл на Дон, вошёл в связь с атаманом Калединым и просил у него разрешения на формирование отрядов добровольцев на Дону. Целью генерала Алексеева было воспользоваться юго-восточной базой вооруженных сил, чтобы собрать оставшихся стойкими офицеров, юнкеров, старых солдат и организовать из них армию, необходимую для водворения порядка в России. Несмотря на полное отсутствие денежных средств, Алексеев горячо взялся за дело. На Барочной улице помещение одного из лазаретов было превращено в офицерское общежитие, ставшее колыбелью добровольчества. Вскоре было получено первое пожертвование, 400 рублей. Это всё что в ноябре месяце выделило русское общество своим защитникам. Но люди шли просто на Дон, не имея никакого представления о том, что их ожидает, ощупью, во тьме, через сплошное большевистское море. Шли туда, где ярким маяком служили вековые традиции казачьей вольницы и имена вождей, которых народная молва связывала с Доном. Приходили измученные, голодные, оборванные, но не павшие духом. 6 (19) декабря, переодетый крестьянином, с подложным паспортом прибыл по железной дороге на Дон генерал Корнилов. Он хотел далее ехать на Волгу, а оттуда в Сибирь. Он считал более правильным, чтобы генерал Алексеев оставался на юге России, а ему бы дали возможность вести работу в Сибири. Он доказывал, что в этом случае они друг другу мешать не будут и ему удастся организовать в Сибири большое дело. Он рвался на простор. Но приехавшие в Новочеркасск из Москвы представители «Национального центра» настояли на том, чтобы Корнилов остался на юге России и работал совместно с Калединым и Алексеевым. Между ними было заключено соглашение, по которому генерал Алексеев принимал на себя заведование всеми финансовыми и политическими вопросами, генерал Корнилов принимал на себя организацию и командование Добровольческой армией, генерал Каледин продолжал формирование Донской армии и управление делами войска Донского. Корнилов мало верил в успех работы на юге России, где придётся создавать белое дело на территориях казачьих войск и зависеть от войсковых атаманов. Он говорил так: «Сибирь я знаю, в Сибирь я верю, там можно поставить дело широко. Здесь же с делом легко справится один Алексеев». Корнилов всей душой и сердцем рвался в Сибирь, хотел, чтобы его отпустили и к работе по формированию Добровольческой армии относился без особого интереса. Опасения Корнилова, что у него будут трения и недоразумения с Алексеевым, оправдались с первых дней их совместной работы. Принудительное оставление Корнилова на юге России было большой политической ошибкой «Национального центра». Но они считали, что если Корнилов уедет, то за ним уедут многие добровольцы и дело, начатое в Новочеркасске, может развалиться. Формирование Доброармии продвигалось медленно, в среднем в день записывалось 75-80 добровольцев. Солдат было мало, в основном записывались офицеры, юнкера, студенты, кадеты и гимназисты старших классов. Оружия на донских складах было недостаточно, приходилось его отбирать у солдат, едущих по домам, в проходивших через Ростов и Новочеркасск войсковых эшелонах, либо покупать через скупщиков в тех же эшелонах. Недостаток средств крайне затруднял работу. Формирование донских частей продвигалось ещё хуже. Генералы Алексеев и Корнилов понимали, что казаки не желают идти для водворения порядка в России, но они были уверены, что свои земли казаки защищать будут. Однако обстановка в казачьих областях юго-востока оказалась куда более сложной. Полки, возвращавшиеся с фронта, в происходящих событиях были совершенно нейтральными, даже проявляли склонность к большевизму, заявляя, что большевики ничего плохого им не сделали.
Кроме того, внутри казачьих областей велась тяжёлая борьба с иногородним населением, а на Кубани и Тереке ещё и против горцев. В распоряжении войсковых атаманов была возможность использовать хорошо обученные команды молодых казаков, готовившиеся для отправки на фронт, и организовать призыв очередных возрастов молодежи. Генерал Каледин мог бы иметь поддержку в этом со стороны стариков и фронтовиков, говоривших: «Мы своё отслужили, теперь других должны призывать». Формирование из призывных возрастов казачьей молодежи могло бы дать до 2-3 дивизий, что в те времена было достаточно для поддержания порядка на Дону, но сделано этого не было. В конце декабря в Новочеркасск прибыли представители британской и французской военных миссий. Они поинтересовались что сделано, что планируется сделать, после чего заявили, что смогут помочь, но пока лишь деньгами, в количестве 100 млн. рублей, траншами по 10 млн. в месяц. Первая получка ожидалась в январе, но так и не была получена, а затем обстановка совершенно изменилась. Первоначальные средства на формирование Доброармии складывались из пожертвований, но они были мизерны, главным образом по причине невообразимой для данных обстоятельств жадности и скупости российской буржуазии и других имущих классов. Следует сказать, что прижимистость и скаредность российской буржуазии просто легендарна. Ещё в 1909 году, в ходе дискуссии в Госдуме по вопросу о кулачестве, П.А. Столыпин произнёс пророческие слова. Он сказал: «…нет более жадного и бессовестного кулака и буржуя чем в России. Не случайно в русском языке в ходу словосочетания «кулак-мироед и буржуй-мироед». Если они не изменят тип своего социального поведения, нас ждут большие потрясения…». Он как в воду глядел. Социального поведения они не изменили. Практически все организаторы белого движения указывают на малую полезность их обращений за материальной помощью к имущественным классам. Тем не менее, к середине января получилась небольшая (около 5 тысяч человек), но очень боевая и сильная в моральном отношении Добровольческая армия. Совнарком требовал выдачи или разгона добровольцев. Каледин и Круг отвечали: «С Дона выдачи нет!». Большевики, для ликвидации контрреволюционеров, стали стягивать в район Дона верные им части с Западного и Кавказского фронтов. Они стали угрожать Дону со стороны Донбасса, Воронежа, Торговой и Тихорецкой. Кроме того, большевики усилили контроль на железных дорогах и приток добровольцев резко сократился. В конце января большевики заняли Батайск и Таганрог, 29 января конные части двинулись из Донбасса на Новочеркасск. Дон оказался беззащитен перед красными. Атаман Каледин растерялся, не захотел кровопролития и решил свои полномочия передать городской Думе и демократическим организациям, а затем покончил жизнь выстрелом в сердце. Это был печальный, но закономерный итог его деятельности. Первый донской Круг дал пернач выборному атаману, но не дал ему власти.
Во главе области поставлено было Войсковое правительство из 14 старшин, избранных от каждого округа. Их заседания носили характер провинциальной думы и не оставили в истории Дона никакого следа. 20 ноября правительство обратилось к населению с весьма либеральной декларацией, созывая на 29 декабря съезд казачьего и крестьянского населения для устроения жизни Донской области. В начале января было создано коалиционное правительство на паритетных началах, 7 мест было предоставлено казачеству, 7 иногородним. Привлечение в состав правительства демагогов-интеллигентов и революционной демократии окончательно привело к параличу власти. Атамана Каледина погубило его доверие к донским крестьянам и иногородним, его знаменитый «паритет». Он не сумел склеить разнородные куски населения Донской области. Дон при нём раскололся на два лагеря, казаков и донских крестьян вкупе с иногородними рабочими и ремесленниками. Последние за малым исключением были с большевиками. Донское крестьянство, составлявшее 48% населения области, увлечённое широкими посулами большевиков, не удовлетворилось мероприятиями донской власти: введением земств в крестьянских округах, привлечением крестьян к участию в станичном самоуправлении, широким приёмом их в казачье сословие и наделением тремя миллионами десятин помещичьей земли. Под влиянием пришлого социалистического элемента донское крестьянство требовало общего раздела всей казачьей земли. Численно наименьшая рабочая среда (10-11%) была сосредоточена в важнейших центрах, была наиболее беспокойной и не скрывала своих симпатий к Советской власти. Революционно-демократическая интеллигенция не изжила своей прежней психологии и с удивительным ослеплением продолжала разрушительную политику, которая привела к гибели демократии в общероссийском масштабе. Блок меньшевиков и эсеров царил во всех крестьянских, иногородних съездах, всевозможных думах, советах, профсоюзах и межпартийных собраниях. Не было ни одного собрания, где не выносилось бы резолюций о недоверии атаману, правительству и Кругу, протестов против принятия ими мер против анархии, уголовщины и бандитизма.
Они проповедовали нейтралитет и примирение с той силой, которая открыто объявила: «Кто не с нами, тот против нас». В городах, рабочих посёлках и крестьянских слободах восстания против казаков не утихали. Попытки ставить подразделения рабочих и крестьян в казачьи полки заканчивались катастрофой. Они изменяли казакам, уходили к большевикам и уводили с собой казачьих офицеров на муки и смерть. Война приобретала характер классовой борьбы. Казаки отстаивали свои казачьи права от донских рабочих и крестьян. Смертью атамана Каледина и оккупацией большевиками Новочеркасска оканчивается на юге период Великой войны и переход к войне гражданской.
Рис. 2 Атаман Каледин
12 февраля большевистские отряды заняли Новочеркасск и войсковой старшина Голубов в «благодарность» за то, что генерал Назаров когда-то спас его от тюрьмы, расстрелял нового атамана. Потеряв всякую надежду удержать Ростов, в ночь на 9(22) февраля Доброармия из 2500 бойцов вышла из города на Аксай, а затем двинулась на Кубань. После установления власти большевиков в Новочеркасске начался террор. Казачьи части были предусмотрительно раскиданы по всему городу небольшими группами, господство в городе оказалось в руках иногородних и большевиков. По подозрению в связях с Доброармией производились беспощадные расстрелы офицеров. Грабежи и разбои большевиков заставили казаков насторожиться, даже казаки голубовских полков заняли выжидательную позицию. В станицах, где власть захватили иногородние и донские крестьяне, исполкомы приступили к разделу казачьих земель. Эти бесчинства уже скоро вызвали восстания казаков в станицах, прилегавших к Новочеркасску. Руководитель красных на Дону Подтёлков и начальник карательного отряда Антонов бежали в Ростов, затем были пойманы и казнены. Занятие белоказаками в апреле Новочеркасска, совпало с занятием германцами Ростова, и возвращением Добровольческой армии в Донскую область. Но из 252 станиц войска Донского только 10 были освобождены от большевиков. Немцы прочно заняли Ростов и Таганрог и всю западную часть Донецкого округа. Аванпосты баварской конницы стояли в 12 верстах от Новочеркасска. В этих условиях перед Доном встали четыре основные задачи:
- немедленно созвать новый Круг, в котором смогли принять участие лишь делегаты освобождённых станиц
- установить отношения с германскими властями, выяснить их намерения и договориться с ними
- воссоздать Донскую армию
- установить взаимоотношения с Добровольческой армией.
28 апреля состоялось общее собрание Донского правительства и делегатов от станиц и войсковых частей, принимавших участие в изгнании советских войск из Донской области. Состав этого Круга не мог иметь претензии на решение вопросов за всё Войско, почему и ограничился в своей работе вопросами организации борьбы за освобождение Дона. Собрание постановило объявить себя Кругом спасения Дона. В нём было 130 человек. Даже на демократическом Дону это было самое народное собрание. Круг назвали серым, потому что на нём не было интеллигенции. Трусливая интеллигенция сидела в эту пору по погребам и подвалам, тряслась за свою жизнь или подличала перед комиссарами, записываясь на службу в Советы или стараясь устроиться в невинные учреждения по образованию, продовольствию и финансам. Ей было не до выборов в это смутное время, когда и избиратели и депутаты рисковали своими головами. Круг выбирался без партийной борьбы, было не до того. Круг выбирали и были избраны в него исключительно казаки, которые страстно желали спасти родной Дон и для этого готовы были и жизнь отдать. И это были не пустые слова, потому что после выборов, послав своих делегатов, сами выборщики разобрали оружие и пошли спасать Дон. Этот Круг не имел политической физиономии и имел одну цель - спасти Дон от большевиков, во что бы то ни стало и любой ценой. Он был истинно народным, кротким, мудрым и деловым. И этот серый, от шинельного и пальтового сукна, то есть истинно демократический, Круг спас народным разумом Дон. Уже ко времени созыва полного войскового Круга 15 августа 1918 года Донская земля была очищена от большевиков.
Второй неотложной задачей для Дона было урегулирование отношений с германцами, оккупировавшими Украину и западную часть земель войска Донского. Украина также претендовала на оккупированные германцами донские земли: Донбасс, Таганрог и Ростов. Отношение к немцам и к Украине были самым острым вопросом, и 29 апреля Круг постановил отправить к немцам в Киев полномочное посольство с целью выяснения причин появления их на территории Дона. Переговоры прошли в спокойных условиях. Германцы заявили, что они оккупировать область не собираются и обещали очистить занятые станицы, что вскоре и выполнили. В тот же день Круг постановил об организации настоящей армии, не из партизан, добровольцев или дружинников, а повинующейся законам и дисциплине. То, вокруг да около чего топтался почти год атаман Каледин со своим правительством и Кругом, состоящим из болтунов-интеллигентов, серый Круг спасения Дона порешил на двух заседаниях. Ещё Донская армия была лишь в проекте, а командование Добровольческой армии уже пожелало её подмять под себя. Но Круг ясно и конкретно ответил: «Верховное командование всеми без исключения военными силами, оперирующими на территории войска Донского, должно принадлежать войсковому атаману…». Такой ответ не удовлетворил Деникина, он хотел в лице донских казаков иметь большие пополнения людьми и материальной частью, а не иметь рядом «союзную» армию. Круг работал интенсивно, заседания шли утром и вечером. Он торопился восстановить порядок и не боялся упрёков в стремлении возвратиться к старому режиму. 1 мая Круг постановил: «В отличие от большевистских банд, которые никаких внешних знаков отличия не носят, всем частям, участвующим в защите Дона, немедленно принять свой воинский вид и одеть погоны и прочие знаки отличия». 3 мая в результате закрытого голосования 107 голосами (13 против, 10 воздержались) войсковым атаманом был избран генерал-майор П.Н. Краснов. Генерал Краснов не принял этого избрания до того, как Круг примет законы, которые он считает нужными ввести в войске Донском, для возможности исполнения задач, поставленных ему Кругом. Краснов сказал на Круге: «Творчество никогда не было уделом коллектива. Мадонну Рафаэля создал Рафаэль, а не комитет художников… Вы хозяева земли донской, я ваш управляющий. Всё дело в доверии. Если вы мне доверяете, вы принимаете предложенные мной законы, если вы их не примите, значит, вы мне не доверяете, боитесь, что я использую власть, вами данную, во вред войску. Тогда нам не о чём разговаривать. Без вашего полного доверия я править войском не могу». На вопрос одного из членов Круга, не может ли он предложить что-либо изменить или переделать в предложенных атаманом законах, Краснов ответил: «Можете. Статьи 48,49,50. Вы можете предложить любой флаг кроме красного, любой герб кроме еврейской пятиконечной звезды, любой гимн кроме интернационала…». Уже на следующий день Круг рассмотрел все законы, предложенные атаманом, и принял их. Круг восстановил старинный допетровский титул «Всевеликое войско Донское». Законы представляли из себя почти полную копию основных законов Российской империи, с тем отличием, что права и прерогативы императора переходили к … атаману. И тут было не до сантиментов.
Перед глазами Круга спасения Дона стояли окровавленные призраки застрелившегося атамана Каледина и расстрелянного атамана Назарова. Дон лежал в обломках, он не только был разрушен, но загажен большевиками, а немецкие кони пили воду Тихого Дона, священной для казаков реки. К этому привела работа прежних Кругов, с постановлениями которых боролись Каледин и Назаров, но победить не могли, потому что не имели власти. Но законы эти создали атаману много врагов. Как только изгнали большевиков, прятавшаяся по погребам и подвалам интеллигенция вылезла наружу и устроила либеральный вой. Не удовлетворили эти законы и Деникина, который увидел в них стремление к самостийности. 5 мая Круг разъехался, и атаман остался один править войском. В тот же вечер его адъютант есаул Кульгавов отправился в Киев с собственноручными письмами к гетману Скоропадскому и императору Вильгельму. Результатом письма было то, что 8 мая к атаману явилась немецкая делегация, с заявлением что германцы по отношению к Дону никаких завоевательных целей не преследуют и уйдут из Ростова и Таганрога, как только увидят что в Донской области восстановлен полный порядок. 9 мая Краснов встретился с кубанским атаманом Филимоновым и делегацией Грузии, а 15 мая в станице Манычской с Алексеевым и Деникиным. Встреча выявила глубокие расхождения донского атамана и командования Добрармии как в тактике, так и в стратегии борьбы с большевиками. Целью восставших казаков было освобождение от большевиков земли войска Донского. Они не имели в дальнейшем намерений вести войну вне пределов своей территории.
Рис. 3 Атаман Краснов П.Н.
Ко времени занятия Новочеркасска и избрания атамана Кругом спасения Дона все вооружённые силы состояли из шести пеших и двух конных полков разной численности. Младшие офицеры были из станиц и были хороши, но в сотенных и полковых командирах ощущался недостаток. Пережив во время революции много оскорблений и унижений, многие старшие начальники первое время имели недоверие к казачьему движению. Одеты казаки были в своё полувоенное платье, недоставало сапог. До 30% были одеты в опорки и лапти. Большинство носили погоны, на фуражках и папахах все носили белые полоски для отличия от красной гвардии. Дисциплина была братская, офицеры ели с казаками из одного котла, ведь они чаще всего были родственники. Штабы были маленькие, для хозяйственных целей в полках было несколько общественных деятелей из станиц, решавших все тыловые вопросы. Бой был скоротечен. Окопов и укреплений не строили. Шанцевого инструмента было мало, да и окапываться казакам мешала природная леность. Тактика была проста. На рассвете начинали наступление жидкими цепями. В это время замысловатым маршрутом двигалась обходная колонна во фланг и тыл противнику. Если противник был вдесятеро сильнее, это считалось нормальным для наступления. Как только появлялась обходная колонна, красные начинали отступать и тогда на них с диким, леденящим душу гиком бросалась казачья конница, опрокидывала и брала в плен. Иногда бой начинался с притворного отступления вёрст на двадцать (это старинный казачий вентерь). Красные бросались преследовать, а в это время обходные колонны смыкались за ними и противник оказывался в огневом мешке. Такою тактикой полковник Гусельщиков с полками в 2-3 тысячи человек громил и брал в плен целые дивизии Красной гвардии в 10-15 тысяч человек с обозами и артиллерией. Казачий обычай требовал, чтобы офицеры шли впереди, поэтому потери их были очень велики. К примеру, начдив генерал Мамантов был три раза ранен и всё в цепях. В атаке казаки были беспощадны, также беспощадны были к пленным красногвардейцам. Особенно суровы были к пленным казакам, которых считали изменниками Дону. Тут отец, бывало, приговаривал к смерти сына и не желал проститься с ним. Бывало и наоборот. В это время по территории Дона ещё продолжали двигаться эшелоны красных войск, бежавшие на восток. Но в июне железнодорожная линия была очищена от красных, а в июле, после изгнания большевиков из Хопёрского округа, вся территория Дона была освобождена от красных самими казаками.
В других казачьих областях положение было не легче, чем на Дону. Особенно сложное положение было среди кавказских племен, где было разбросано русское население. Северный Кавказ бушевал. Падение центральной власти вызвало здесь потрясение более серьёзное, чем где бы то ни было. Примирённое царской властью, но не изжившее вековой розни и не забывшее старых обид, разноплеменное население заволновалось. Объединявший его русский элемент, около 40% населения состоял из двух равных групп, Терских казаков и иногородних. Но эти группы были разъединены социальными условиями, сводили свои земельные счёты и не могли противопоставить большевистской опасности единства и силы. Пока был жив атаман Караулов, сохранилось несколько терских полков и некоторый призрак власти. 13 декабря на станции Прохладной толпа солдат-большевиков по приказанию владикавказского совдепа отцепила вагон атамана, отогнала на дальний тупик и открыла по вагону огонь. Караулов был убит. Фактически на Тереке власть перешла к местным советам и бандам солдат Кавказского фронта, которые непрерывным потоком текли из Закавказья и, не будучи в состоянии проникнуть дальше, в родные места, ввиду полной закупорки кавказских магистралей, оседали как саранча по Терско-Дагестанскому краю. Они терроризовали население, насаждали новые советы или нанимались на службу к существующим, внося повсюду страх, кровь и разрушение. Этот поток послужил наиболее могущественным проводником большевизма, охватившего иногороднее русское население (из-за жажды земли), задевшего казачью интеллигенцию (из-за жажды власти) и смутившего сильно терское казачество (из-за страха «идти против народа»). Что касается горцев, то они были крайне консервативны в своём укладе жизни, в котором весьма слабо отражалось социальное и земельное неравенство. Верные своим обычаям и традициям, они управлялись своими национальными советами и были чужды идеям большевизма. Но горцы быстро и охотно восприняли прикладные стороны центрального безвластия и активизировали насилия и грабёж. Путём разоружения проходивших войсковых эшелонов они имели много оружия и боеприпасов. На базе Кавказского туземного корпуса они сформировали национальные воинские формирования.
Рис. 4 Казачьи области России
После гибели атамана Караулова, непосильной борьбы с заполнившими область отрядами большевиков и обострения спорных вопросов с соседями - кабардинцами, чеченцами, осетинами, ингушами - Терское Войско было превращено в республику, составлявшую часть РСФСР. Количественно терские казаки в Терской области составляли 20% населения, иногородние - 20%, осетины - 17%, чеченцы - 16%, кабардинцы - 12% и ингуши - 4%. Наиболее активны¬ми среди других народов были самые малочисленные – ингуши, выставившие сильный и отлично вооружённый отряд. Они грабили всех и держали в постоянном страхе Владикавказ, который в январе захватили и разграбили. Когда 9 марта 1918 года в Дагестане, как и на Тереке, установлена была Советская власть, Совнарком первой целью поставил сломить Терское казачество, уничтожив его особые преимущества. В станицы посылались вооруженные экспедиции горцев, производились грабежи, насилия и убийства, отнимались земли и передавались ингушам и чеченцам. В этой сложной обстановке Терское казачество пало духом. В то время как горские народы создавали свои вооружённые силы путём импровизации, природное казачье войско, имевшее 12 хорошо организованных полков, разлагалось, расходилось и разоружалось по требованию большевиков. Однако бесчинства красных привели к тому, что 18 июня 1918 года начинается восстание терских казаков под руководством Бичерахова. Казаки наносят поражение красным войскам и блокируют их остатки в Грозном и Кизляре. 20 июля в Моздоке казаки были созваны на съезд, на котором приняли решение о вооружённом выступлении против Советской власти. Терцами была установлена связь с командованием Добровольческой армии, терские казаки создали боевой отряд до 12 000 человек при 40 пушках и решительно стали на путь борьбы с большевиками.
Оренбургское Войско под начальством атамана Дутова, первое объявившее независимость от власти Советов, первое и подверглось нашествию отрядов рабочих и красных солдат, которые начали разбой и репрессии. Ветеран борьбы с Советами оренбургский казачий генерал И.Г. Акулинин вспоминал: «Неумная и жёстокая политика большевиков, их ничем не прикрытая ненависть к казакам, надругательство над казачьими святынями и, особенно, кровавые расправы, реквизиции, контрибуции и разбой в станицах - всё это открыло глаза на сущность советской власти и заставило взяться за оружие. Казаков большевики ничем не могли приманить. Землю казаки имели, а волю - в виде самого широкого самоуправления - они вернули себе в первые дни Февральской революции». В настроении рядового и фронтового казачества постепенно наступал перелом, оно всё активнее стало выступать против насилия и произвола новой власти. Если в январе 1918 года атаман Дутов, под давление советских войск, покинул Оренбург, и у него осталось едва три сотни активных бойцов, то в ночь на 4 апреля на спящий Оренбург был совершён налёт уже более 1000 казаков, а 3 июля в Оренбурге власть вновь перешла в руки атамана.
Рис.5 Атаман Дутов
В области уральских казаков сопротивление шло более успешно, несмотря на малочисленность Войска. Уральск большевиками занят не был. Уральские казаки с начала зарождения большевизма не приняли его идеологии и ещё в марте без труда разогнали местные большевистские ревкомы. Главными причинами было то, что среди уральцев не было иногородних, было много земли, и казаки были старообрядцы, более строго хранившие свои религиозные и нравственные принципы. Казачьи области азиатской России вообще занимали особое положение. Все они были немногочисленны по составу, большинство их исторически сложились в особых условиях государственными мерами, в целях государственной необходимости, и историческое их существование определялось незначительными сроками. Несмотря на то, что в войсках этих не было прочно установившихся казачьих традиций, устоев и навыков к формам государственности, все они оказались враждебными надвигавшемуся большевизму. В середине апреля 1918 года из Маньчжурии в Забайкалье перешли в наступление войска атамана Семёнова около 1000 штыков и сабель против 5,5 тысяч у красных. Одновременно началось восстание забайкальского казачества. К маю войска Семёнова подошли к Чите, но взять её сразу не смогли. Бои между казаками Семёнова и красными отрядами, состоявшими в основном из бывших политзаключённых и пленных венгров, в Забайкалье шли с переменным успехом. Однако в конце июля казаки нанесли поражение красным войскам и 28 августа взяли Читу. Вскоре амурские казаки выбили большевиков из своей столицы Благовещенска, а уссурийские казаки взяли Хабаровск. Таким образом, под начальством своих атаманов: Забайкальского - Семёнова, Уссурийского - Калмыкова, Семиреченского - Анненкова, Уральского - Толстова, Сибирского - Иванова, Оренбургского - Дутова, Астраханского - князя Тундутова они вступили в решительный бой. В борьбе с большевиками казачьи области вели борьбу исключительно за свои земли и правопорядок, и действия их, по определению историков, носили характер войны партизанской.
Рис. 6 Белоказаки
Огромную роль на всём протяжении сибирского железнодорожного пути играли войска чехословацких легионов, сформированные русским правительством из военнопленных чехов и словаков, численностью до 45 ООО человек. К началу революции чешский корпус стоял в тылу Юго-Западного фронта на Украине. В глазах австро-германцев легионеры, как бывшие военнопленные, были изменниками. При наступлении германцев на Украину в марте 1918 года, чехи оказывали им сильное сопротивление, однако большинство чехов не видело своего места в Советской России и желало возвращения на европейский фронт. По договору с большевиками эшелоны чехов были направлены в сторону Сибири для посадки на суда во Владивостоке и отправки их в Европу. Помимо чехословаков в России было много пленных венгров, которые в основном симпатизировали красным. С венграми у чехословаков была многовековая и лютая неприязнь и вражда (как в этой связи не вспомнить бессмертные произведения Я. Гашека). Из-за опасения нападений в пути венгерских красных частей, чехи решительно отказались подчиниться приказу большевиков сдать всё оружие, почему и решено было чешские легионы рассредоточить. Их разбили на четыре группы с дистанцией между группами эшелонов в 1000 километров, так что эшелоны с чехами растянулись на всю Сибирь от Волги до Забайкалья. Чешские легионы сыграли колоссальную роль в русской гражданской войне, так как после их мятежа борьба с Советами резко активизировалась.
Рис. 7 Чешский легион в пути по Транссибу
Несмотря на соглашения, во взаимоотношениях чехов, венгров и местных ревкомов были немалые недоразумения. В результате 25 мая 1918 года 4,5 тысячи чехов восстали в Мариинске, 26 мая венгры спровоцировали восстание 8,8 тысяч чехов в Челябинске. Затем, при поддержке чехословацких войск, власть большевиков была свергнута 26 мая в Новониколаевске, 29 мая в Пензе, 30 мая в Сызрани, 31 мая в Томске и Кургане, 7 июня в Омске, 8 июня в Самаре и 18 июня в Красноярске. В освобождённых районах началось формирование русских боевых частей. 5 июля русские и чехословацкие отряды занимают Уфу, а 25 июля берут Екатеринбург. Сами чехословацкие легионеры в конце 1918 года начинают постепенный отход на Дальний восток. Но, участвуя в боях в армии Колчака, окончательно закончат отход и отправятся из Владивостока во Францию лишь в начале 1920 года. В таких условиях начиналось в Поволжье и Сибири русское белое движение, не считая самостоятельных дей¬ствий Уральского и Оренбургского казачьих войск, начавших борьбу с большевиками сразу же после прихода их к власти. 8 июня в освобождённой от красных Самаре был создан Комитет Учредительного собрания (Комуч). Он объявил себя временной революционной властью, которая должна была, распространившись на всю территорию России, передать управление страной законно избранному Учредительному собранию. Поднявшееся население Поволжья начало успешную борьбу против большевиков, однако в освобождённых местах управление оказалось в руках бежавших осколков Временного правительства. Эти наследники и участники разрушительной деятельности, образовав правительство, проводили ту же тлетворную работу. Вместе с тем Комуч создал собственные вооружённые силы - Народную армию. 9 июня в Самаре отрядом в 350 человек начал командовать подполковник Каппель. Пополненный отряд в середине июня берёт Сызрань, Ставрополь Волжский (ныне Тольятти), а также наносит тяжёлое поражение красным близ Мелекеса. 21 июля Каппель берёт Симбирск, разгромив превосходящие силы обороняющего город советского командира Гая. В результате, к началу августа 1918 года, территория Учредительного собрания простирается с запада на восток на 750 вёрст от Сызрани до Златоуста, с севера на юг на 500 вёрст от Симбирска до Вольска. 7 августа войска Каппеля, предварительно разгромив в устье Камы вышедшую навстречу красную речную флотилию, берут Казань. Там они захватывают часть золотого запаса Российской империи (650 млн. золотых рублей в монетах, 100 млн. рублей кредитными знаками, слитки золота, платины и другие ценности), а также огромные склады с вооружением, боеприпасами, медикаментами, амуницией. Это дало Самарскому правительству прочную финансовую и материальную базу. С взятием Казани в антибольшевистский лагерь в полном составе переходит находившаяся в городе Академия Генерального штаба во главе с генералом А. И. Андогским.
Рис. 8 Герой Комуча подполковник Каппель А.В.
В Екатеринбурге было образовано правительство промышленников, в Омске - Сибирское правительство, в Чите правительство атамана Семёнова, возглавлявшего Забайкальское войско. Во Владивостоке господствовали союзники. Затем из Харбина прибыл генерал Хорват, и образовано было аж три власти: из ставленников союзников, генерала Хорвата и из правления железной дороги. Такая раздробленность антибольшевистского фронта на востоке требовала объединения, и в Уфе было созвано совещание для выбора единой авторитетной государственной власти. Положение в частях антибольшевистских сил было неблагополучно. Чехи не хотели сражаться в России и требовали отправки их на европейские фронты против германцев. К Сибирскому правительству и членам Комуча в войсках и у народа никакого доверия не было. К тому же представитель Англии генерал Нокс заявил, что пока не будет создано твёрдое правительство, доставка снабжения со стороны англичан будет остановлена. В этих условиях в состав правительства вошёл адмирал Колчак и осенью он совершил переворот и был провозглашён главой правительства и верховным командующим с передачей ему всей полноты власти.
На юге России события развивались следующим образом. После занятия красными в начале 1918 года Новочеркасска, Добровольческая армия отступила на Кубань. Во время похода к Екатеринодару армия, перенеся все трудности зимней кампании, прозванной впоследствии «ледяным походом», непрерывно вела бои. После смерти генерала Корнилова, убитого под Екатеринодаром 31 марта (13 апреля) армия опять пробилась с большим количеством пленных на территорию Дона, где к тому времени восставшее против большевиков казачество приступило к очистке своей территории. Армия только к маю попала в условия, позволившие ей отдохнуть и пополниться для дальнейшей борьбы с большевиками. Хотя отношения командования Добровольческой армии к германской армии было непримиримым, оно, не имея средств вооружения, слёзно молило атамана Краснова присылать Добровольческой армии вооружение, снаряды и патроны, получаемые им от германской армии. Атаман Краснов, по его красочному выражению, получая от враждебных германцев военное снаряжение, омывал их в чистых водах Дона и передавал часть Добровольческой армии. Кубань ещё была занята большевиками. На Кубани разрыв с центром, который на Дону произошёл в силу крушения Временного правительства, произошёл раньше и острее. Ещё 5 октября, при решительном протесте Временного правительства, краевая казачья рада приняла постановление о выделении края в самостоятельную Кубанскую республику. При этом право выбора в орган самоуправления было предоставлено лишь казачьему, горскому населению и крестьянам-старосёлам, то есть почти половина населения области была лишена избирательных прав. Во главе правительства из социалистов был поставлен войсковой атаман полковник Филимонов. Рознь между казачьим и иногородним населением принимала всё более острые формы. Против рады и правительства встало не только иногороднее население, но и фронтовое казачество. Большевизм пришёл в эту массу. Кубанские части, возвращавшиеся с фронта, не шли войной против правительства, не желали воевать с большевиками и не исполняли приказаний своей выборной власти. Попытка по образцу Дона создать правительство на основе «паритета» закончилась тем же, параличом власти. Повсюду, в каждом посёлке, станице собиралась красная гвардия из иногородних, к ним примыкала часть казаков-фронтовиков, плохо подчинявшаяся центру, но следовавшая точно его политике. Эти недисциплинированные, но хорошо вооружённые и буйные банды приступили к насаждению Советской власти, земельному переделу, изъятию хлебных излишков и социализации, а попросту к ограблению зажиточных казаков и обезглавливанию казачества – преследованию офицеров, небольшевистской интеллигенции, священников, авторитетных стариков. А прежде всего к разоружению. Достойно удивления, с каким полным непротивлением казачьи станицы, полки и батареи отдавали свои винтовки, пулемёты, орудия. Когда в конце апреля восстали станицы Ейского отдела, это было полностью безоружное ополчение. У казаков было не более 10 винтовок на сотню, остальные вооружились чем могли. Одни прикрепили к длинным палкам кинжалы или косы, другие взяли вилы, третьи остроги, а иные просто лопаты и топоры. Против беззащитных станиц выступили карательные отряды с… казачьим оружием. К началу апреля все селения иногородних и 85 из 87 станиц были большевистскими. Но большевизм станиц был чисто внешний. Зачастую менялись лишь названия: атаман становился комиссаром, станичный сход – советом, станичное правление – испокомом.
Где исполкомы захватывались иногородними, шёл саботаж их решений, переизбирая каждую неделю. Шла упорная, но пассивная, без воодушевления и подъёма, борьба векового уклада казачьей демократии и жизни с новой властью. Было желание сохранить казачью демократию, но не было дерзания. Всё это, вдобавок, было густо замешано на проукраинском сепаратизме части казаков, имевших днепровские корни. Стоявший во главе Рады проукраинский деятель Лука Быч заявлял: «Помогать Добровольческой армии – значит готовить вновь поглощение Кубани Россией». В этих условиях, атаман Шкуро собрал первый партизанский отряд, располагавшийся в районе Ставрополя, где заседал Совет, активизировал борьбу и предъявил Совету ультиматум. Восстание кубанских казаков быстро набирало силу. В июне 8 тысячная Добровольческая армия начала свой второй поход на поголовно восставшую против большевиков Кубань. На этот раз белым сопутствовала удача. Генерал Деникин последовательно разбил под Белой Глиной и Тихорецкой 30 тысячную армию Калнина, затем в ожесточённом сражении под Екатеринодаром 30 тысячную армию Сорокина. 21 июля белые занимают Ставрополь, а 17 августа Екатеринодар. Блокированная на Таманском полуострове, 30 тысячная группировка красных под командованием Ковтюха, так называемая «Таманская армия», вдоль побережья Чёрного моря с боями прорывается за реку Кубань, куда бежали и остатки разбитых армий Калнина и Сорокина. К концу августа территория Кубанского войска полностью очищается от большевиков, а численность белой армии достигает 40 тысяч штыков и сабель. Однако, вступив на территорию Кубани, Деникин издал указ на имя кубанского атамана и правительства, требуя:
- полного напряжения со стороны Кубани для скорейшего своего освобождения от большевиков
- все первоочередные части военных сил Кубани должны входить впредь в состав Добровольческой армии для выполнения общегосударственных задач
- в дальнейшем со стороны освобожденного кубанского казачества не должно быть проявлено никакого сепаратизма.
Такое грубое вмешательство командования Добровольческой армии во внутренние дела казаков Кубани сказывалось отрицательно. Генерал Деникин возглавлял армию, у которой не было определенной территории, подвластного ему народа и, что еще хуже, политической идеологии. Командующий Донской армией генерал Денисов в сердцах даже называл добровольцев «бродячими музыкантами». Идеи генерала Деникина ориентировались на вооружённую борьбу. Не имея достаточных средств для этого, генерал Деникин для борьбы требовал подчинения ему казачьих областей Дона и Кубани. Дон был в лучших условиях и совершенно не был связан указаниями Деникина. Германская армия воспринималась на Дону как реальная сила, содействовавшая избавлению от большевистского господства и террора. Правительство Дона вошло в связь с германским командованием и наладило плодотворное сотрудничество. Отношения с германцами вылились в чисто деловую форму. Установлен был курс германской марки в 75 копеек донской валюты, сделана была расценка русской винтовки с 30 патронами в один пуд пшеницы или ржи, заключены другие соглашения о поставках. От германской армии через Киев за первые полтора месяца было Донской армией получено: 11 651 винтовка, 88 пулеметов, 46 opудий, 109 тысяч артиллерийских снарядов, 11,5 миллионов ружейных патронов, из которых было передано в части Добровольческой армии 35 тысяч артиллерийских снарядов и около 3 миллионов ружейных патронов. При этом весь позор мирных сношений с непримиримым противником ложился исключительно на атамана Краснова. Что касается Верховного командования, то таковое по законам Донского Войска могло принадлежать только Войсковому атаману, а до его избрания - походному атаману. Расхождение это привело к тому, что Дон потребовал возвращения всех донцов из Доровольческой армии. Отношения между Доном и Добрармией стали не союзными, а отношениями попутчиков.
Помимо тактики были и большие расхождения в белом движении в стратегии, политике и целях войны. Целью казачьей массы было освободить свою землю от нашествия большевиков, установить в своей области порядок и предоставить возможность русскому народу устраивать свою судьбу по собственному желанию. Между тем формы ведения гражданской войны и организация вооружённых сил возвращали военное искусство в эпоху XIX столетия. Успехи войск тогда зависели исключительно от качеств начальника, непосредственно управлявшего войсками. Хорошими полководцами XIX столетия главные силы не разбрасывались, а направлялись к одной главной цели: захвату политического центра противника. С захватом центра происходит паралич управления страной и ведение войны осложняется. Совнарком, сидевший в Москве, находился в исключительно тяжёлых условиях, напоминавших положение Московской Руси XIV-XV столетий, ограниченной пределами рек Оки и Волги. Москва была отрезана от всех видов снабжения, и цели советских правителей сводились к добыванию элементарных средств питания и куска хлеба насущного. В патетических призывах вождей уже не было побудительных высоких мотивов, исходящих из идей Маркса, они звучали цинично, образно и просто, как звучали когда-то в речах народного вождя Пугачёва: «Идите, берите всё и уничтожайте всех, кто встанет на вашем пути». Наркомвоенмор Бронштейн (Троцкий) в своей речи 9 июня 1918 года указывал цели простые и ясные: «Товарищи! Среди всех вопросов, волнующих наши сердца, есть один простой вопрос - вопрос о хлебе насущном. Над всеми мыслями, над всеми идеалами нашими господствует сейчас одна забота, одна тревога: как пережить завтрашний день. Каждый невольно думает о себе, о своей семье... Моя задача вовсе не в том, чтобы вести среди вас только одну агитацию. Нам нужно серьезно поговорить о продовольственном положении страны. По нашей статистике, в 17 году избытка хлеба в тех местах, которые являются производящими и вывозящими хлеб, было 882 ООО ООО пудов. С другой стороны, в стране есть области, где своего хлеба не хватает. Если подсчитать, то окажется, что в них не хватает 322 ООО ООО пудов. Стало быть, в одной части страны имеется 882 ООО ООО пудов избытка, а в другой 322 ООО ООО пудов не хватает...
На одном Северном Кавказе сейчас имеется хлебных излишков не меньше как 140 000 000 пудов: нам же для того, чтобы утолить голод, нужно на всю страну 15 000 ООО пудов в месяц. Вот и прикиньте: 140 000 000 пудов излишка, находящегося только на Северном Кавказе, может хватить, стало быть, на десять месяцев для всей страны. ...Пусть каждый из вас сейчас обещает оказать немедленное практическое содействие тому, чтобы нам наладить поход за хлебом». Фактически это был прямой призыв к грабежу. Благодаря полному отсутствию гласности, параличу общественной жизни и полной раздробленности страны большевики выдвигали на руководящие посты людей, для которых в нормальных условиях существует одно место - тюрьма. В таких условиях задача белого командования в борьбе против большевиков должна была иметь кратчайшей целью захват Москвы, не отвлекаясь ни на какие другие второстепенные задачи. И для выполнения этой главной задачи нужно было привлечь самые широкие слои народа, прежде всего крестьян. В реальности всё было наоборот. Добровольческая армия вместо похода на Москву крепко увязла на Северном Кавказе, белые урало-сибирские войска никак не могли перебраться за Волгу. Все революционные изменения, выгодные крестьянам и народу, экономические и политические, белыми не признавались. Первым шагом их гражданских представителей на освобождённой территории был декрет, отменявший все распоряжения, издававшиеся Временным правительством и Совнаркомом, в том числе касающиеся имущественных отношений. Генерал Деникин, не имея абсолютно никакого плана установления нового порядка, способного удовлетворить население, сознательно или бессознательно, хотел вернуть Русь в её исходное дореволюционное положение, и крестьяне обязаны были заплатить за захваченные земли их прежним собственникам. После этого могли ли белые рассчитывать на поддержку их деятельности крестьянами? Конечно, нет. Казаки же отказывались выходить за пределы войска Донского. И они были правы. Воронежские, саратовские и другие крестьяне не только не воевали с большевиками, но и шли против казаков. Казаки не без труда смогли справиться со своими донскими крестьянами и иногородними, но победить всю крестьянскую центральную Россию они не могли и прекрасно это понимали.
Как показывает нам русская и нерусская история, когда требуются кардинальные изменения и решения, нужны не просто люди, а экстраординарные личности, которых к великому сожалению во время русского безвременья не оказалось. В стране необходима была власть, способная не только издавать указы, но и иметь ум и авторитет, чтобы эти указы народом выполнялись, желательно добровольно. Такая власть не зависит от государственных форм, а основывается, как правило, исключительно на способностях и авторитете лидера. Бонапарт, утвердив власть, не искал никаких форм, но сумел заставить подчиняться его воле. Он заставил служить Франции как представителей коро-левской знати, так и выходцев из санкюлотов. В белом и красном движении таких консолидирующих личностей не оказалось и это привело к невероятному расколу и ожесточению в наступившей гражданской войне. Но это уже совсем другая история.
Использованы материалы:
Гордеев А.А. - История казачества
Мамонов В.Ф. и др. - История казачества Урала. Оренбург-Челябинск 1992
Шибанов Н.С. – Оренбургское казачество XX века
Рыжкова Н.В. - Донское Казачество в войнах начала ХХ века-2008
Брусилов А.А. Мои воспоминания. Воениздат. М.1983
Краснов П.Н. Всевеликое войско донское. «Патриот» М.1990
Лукомский А.С. Зарождение Добровольческой армии.М.1926
Деникин А.И. Как началась борьба с большевиками на юге России.М.1926
Казаки стали основной массовой базой Белого движения. Они же подняли восстания против советской власти и освободили территории, использованные затем белогвардейскими армиями для своего развёртывания. Без казачьего сопротивления не смогло бы состояться Белое движение вообще.
Тем не менее, и в ходе, и особенно по окончании гражданской войны белогвардейские мемуаристы, особенно из числа крупных военачальников (А.И. Деникин, П.Н. Врангель, А.С. Лукомский и др.), а также гражданских политических советников белогиками, вели свою игру и, в конечном итоге, способствовали поражению Белого дела.
Конфликт вождей и внешних ориентаций
В мае 1918 года на территорию области Войска Донского вступили германские войска. Это тотчас послужило импульсом к восстанию донских казаков против власти большевиков. С помощью оружия, доставляемого немцами (то было, правда, трофейное оружие царской армии), донские казаки изгнали большевиков из своей области и провозгласили свою казачью государственность. Во главе её, в должности войскового атамана, встал генерал-майор П.Н. Краснов.
«Всевеликое войско Донское», как прозвалось новое государство, объявило о том, что его независимость только временная, до восстановления единого Российского государства. Однако подразумевалось, что в новую Россию Дон должен войти как автономная территория, со многими институтами собственной государственности.
Краснов всегда был и оставался монархистом, сторонником единства Российской империи. Однако в данной ситуации, как он впоследствии писал, он был обязан учитывать настроения казаков. Те отнюдь не рвались освобождать Россию, а хотели спокойно устроиться на своей земле. Краснов понимал, что большевики не дадут этого казакам, что предстоит борьба, но считал невозможным навязывать эти цели всем казакам до тех пор, пока они сами этого не поймут. Поэтому основную роль в борьбе с большевиками за всю Россию Краснов намеревался возложить на добровольческие формирования. Он начал создавать, для будущего «похода на Москву», добровольческие армии под собственным руководством. При этом совершенно не скрывалась монархическая идеология этих армий.
В той обстановке, когда немецкие войска занимали часть Дона и всю соседнюю Украину, Краснов строил свою политику на сотрудничестве с Германией. Он даже отправил посольство к кайзеру Вильгельму II. Сотрудничество не было обременительным для Дона. Германия в ту пору не взяла с него практически ничего. Зато в обмен на свою лояльность Краснов получил от немцев довольно большую партию оружия. Треть его он честно передал Добровольческой армии генерала Деникина. При этом ранее, во время мировой войны, Краснов исправно выполнял свой долг в сражениях с немцами.
Для генерала Деникина и его окружения сам факт сотрудничества Краснова с немцами был неприемлемым. Деникин не желал замечать очевидного: что только этим сотрудничеством обеспечивается тыл и снабжение его собственной армии. Деникин неизменно заявлял о своей верности Антанте. А самое главное: он хотел, от имени «единой, неделимой России», стать вождём всех российских антибольшевистских сил. На этом основании он неизменно требовал от Краснова политического подчинения.
Разногласия двух вождей привели к тому, что они стали действовать в расходящихся направлениях. Летом 1918 года, вместо помощи Дону и дальнейшего похода на Москву (или же соединения с белыми армиями Поволжья и Урала), Деникин отправился на юг – освобождать от большевиков Северный Кавказ.
После поражения Германии и прихода кораблей Антанты в южнорусские порты, и в условиях нового наступления красных, Деникину, с помощью английских и французских эмиссаров, удалось «уломать» Краснова. Тот в январе 1919 года был вынужден издать приказ о подчинении казачьих войск Дона «главнокомандующему вооружёнными силами на юге России», то есть Деникину. Правда, самого Краснова это не спасло от отставки, в которую в феврале его отправил Донской Войсковой круг (парламент).
Конфликт между диктатурой и демократией
В отличие от Дона, казачья Кубань сразу признала военное верховенство Деникина. Зато упорно отстаивала свою политическую самостоятельность. На Кубани, в отличие от Дона, наоборот, были сильны левые, демократические настроения. Кроме того, Кубань симпатизировала родственной самостийной Украине. Кубанская Рада сразу приняла манифест, в котором выражалось стремление построить новую Россию на основе федерации. Федерация была неприемлема для Деникина. Он считал, что она противоречит исповедуемому им принципу «единой неделимой России».
В течение лета и осени 1919 года шли постоянные консультации между представителями Главного командования и казачьих областей на предмет разграничения гражданской власти. Представители Деникина (деятели либеральной партии кадет) пытались принудить казаков отказаться от большинства атрибутов своей самостоятельности, стремились к централизации и концентрации властных полномочий в руках политических органов Главного командования. Казаки столь же упорно защищали своё право на недавно обретённую по факту автономию.
Конфликт между Главным командованием и Кубанской Радой вылился в её разгон в ноябре 1919 года, причём несколько членов Рады были повешены по приговору военно-полевого суда. Это не привело к желаемой консолидации, как надеялся Деникин. Наоборот, кубанские казаки стали в больших количествах дезертировать из действующей армии.
Региональное сознание
Казаки в массе храбро и самоотверженно сражались за освобождение своих земель. Это всегда признавали все очевидцы. Но те же казаки не столь охотно шли воевать с большевиками за пределами своих областей. Особенно много претензий высказывалось к кубанцам, чья область с конца 1918 года находилась в глубоком тылу белых армий.
Источником такого поведения казаков не было какое-то недомыслие или фатальная миролюбивость казаков по отношению к большевикам (которые 25 января 1919 года издали декрет об истреблении всего казачества). Цели Белого движения, декларированные его руководителями, лишь частично совпадали с политическими чаяниями казачества. Казаки ценили недавно обретённую свободу, и им совсем не улыбалось возвращение к порядкам Российской империи.
Белогвардейцы обвиняли казаков в нежелании воевать за «единую неделимую Россию» и в подрыве политического единства Белого движения (под которым они понимали безоговорочное подчинение казаков руководству белых). Но, очевидно, белым самим следовало бы учесть политические стремления массовой опоры их собственного дела.
Массовое восстание казаков против советской власти. Первые преобразования новой власти были направлены против казачества. Некоторые казачьи войска, такие как Амурское, Астраханское, Оренбургское, Семиреченское, Забайкальское, были объявлены упраздненными. Казаков Семиреченского войска местная советская власть лишила избирательных прав. Обострились противоречия между казачьим и неказачьим населением из-за казачьей земли. Начались бессудные расправы над казачьими офицерами.
Казаки начинают собираться в отряды и вести партизанскую борьбу. В апреле 1918 г. вспыхивает массовое казачье восстание в самом крупном войске - Донском. В это же время разгорается борьба на Урале, вспыхивает казачье восстание в Забайкалье и Семиречье. Борьба идет с переменным успехом. Но наступление немецких войск вдоль Черноморского и Азовского побережья и восстание Чехословацкого корпуса на линии железной дороги от Волги до Дальнего Востока отвлекают силы большевиков.
Летом 1918 г. донские казаки во главе с атаманом П.Н. Красновым занимают всю территорию Дона и вместе с Добровольческой армией генерала А.И. Деникина помогают восставшим кубанским казакам. В августе 1918 г. к восстанию присоединяются астраханские казаки.
С июня 1918 г. начинается казачье восстание на Тереке. К ноябрю большевикам удается разгромить силы повстанцев, но в декабре на помощь им приходят кубанцы и Добровольческая армия. На Тереке устанавливается казачья власть во главе с атаманом Вдовенко.
В июле 1918 г. оренбургские казаки занимают Оренбург. Атаманы Красильников, Анненков, Ива-нов-Ринов, Ярушин берут под свой контроль Сибирское и Семиреченское войска. Забайкальцы объединяются вокруг атамана Семенова, уссурийцы вокруг Калмыкова. В сентябре амурские казаки вместе с японцами занимают Благовещенск.
Таким образом, к осени 1918 г. большая часть казачьих войск освобождает свои территории и устанавливает там свою войсковую власть.
Казачьи государственные образования. На территории старейших казачьих войск, имеющих опыт независимости и самоуправления, стихийно возникают органы старой казачьей власти. Пока не ясна картина будущей России, некоторые казачьи войска объявляют о создании своих государственных образований, государственной атрибу-тики, постоянных армий. Наиболее крупным государственным образованием среди всех казачьих войск становится «Всеве-ликое Войско Донское», которое выставляет к границам Дона 95-тысячную армию.
Дальше всех в своем стремлении к независимости идут кубанцы, их украиноязычная часть. Делегация кубанской Рады пытается добиться признания Лигой Наций, что Кубань - независимое государство.
Однако борьба диктует казачьим правительствам необходимость объединяться с белогвардейскими армиями, воюющими за «Единую, Великую и Неделимую Россию». Кубанцы и терцы воюют в составе Добровольческой армии генерала А.И. Деникина. В январе 1919 г. главенство Деникина признают донские казаки. Именно казаки на Юге России дают массовую силу «белому» движению. Большевики называют свой Южный фронт «казачьим».
В конце 1918 г. признают власть адмирала А.В. Колчака оренбургцы и уральцы. После некоторых препирательств признает колчаковскую власть атаман Семенов. Надежной опорой Колчака были сибиряки.
Будучи признанным «Верховным правителем России», А.В. Колчак назначил атамана Дутова Верховным походным атаманом всех казачьих войск.
«Красные» казаки. В борьбе с советской властью казачество не было едино. Некоторая часть казаков, в основном - беднота, выступила на стороне большевиков. К концу 1918 г. стало очевидно, что почти в каждом войске примерно 80% боеспособных казаков сражается с большевиками и около 20% сражается на стороне большевиков.
Большевики создают казачьи полки зачастую на базе старых полков царской армии. Так, на Дону в большинстве своем ушли в Красную Армию казаки 1, 15 и 32-го Донских полков.
В сражениях красные казаки проявляются как лучшие боевые части большевиков. На Дону огромной популярностью пользуются красные казачьи командиры Ф. Миронов, К. Булаткин. На Кубани -И. Кочубей, Я. Балахонов. Красными оренбургскими казаками командуют братья Каширины.
На востоке страны втягиваются в партизанскую войну против Колчака и японцев многие забайкальские и амурские казаки.
Советское руководство пытается еще больше расколоть казачество. Для руководства красными казаками и с агитационными целями - показать, что не все казаки против советской власти, при ВЦИКе создается Казачий отдел.
По мере того, как казачьи войсковые правительства все больше и больше попадали в зависимость от «белых» генералов, казаки поодиночке и группами переходят на сторону большевиков. К началу 1920 г., когда были разбиты Колчак и Деникин, переходы становятся массовыми. В Красной Армии начинают создаваться целые дивизии из казаков. Особенно много казаков вступают в Красную Армию, когда белогвардейцы эвакуируются в Крым и бросают на Черноморском побережье десятки тысяч донцов и кубанцев. Большая часть брошенных казаков зачисляется в Красную Армию и направляется на Польский фронт.
ЛИТЕРАТУРА КАЗАЧЬЕГО КЛУБА СКАРБ
ИСТОРИЧЕСКАЯ
КАЗАЧЕСТВО В РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ 1917-1922 гг.
Революция 1917 года и последовавшая за ней гражданская война оказались переломными событиями в судьбе нескольких миллионов россиян, называвших себя казаками. Эта сословно обособленная часть сельского населения была крестьянской по происхождению, а также по характеру труда и образу жизни. Сословные привилегии, лучшее (по сравнению с другими группами земледельцев) земельное обеспечение частично компенсировали тяжёлую воинскую повинность казачества 1.
По переписи 1897 г. войсковых казаков с семьями насчитывалось 2.928.842 человек, или 2,3 % всего населения. Основная масса казаков (63,6 %) проживала на территории 15 губерний, где существовало 11 казачьих войск - Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское. Самым многочисленным было донское казачество (1.026.263 человек или около трети общего числа казаков страны). Оно составляло до 41 % населения области. Затем шли Кубанское - 787.194 чел. (41 % населения Кубанской обл.). Забайкальское - 29,1 % населения области, оренбургское - 22,8 %, терское - 17,9 %, столько же амурское, уральское - 17,7 %. На рубеже веков наблюдался ощутимый прирост населения: в период с 1894 по 1913 гг. численность населения 4-х самых крупных войск увеличилось на 52 % 2.
Войска возникли разновременно и на разных принципах - для Войска Донского, например, процесс врастания в российское государство шёл с XVII по XIX в. Сходной была судьба некоторых иных казачьих войск. Постепенно вольное казачество превращалось в военно-служилое, феодальное сословие. Шло как бы "огосударствление" казаков. Семь из одиннадцати войск (в восточных районах) создавались правительственными указами, с самого начала строились как "государственные". В принципе, казачество было сословием, однако, сегодня всё чаще раздаются суждения о том, что это также и субэтнос, характеризуемый общей исторической памятью, самосознанием и чувством солидарности 3.
Рост национального самосознания казаков - т.н. "казачий национализм" - ощутимо наблюдался в начале ХХ в. Государство, заинтересованное в казачестве, как военной опоре, активно поддерживало эти настроения, гарантировало определённые привилегии. В условиях нарастающего земельного голода, поразившего крестьянство, сословная замкнутость войск оказалась удачным средством защиты земель.
На протяжении своей истории казачество не оставалось неизменным - каждая эпоха имела своего казака: сначала это был "вольный человек", затем его сменил "служилый человек", воин на службе государства. Постепенно и этот тип стал уходить в прошлое. Уже со второй половины XIX века преобладающим становится тип казака-фермера, которого только система и традиция заставляли браться за оружие 4. В начале ХХ века наблюдалось нарастание противоречий между казаком-фермером и казаком-воином. Именно последний тип старалась сохранить и порой искусственно культивировала власть.
Менялась жизнь, и, соответственно, менялись и казаки. Всё более ярко проявлялась тенденция к самоликвидации войскового сословия в его традиционном виде. Дух перемен как бы носился в воздухе - первая революция пробудила у казаков интерес к политике, на самом высоком уровне обсуждались вопросы распространения столыпинской реформы на казачьи территории, введения там земств и проч.
Рубежным и судьбоносным для казачества стал 1917 год. События Февраля имели серьёзные последствия: отречение императора, помимо всего прочего, разрушило централизованное управление казачьими войсками. Основная масса казачества длительное время находилась в неопределённом состоянии, не принимала участия в политической жизни - сказалась привычка к повиновению, авторитет командиров, слабое понимание политических программ. Между тем, политики имели своё видение позиций казаков, скорее всего обусловленное событиями первой русской революции, когда казаки привлекались к несению полицейской службы и пресечению волнений. Уверенность в контрреволюционности казачества была свойственна и левым, и правым. А между тем, капиталистические отношения всё глубже проникали в казачью среду, разрушая сословие "изнутри". Но традиционное осознание себя как единой общности несколько консервировало этот процесс.
Однако, достаточно скоро на смену понятной растерянности пришли самостоятельные инициативные действия. Впервые проводятся выборы атаманов. В середине апреля Войсковой Круг избрал войскового атамана Оренбургского казачьего войска генерал-майора Н.П.Мальцева. В мае Большой Войсковой Круг создал Донское войсковое правительство во главе с генералами А.М.Калединым и М.П.Богаевским. Уральские казаки вообще отказались избирать атамана, мотивируя отказ желанием иметь не единоличную, но народную власть.
В марте 1917 г. по инициативе члена IV Государственной думы И.Н.Ефремова и заместителя войскового атамана М.П.Богаевского был созван общеказачий съезд с целью создания специального органа при Временном правительстве для отстаивания интересов казачьего сословия. Председателем Союза казачьих войск стал А.И.Дутов, активный сторонник сохранения самобытности казачества и его свобод. Союз стоял за сильную власть, поддерживал Временное правительство. В тот период А.Дутов называл А.Керенского "светлым гражданином земли русской".
В противовес леворадикальные силы создали альтернативный орган 25 марта 1917 г. - Центральный совет трудового казачества во главе с В.Ф.Костенецким. Позиции этих органов были диаметрально противоположны. Они оба претендовали на право представлять интересы казаков, хотя ни тот, ни другой не являлись подлинными выразителями интересов большинства, выборность их также была весьма условна.
Уже к лету у казачьих вождей наступило разочарование - и в личности "светлого гражданина", и в той политике, которую проводило Временное правительство. Нескольких месяцев деятельности "демократического" правительства оказалось достаточно, чтобы страна оказалась на грани краха. Выступления А.Дутова в конце лета1917 г., его упрёки к власти предержащей горьки, но справедливы. Наверное, он был одним из немногих, кто уже тогда занимал твёрдую политическую позицию. Основную позицию казачества в этот период можно определить словом "ожидание" или "выжидание". Стереотип поведения - приказы отдаёт власть - какое-то время ещё срабатывал. Видимо поэтому Председатель союза казачьих войск войсковой старшина А.Дутов не принимал непосредственного участия в выступлении Л.Г.Корнилова, но достаточно демонстративно отказался осуждать "мятежного" главкома. В этом он был не одинок: о поддержке корниловского выступления заявили в итоге 76,2% полков, Совет Союза казачьих войск, Круги Донского, Оренбургского и некоторых других войск. Временное правительство фактически теряло казаков. Отдельные шаги с целью исправить ситуацию уже не помогали. Лишившийся своего поста А.Дутов тут же избирается на Чрезвычайном Круге атаманом Оренбургского войска.
Показательно, что в условиях углубляющегося кризиса в разных казачьих войсках их руководители придерживались в принципе одной линии поведения - обособления казачьих областей в качестве защитной меры. При первых известиях о большевистском выступлении войсковые правительства (Дона, Оренбуржья) приняли на себя всю полноту государственной власти и ввели военное положение.
Основная масса казачества оставалась политически инертной, но всё же определенная часть занимала позицию, отличную от позиции атаманов. Авторитаризм последних входил в конфликт с демократическими настроениями, свойственными казачеству. В Оренбургском казачьем войске имела место попытка создания т.н. "Казачьей демократической партии" (Т.И.Седельников, М.И.Свешников), исполком которой позднее трансформировался в оппозиционную группу депутатов Круга. Сходные взгляды заявлял Ф.К.Миронов в "Открытом письме" члену Донского Войскового правительства П.М.Агееву 15 декабря 1917 г. о требованиях казачества - "переизбрания членов Войскового круга на демократических началах" 5.
Ещё одна общая деталь: новоявленные лидеры противопоставили себя большинству казачьего населения и просчитались в оценке настроений возвращающихся фронтовиков. Вообще фронтовики - фактор, волнующий всех, способный принципиально повлиять на возникшее хрупкое равновесие. Большевики считали необходимым фронтовиков предварительно разоружить, утверждая, что последние "могут" присоединиться "к контрреволюции". В рамках реализации этого решения десятки эшелонов, идущих на восток, были задержаны в Самаре, что создало в итоге чрезвычайно взрывоопасную ситуацию. 1-й и 8-й льготные полки Уральского войска, не желавшие сдавать оружие, под Воронежем вступили в бой с местным гарнизоном. Фронтовые казачьи части стали прибывать на территории войск с конца 1917 г. Атаманы не смогли опереться на вновь прибывших: уральцы отказались поддержать создаваемую в Уральске белую гвардию, в Оренбурге на Круге фронтовики высказали атаману "неудовольствие" за то, что он "произвел мобилизацию казаков,.. внес раскол в казачью среду" 6.
Практически везде казаки, вернувшиеся с фронта, открыто и настойчиво заявили о своём нейтралитете. Их позицию разделяло большинство казаков на местах. Казачьи "вожди" так не нашли массовой опоры. На Дону Каледин был вынужден покончить с собой, в Оренбуржье Дутов не смог поднять казаков на борьбу и вынужден был бежать из Оренбурга с 7-ю единомышленниками, попытка выступления юнкеров Омской школы прапорщиков привела к аресту руководства Сибирского казачьего войска. В Астрахани выступление под руководством атамана астраханского войска генерала И.А.Бирюкова продолжалось с 12 (25) января по 25 января (7 февраля) 1918 г., после чего он был расстрелян. Везде выступления были малочислены, в основном это были офицеры, юнкера и небольшие группы рядовых казаков. Фронтовики даже принимали участие в подавлении.
Ряд станиц принципиально отказались участвовать в происходившем - как было заявлено в наказе делегатам в Малый войсковой круг от ряда станиц, "впредь до выяснения дела о гражданской войне оставаться нейтральными" 7. Однако, остаться нейтральными, не вмешиваться в начавшуюся в стране гражданскую войну казакам всё же не удалось. Крестьянство на том этапе тоже можно полагать нейтральным, в том смысле, что основная часть его, решив так или иначе в течение 1917 г. земельный вопрос, несколько успокоилась, и не спешила активно принимать чью бы то ни было сторону. Но если противоборствующим силам в тот период было не до крестьян, то о казаках они забыть никак не могли. Тысячи и десятки тысяч вооружённых, обученных военному делу людей, представляли собой силу, не учитывать которую было невозможно (осенью 1917 г. в армии было 162 конных казачьих полка, 171 отдельная сотня и 24 пеших батальона). Острое противостояние красных и белых в итоге дошло до казачьих областей. В первую очередь это произошло на Юге и на Урале. На ход событий влияли местные условия. Так, наиболее ожесточённой борьба была на Дону, куда после Октября произошёл массовый исход антибольшевистских сил и, кроме того, этот регион был ближе всего к центру.
Обе противоборствующие стороны активно старались перетянуть казаков к себе (или, по крайней мере, не пустить к противнику). Велась активная агитация словом и делом. Белые делали акцент на сохранении вольностей, казачьих традиций, самобытности и проч. Красные - на общность целей социалистической революции для всех трудящиеся, товарищеских чувствах казаков-фронтовиков к солдатам. В.Ф.Мамонов обращал внимание на схожесть элементов религиозного сознания в агитации красных и белых, а также методов пропагандистской работы 8. Вообще же, искренними не были ни те, ни другие. Всех в первую очередь интересовал боевой потенциал казачьих войск.
В принципе казачество однозначно не поддержало никого. Относительно того, насколько активно казаки присоединялись к тому или иному лагерю, обобщённых данных нет. Практически полностью поднялось Уральское войско, выставившее к ноябрю 1918 г. 18 полков (до 10 тыс. сабель) 9. Оренбургское казачье войско выставило девять полков - к осени 1918 г. в строю было 10 904 казака. Призыв дал примерно 18 % от общего числа боеспособных казаков Оренбургского войска 10. Тогда же, осенью 1918 г., в рядах белых было примерно 50 тыс. донских и 35,5 тыс. кубанских казаков 11.
По данным В.Ф.Мамонова, на Южном Урале весной 1918 г. были созданы 1-й Советский Оренбургский трудового казачества полк (до 1000 человек), пять красноказачьих отрядов в Троицке (до 500 человек), отряды И. и Н.Кашириных в Верхнеуральске (около 300 человек). К осени на стороне красных было более 4 тысяч оренбургских казаков 12. В сентябре 1918 г. на Южном фронте действовало 14 красноказачьих полков. Отметим, что речь идёт о формированиях, называвшихся полками - но нет точных данных о численности военнослужащих в таковых. К февралю 1919 г. в Красной армии было 7 - 8 тыс. казаков, объединённых в 9 полков. В докладе казачьего отдела ВЦИК, составленном в конце 1919 г., делался вывод, что красное казачество составляло 20 % от общего числа, и от 70 до 80 % казаков по разным мотивам было на стороне белых 13.
Может быть, это прозвучит несколько парадоксально, но нейтралитет казаков не устраивал никого. Самой силой обстоятельств казачество было обречено на участие в братоубийственной войне 14.
Воюющие стороны требовали от казаков выбора: и словом ("Так знайте же, кто не с нами, тот против нас. Нам нужно окончательно договориться: или идите вместе с нами или берите винтовки и сражайтесь против нас", - заявлял председатель Оренбургского ВРК С.Цвиллинг на 1-м губернском съезде Советов 12 марта 1918 г. 15) и делом, стремясь силой заставить казаков присоединиться к борьбе.
В условиях, когда казачество выжидало, у коммунистов был реальный шанс покончить с вооружённым противостоянием. Большинство казаков всё же предпочитало оставаться нейтральными. Однако стереотипы представлений о казаках, политическая нетерпимость, ошибки в политике привели к кризису. Он назревал постепенно, поэтапно. Это хорошо видно на примере событий в Оренбуржье. В первые три дня после вхождения в Оренбург Красной гвардии несколько десятков станиц заявили о признании советской власти. Но оренбургские большевики не искали диалога с казачеством, требуя исключительно подчинения. Рассылка по ближайшим станицам продотрядов привела к возникновению партизанских отрядов "самозащиты". ВРК 3 марта 1918 г. пригрозил, что если "какая-нибудь станица окажет содействие контрреволюционным партизанским отрядам приютом, укрывательством, продовольствием и пр., то станица такая будет уничтожаться беспощадно артиллерийским огнем" 16. Угроза была подкреплена взятием заложников. С 23 марта, по свидетельству очевидцев, в городе началась настоящая "охота на казаков" 17. Совершались массовые убийства исключительно за принадлежность к казачьему сословию - это были преимущественно инвалиды, пожилые, больные люди. Как ответная мера - уничтожение нескольких продотрядов в казачьих станицах.
Следующий этап - набег партизанских отрядов на Оренбург в ночь с 3 по 4 апреля. Партизаны удерживали несколько улиц в течении нескольких часов, потом отошли. Ненависть, подозрительность и страх вновь всколыхнулись - как следствие, опять начались расправы над казаками без суда. В казачьем Форштадте три дня продолжались самосуды. Начались облавы по близлежащим станицам, аресты священников казачьих приходов, расстрелы "враждебных элементов", контрибуции и реквизиции. Артиллерийским огнём было уничтожено 19 станиц. Станицы запаниковали. Потоком пошли протоколы станиц о желании начать мирные переговоры. В протоколе общего собрания ст. Каменно-Озёрной было показательное замечание: "мы меж двух огней" 18.
Однако коммунистические власти ответили очередным ультиматумом, пригрозив "беспощадным красным террором": "Виновные станицы" будут "без всякого разбора виновных и невиновных сметаться с лица земли" 19.
На съезде трудового казачества 8 мая казаки поставили очень остро вопрос об отношении к ним - "нас, казаков большевики не признают"; "слово "казак" и с арестованным расчёты коротки". Приводились многочисленные факты насилия в отношении казаков. Собравшиеся требовали прекращения неоправданных арестов и расстрелов, реквизиций и конфискаций. Но даже в конце мая губисполком и военно-революционный штаб принимали постановления, требуя прекратить продолжающиеся самосуды и разрушения станиц. Подобные действия оттолкнули казаков от советов, подтолкнули колеблющихся. Отряды самообороны стали основой армии КОМУЧа.
Сходная ситуация имела место на Дону: в станице Вёшенской в конце 1918 г. произошло восстание против белых. В ночь на 11 марта 1919 г. восстание вспыхнуло вновь, теперь уже по причине недовольства политикой большевиков.
Несмотря на совершенно различные, казалось бы, цели, обе стороны действовали практически одними методами. В начале 1918 г. Оренбург в течении нескольких месяцев был под контролем красных, затем в город вступил атаман А.Дутов. Порядки, им устанавливаемые, были удивительным образом схожи с порядками, насаждавшимися коммунистическими властями. Современники подметили это почти сразу же - в меньшевистской газете "Народное дело" появилась статья с характерным названием "Большевизм на изнанку" 20. Из местных органов власти были тут же изгнаны политические противники. Введена цензура. Налагались контрибуции: коммунисты потребовали с оренбургской буржуазии 110 млн.руб., Покровской станицы - 500 тыс., трёх других - 560 тыс. Дутов - 200 тыс. руб. с пригородных слобод и иногородних жителей казачьего Форштадта. Появился институт заложничества: красные брали из "эксплуататорских классов", белые - "из кандидатов в будущие комитеты бедноты и комиссары" 21. Происходили аресты по классовому признаку: красные арестовывали казаков и буржуазию, белые - рабочих и за "активное участие в шайке, именующей себя большевиками". Обе стороны легко нарушали принципы традиционной законности. Так, "расстрельный" приказ Дутова, объявленный 21 июня, распространялся "на все преступления, совершённые с 18 января с.г., т.е. со дня захвата большевиками власти в г.Оренбурге" 22. Трибуналы красных, в свою очередь, опирались на "революционное правосознание".
Симптоматично, что в равной мере от тех и других пострадали казаки, пытавшиеся вести диалог с властью. Почти сразу после занятия Оренбурга красными была закрыта казачья газета, бывшая в оппозиции атаману Дутову, арестованы казаки, выступавшие за диалог с Советами. Распущен исполком Совета казачьих депутатов. Позднее эти же люди были репрессированы Дутовым.
Свою слабость стороны маскировали угрозами. Оренбургский ВРК обратился к казакам с ультиматумом, требуя в два дня "сдать вооружение" и "каждого человека вредного из своих членов". За неисполнение штаб угрожал расстрелом станиц "артиллерийским огнем и снарядами и удушливыми газами". За убийство или покушение на красногвардейца грозили расстрелом всей станицы: "за одного - сто человек". В новом ультиматуме через несколько дней штаб опять угрожал "беспощадным красным террором" 23.
Ещё одним свидетельством слабости можно считать готовность, с которой стороны относили свои провалы на счёт успехов другой стороны. Большевики всё более становились своеобразным "жупелом", которым атаманы запугивали казаков в своих интересах. Любое несогласие с атаманом в итоге стало приписываться влиянию большевиков, как это было, например, в Оренбурге с 4-м полком. Было предложено его распустить, "как распропагандированный большевиками", хотя на деле казаки этого полка только выступили с претензиями к Кругу 24. Факт наличия у партизан, совершивших набег на Оренбург 4 апреля 1918 г., белых повязок был истолкован коммунистами как признак белой гвардии. Логика последующих рассуждений: белая гвардия - это буржуазия, офицеры; следовательно, набег совершён казачьими офицерами, кулачьём и т.п. В итоге всё случившееся было объявлено деянием Дутова, который не имел к этому никакого отношения.
Обе стороны скрывали свою слабость в насилии, достаточно демонстративно перекладывая "вину" отдельных лиц на всю станицу. Дутовцы устраивали расправы над станицами, не подчиняющимися мобилизации. М.Машин приводил свидетельства о ст. Ключевской, которая "расстреляна вся поголовно", местечке Солодянка, которое "было все сожжено и разбито" 25. Аналогично поступали войска В.Блюхера: под их нажимом казаки отступили из станицы Донецкой, вслед за ними в соседние крестьянские хутора отошли "казаки с семьями, не принимавшие участия". Тем не менее, сообщал Блюхер, "выведя из станицы оставшихся женщин и детей, за восстание, усиленную порчу пути, декабрьское восстание станица была предана огню" 26. Расстрелы становились массовым явлением. За два месяца действия директивы на Дону было расстреляно не менее 260 казаков. На территориях Уральского и Оренбургского войск, где в это время были белые правительства, только в Оренбурге в январе1919 г. за уклонение от службы в белой армии было расстреляно 250 казаков.
Хотели этого красные и белые, или нет, но карательные меры одной стороны неизбежно подталкивали казаков на сторону противников. Генерал И.Г.Акулинин писал: "Неумелая и жестокая политика большевиков, их ничем не прикрытая ненависть к казакам, надругательства над казачьими святынями, и особенно кровавые расправы, реквизиции и контрибуции и разбои в станицах - все это открыло глаза казакам на сущность Советской власти и заставило взяться за оружие" 27. Однако он умалчивал, что белые действовали аналогичным образом - и это тоже "открывало казакам глаза". Территории, побывавшие под одной властью, и хлебнувшие там лиха, сильнее желали другую в надежде на лучшее.
Как же поступали казаки, оказавшись между большевизмом слева и справа? Просто отсидеться в стороне оказалось невозможно. Если для крестьян ещё оставалась такая возможность - определённые "медвежьи углы" оказывались вне зон боевых действий и досягаемости воюющих сторон, то для казаков это практически исключалось - фронты проходили именно по войсковым территориям.
Пассивной формой противодействия можно считать дезертирство: уклонение от мобилизации, уходы с фронта. В условиях гражданской войны, когда ни одна из властей не могла однозначно считаться властью легитимной, по сути своей меняется и содержание понятия "дезертир". Каждая власть - неважно, "белая" или "красная" - исходила из своего "права сильного" проводить мобилизации. Отсюда - неподчинившийся и становился дезертиром. Именно сила, насилие, или угроза таковым, и было тем, что удерживало мобилизованных в рядах воинских формирований. И по мере того, как власть слабела и начинала терпеть поражения и неудачи, усиливался поток беглецов из её рядов. Парадокс, но и белые и красные, провозглашая нередко диаметрально противоположные лозунги, сошлись в одном - в оценке крестьян и казаков как потенциального пушечного мяса, откуда можно бесконечно черпать для себя пополнение.
Дезертирство для казачества было явлением новым - измена присяге и долгу всегда осуждалась. А.И.Деникин писал, что в мировую войну казачество, в противность всем прочим составным частым армии, не знало дезертирства. Теперь же дезертирство стало массовым и пользовалось явной поддержкой населения. Станичники добровольно снабжали дезертиров продуктами, фуражом, лошадьми, и кроме всего этого укрывали их. Дошедшие до нас данные о количестве дезертиров отрывочны, и не позволяют дать цельную картину явления. В казачьих станицах таковых насчитывалось от 10 до 100 человек в каждой 28. Основную массу дезертиров составляли те, кто рассчитывал отсидеться до лучших времён. Фактически речь шла о нежелании крестьян воевать в рядах любой армии, а также о нежелании покидать на долгое время своё хозяйство. По сведениям чекистов, в казачьих станицах Оренбургской губернии дезертиры устраивали открытые собрания, где постановляли не являться в части 29.
Для борьбы с дезертирами широко применялись облавы - в документации советских чиновников это именовалось "выкачкой". В отдельных районах они делались едва ли не ежедневно, но всё равно не добивались успеха. Облавы часто превращались в боевые действия местного значения. Многие дезертиры были вооружены, и при нежелании сдаться и оказании сопротивления карательные отряды стремились их просто уничтожить.
Другим способом было уклонение от службы - постоянно возрастало число отказов, распространёнными стали попытки увильнуть путём отказа от казачьего звания. По Оренбургскому войску был издан специальный приказ, по которому "исключенные из войска Оренбургского казаки без всякого следствия и суда передавались в лагерь для военнопленных" 30.
С конца 1918 г. частыми явлениями стали отказы от ведения военных действий, массовые переходы на сторону Красной Армии. Зимой 1918 - 1919 гг. отказались воевать девять уральских полков, один полк (7-й) перешёл на сторону красных. В мае 1919 г. Колчак распорядился расформировать Отдельную Оренбургскую армию из-за потери последней боеспособности.
Особой формой противодействия стали казачьи партизанские отряды "самообороны", которые стали создаваться в станицах, для обороны от любой внешней угрозы. Основу их составляли казаки запасного разряда и неслужившая молодёжь. Упрощённая биполярная схема расстановки сил в гражданской войне, господствовавшая в отечественной литературе на протяжении десятилетий, неизбежно относила казаков-партизан к одному из лагерей. Оренбургские партизаны, противодействовавшие реквизициям красных отрядов, стали восприниматься как "белые"; казачьи отряды (в т.ч. Ф.Миронова) встретившие летом 1918 г. белых на пути к Волге - "красными". Однако всё было значительно сложнее: так, одним из отрядов оренбургских казаков в 1918 г. командовал Попов, позднее, в 1921 г., присоединившийся со своим отрядом к выступлению красного командира Т.Вакулина 31.
Естественна постановка вопроса - какова была позиция основной массы казачества? Разумеется, казачье сословие уже в начале ХХ века не было той единой общностью, легенды о которой активно поддерживались заинтересованными силами. Расслоение проникало в казачью среду всё глубже и глубже, интересы различных групп в отдельных вопросах доходили до антагонизма. Противоречия эти были вызваны не столько имущественными различиями, сколько отношением к войне. Естественно, существовали экстремисты справа и слева, но едва ли можно утверждать, что именно они определяли общую картину. Хотя, в принципе, все желали считать себя выразителями воззрений всего казачества. Позиция казачества, конечно же, несколько корректировалась под воздействием внешних факторов. И в то же время она оставалась неизменной в своей основе.
В воззрениях крестьянства и казачества было очень много общего. В принципе, как нам кажется, казаков, как земледельческое население, точно - также, как и крестьянство, волновали два важных вопроса: "земля и воля". Сравнение, разумеется, условное - оба элемента этой формулы применительно к крестьянству и к казачеству наполняются несколько иным содержанием. Впрочем, и для крестьянства в различные периоды они звучали по-разному.
Вопрос о земле стоял для казачества столь же остро, как для крестьян. Хотя было и принципиальное различие: последние искали, где недостающую землю найти, казаки искали пути уже имеющуюся у них землю сохранить.
Подъём т.н. "антисоветских" выступлений казаков мы наблюдаем весной 1918 г., когда аграрная политика Советской власти заставляет массы казачества отказаться от "нейтрализма". Во-первых, это были действия продотрядов, отношение к которым казачества и крестьянства было одинаково враждебным. Но значительно более серьёзным фактором стало земельное законодательство. Предложенный коммунистическим правительством вариант разрешения земельного вопроса за счёт казачьих территорий в принципе исключил возможность какого-либо союза земледельцев, вбил клин между силами, могущими в потенциале стать решающим фактором в судьбе страны. Декрет о земле и в ещё большей степени Основной закон о социализации (27.1. 1918 г.) нашли отклик в первую очередь у крестьянства. Казачество от них ничего не получало. Более того, по закону о социализации, оно теряло участки, ранее сданные крестьянам в аренду. На Дону и Кубани недовольство казаков могло быть хоть как-то нейтрализовано передачей рядовым казакам офицерских наделов, но в войсках восточных районов таковых наделов или вообще не было, или они были невелики (в среднем 5,2 %). Весной 1918 г. на местах впервые в значительных размерах предпринимались попытки передела земли, путём изъятия её у казаков. Восстания весны 1918 г. - это не столько восстания против Советской власти, сколько борьба за землю.
Раскол между казачеством и крестьянством стал ощутимым уже с начала ХХ века. Дефицит земли, лучшая землеобеспеченность казаков, более благожелательная по отношению к ним политика правительства, вызывали неприязненное отношение крестьян, ибо противоречило их понятиям о справедливости. В период революции 1905 - 1907 гг. левые пропагандисты специально акцентировали противостояние казаков и крестьян. Ещё более обострилось их соперничество в годы столыпинской реформы, особенно после того, как законом от 4.12.1913 г. было разрешено казакам приобретать при посредничестве крестьянского банка частновладельческие земли не только на войсковой территории, но и за её пределами. Отметим, что в 1917 г. Войсковые круги поспешили закрепить войсковые земли за казаками.
Белые правительства внесли свой "вклад", проводя чистку территории войска от "нежелательного" населения, как это делалось, например, в Оренбургском войске 32. На территории, контролируемой КОМУЧем, массовым явлением стало насильственное возвращение помещичьего имущества при помощи казачьих отрядов. Не желавшие сражаться на общем фронте КОМУЧа оренбургские казаки в итоге привлекались более всего для карательных функций, поддержания порядка и т.п. Казаки обрели вновь ощутимо привилегированное положение. Достаточно традиционная неприязнь казаков и крестьян приобрела "новое дыхание". Заведующий оренбургским губернским агитационным культурно-просветительным отделением в своём отчёте от 9 ноября 1918 г. в центральный отдел констатировал: "Казачье население резко отделяет себя от неказачьего...казачество составляет те партизанские отряды, которые карательными экзекуциями, восстановлением помещичьего землевладения, арестами агентов земельных комитетов, восстанавливают крестьянство против Учредительного собрания... и толкают крестьянство в объятия большевиков" 33. Пропасть между казачеством и крестьянством становилась всё шире и шире.
Понятие "воля" для казаков в итоге вылилось в стремление сохранения своей самобытности, широкого самоуправления, поддержку идей казачьей автономии. Эта идея, что называется, витала в воздухе и уже достаточно давно. После падения самодержавия среди казачьих лидеров родилась мысль превращения войск в нечто среднее между простой административно-территориальной единицей и национальной автономной территорией. Не ставя на том этапе вопрос о выходе из состава России, не поднимая темы создания "казачьей" государственности, они вели разговор о сувернитете, т.е. полновластии в пределах войска. Процесс некоторого обособления от остальной России у разных войск шёл разновременно. Так, на Дону казачье правительство было создано 26 мая 1917 г. Уральское казачье войско заговорило о полном отделении территории уральского казачества от Уральской области в сентябре, одновременно поставив вопрос о переименовании войска (в Яицкое). Отделение (или правильнее - обособление) территории Оренбургского казачьего войска от прочей части губернии уже к декабрю 1917 г. было свершившейся реальностью.
До начала 1918 г. обособление казачьих областей рассматривалась атаманами как меры вынужденная, временная, до созыва Учредительного собрания. Впрочем, А.Дутов уже осенью 1917 г. говорил о создании казачьей федерации для сохранения казачьей самобытности. Руководители казачьих войск по мере усиления революционного кризиса всё больше надежд возлагали на расширение автономии, пока наконец атаман Донского войска А.М.Каледин не провозгласил лозунг создания Юго-Восточного союза казаков Донского, Терского, Кубанского, Астраханского, Оренбургского и Уральского войск, а также горцев Кавказа. Дутов заявлял, что казаки должны считать себя особой нацией.
Разные политические силы, на разных этапах вкладывали в понятие автономии разное содержание.
Широкие казачьи массы понимали автономию по-своему, не связывая жестко её существование с Учредительным собранием. Так, казачья секция Челябинского уездного съезда крестьянских и казачьих депутатов ещё 17 февраля одобрила роспуск Учредительного собрания, заключив, что "в декрете, признающем Россию федеративной советской республикой... есть гарантия, что наша самобытность и исторические права будут сохранены..." 34 Значительное большинство казаков не желало поддерживать Дутова в его противостоянии, и потому было готово к диалогу с советской властью, конечно, при условии определённых гарантий сохранения казачьей автономии. Идея, на начальном этапе бывшая порождением казачьей верхушки, начинает завоевывать всё больше сторонников среди казаков. Автономия стала своеобразным гарантом от нераспространения советской власти и военно-коммунистических мероприятий. (Именно так поняли свою автономию в Башкурдистане.) Показательны свидетельства с мест: в наказе депутатам ст. Разсыпной говорилось о необходимости добиться полной автономии территории войска - "относительно остальной территории Оренбургской губернии и введения в ней советской власти, это нас не касается" 35. Ещё более выразительно название статьи в "Казачьей правде": "Делай что хошь, а нас не трожь" 36.
Ожесточённые бои января - апреля, успехи весны - лета 1918 г. усилили сепаратистские требования. 12 августа Войсковое правительство ОКВ опубликовало указ, по которому объявляло "территорию Войска Оренбургского особой частью Государства Российского" и постановило именовать её впредь "Область Войска Оренбургского". В начале марта 1918 г. Уральская область была объявлена совершенно автономной.
Широкие казачьи массы, судя по всему, понимали автономию, прежде всего, как гарантию неприкосновенности своей территории. Они упорно не желали выходить за её пределы. Так, уральцы приняли наиболее массовое участие в белом движении. Но и они долго соблюдали выдвинутое в начале 1918 г. решение - "За грань не пойдем". При Дутове оренбургские казаки не пошли за пределы войсковой территории - "ограничились тем, что расставили на границах своих владений сторожевые пикеты" 37. Это наблюдалось и позднее: в 1920 - 1921 гг. казачьи "армии" буквально кружили в определённых районах, не желая уходить далеко от родных станиц.
Казачья автономия (как в "атаманском", так и "народном" вариантах) в принципе не устраивала никого. Белое движение выступало за "единую и неделимую Россию", почему Колчак в итоге согласился передать атаманам полномочия только для решения вопросов внутреннего управления казачеством. Коммунисты, из тактических соображений поддерживавшие эту идею, в итоге упорно держались за распространение на всю территорию страны конституции РСФСР, не упоминавшей о казачьей автономии.
Среди других принципиальных моментов следует отметить отношение к форме правления. В принципе, все казачьи войска высказались относительно формы государственного устройства уже летом 1917 г., когда войсковые круги выступили за республику. В.Ленин или не владел информацией, или намеренно искажал реальность, если судить по его заявлению, относительно казачества Дона, "после 1905 г. оставшегося таким же монархическим как прежде..." 38 Почти сразу же после Февраля во всех казачьих областях вводилось демократическое самоуправление, и начинание это находило в казачьей среде самую широкую поддержку.
Особо стоит вопрос о "расказачивании". Важно уточнить, что понимать под этим. Наверное, речь следует вести о ликвидации особого сословного статуса казаков. Показательно, что о расказачивании заговорили почти сразу после Февраля - и либералы, предлагавшие ликвидировать как права, так и обязанности казаков, и сами казаки. Уже весной 1917 года на съездах казачества звучали призывы к ликвидации сословия. Естественно, речь шла о ликвидации, в первую очередь, обязанностей службы. Но был и иной подход: уравнять казаков с крестьянами в пользовании землей. Коммунисты отказывались признавать особость казаков - I-й Всероссийский съезд трудовых казаков в начале 1920 г. констатировал, что "казачество отнюдь не является особой народностью или нацией, а составляет неотъемлимую часть русского народа, поэтому ни о каком отделении казачьих областей от остальной Советской России, к чему стремятся казачьи верхи, тесно спаянные с помещиками и буржуазией, не может быть и речи" 39. В рамках этого подхода ликвидировались казачьи структуры самоуправления, а заодно и все проявления самобытности. С 1920 г. шла кампания по переименованию станиц в волости. В 1921 г. в Оренбургской губ. акция неповиновения в одной из станиц проявилась в демонстративном одевании брюк с лампасами и фуражек с кокардами. Все то, что В.Ленин небрежно назвал "привычными населению архаическими пережитками" 40, для очень многих было значительно большим, и запрет - не постепенное отмирание, но насильственный запрет - был воспринят чрезвычайно болезненно. Казачье стремление к сохранению традиционности истолковывалось как намерение сохранить особое, избранное положение. Несомненно, что социальное расслоение уже достаточно глубоко проникло в казачью среду, но всё же идея казачьего единства была сильнее, она оставалась цементирующим началом.
Как нам кажется, не совсем верно будет утверждать, что выступив в итоге на чьей-либо стороне, казаки, тем самым, однозначно стали красными или белыми. Традиционно принятые в советской литературе объяснения безусловного перехода “трудового казачества” на сторону красных в результате пропагандистской деятельности коммунистов и “кулаков” на сторону белых крайне упрощают сложную картину. Казаки сражаются не столько за кого-либо, сколько против. Казачьи части во всех белых армиях сохраняют некоторую обособленность: самарский КОМУЧ так и не смог заставить оренбургских казаков активно участвовать в боевых действиях, ограничившись полицейскими функциями. Удаление с территории враждебных сил почти сразу влекло за собой спад военной активности. Генерал И.Г.Акулинин с досадой констатировал: “после изгнания большевиков с казачьей земли, энтузиазм казаков сразу упал; появилось желание разойтись по домам, тем более что наступило время сенокоса и уборки хлебов; многие казаки по близорукости считали большевиков совершенно разгромленными; некоторые смотрели на борьбу вне территории Войска, как на дело, их не касающееся (подчеркнуто нами - Д.С.)” 41.
На начало 1919 г. приходится кризис белоказачьего движения, нарастание недовольства тяготами войны и политикой белых правительств. Экономические трудности на территориях казачьих войск приобретают катастрофический характер. Большинство войск находились в зоне военных действий, движение фронта с востока на запад и обратно усугубляло разруху 42. По мере того, как белые армии покидали войсковые территории, усиливался отток из них казаков. На наш взгляд, массовые переходы на сторону красных не есть результат идейного выбора, а просто возвращение домой. За пределы России, в эмиграцию, ушли прежде всего те, для кого не было дороги назад. Остальные же попытались приспособиться к новым условиям. Установление на казачьих территориях т.н. “Советской власти”, а фактически власти коммунистической партии, сделало самым актуальным вопрос о взаимоотношениях партии и казаков.
Следует признать, что коммунистическое руководство относилось к казачеству однозначно, видя в нем в первую очередь “опору трона и реакции”. Исключительно враждебно высказывался Л.Троцкий, утверждая на страницах “Казачьей правды”, что казачество “всегда играло роль палача, усмирителя и прислужника императорского дома”. “Казак, - продолжал далее он, - ...малоинтеллигентный человек, лгун и доверять ему нельзя...приходится заметить сходство между психологией казачества и психологией некоторых представителей зоологического мира” 43. Неприязненно и с недоверием к казакам относился И.Сталин. Показательно его письмо В.Ленину из Царицына 4 августа 1918 г. с обвинениями Ф.Миронова в поражениях, ставя последнему в вину “казачий состав войск”, которые “не могут, не хотят” сражаться с “казачьей контрреволюцией” 44. А, между тем, на деле войска Миронова удержали Царицын. “Исконным орудием русского империализма”, которое издавна эксплуатирует “нерусские народы на окраинах” назвал Сталин казаков на страницах “Правды” в декабре 1919 г. 45 Впрочем, и В.Ленин не был свободен от предубеждения: “На Южном фронте... гнездо несомненно контрреволюционного казачества, после 1905 г. оставшегося таким же монархическим как прежде...” 46 Подобные оценки были типичны для значительной части коммунистического руководства и были определяющими в проводимой политике. Недоверие к казакам наблюдалось на всех этапах гражданской войны. Нам кажется симптоматичным, что после выступления Ф.Миронова в причастности к нему был обвинен Казачий отдел ВЦИКа, дела которого были опечатаны 47.
Коммунисты поставили себя вне остального общества, точнее, над ним. Руководство партии требовало от рядовых партийцев непримиримости ко всем врагам, а таковыми становились все, в чём-либо не согласные с линией РКП(б). Для коммунистов была свойственна удивительная убеждённость, что только они, их партия, знают верный путь к счастью, только они поступают верно. Такой подход изначально лишал эту партию союзников и исключал равноправный диалог с кем бы то ни было, тем более, с крестьянством и казачеством. Всех прочих следовало вести за собой - в партийных документах очень часто встречаются слова о политической отсталости масс, “отсталом Дону” и т.п. Земледельческое население надлежало “расколоть”, а также “долго и с большим трудом и большими лишениями... переделывать” 48. Шло жесткое навязывание новых правил, ценностей, критериев - очевидно полное игнорирование традиций, привычек как российской деревни, так и казачьей станицы. Союзником мог быть только тот, кто безоговорочно принимал как политическую линию коммунистов, так и их руководство. Третьего не дано - как отмечалось в отчёте ЦК РКП (б), “не может быть на Дону никакой средней политики между деникинской реакцией и рабочей революцией” 49. Это говорилось в отношении выступления Ф.Миронова, чьи лозунги были названы “иллюзией демократии”: “Против коммунистов (т.е. против диктатуры революционного класса), в защиту демократии (под видом “народных”, т.е. междуклассовых советов), против смертной казни (т.е. против суровых мер расправы с угнетателями и и агентами) и проч., и проч.” 50
Нужно признать: партия коммунистов с казачеством воевала (нам кажется очень показательной фраза в отчёте ЦК за октябрь 1919 г., где говорилось, что РВС Туркфронта объявил амнистию “всем сдавшимся нашей партии оренбургским казакам”). Все заявления о том, что казачество (“основная масса казачества”) рассматриваются партией “как возможные союзники и друзья” - не более чем агитационные лозунги.
Курс на “расказачивание”, начавшийся как ликвидация сословных перегородок и повинностей казаков (декрет ВЦИК и СНК “Об уничтожении сословий и гражданских чинов” от 11 ноября 1917 г., постановление СНК от 9 декабря 1917 г., отменившее обязательную военную повинность казаков), постепенно приобрёл иное, более зловещее содержание - истребление казачества и растворение его в крестьянской среде. Достаточно часто это связывают с директивой Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января1919 г., требовавшей вести “самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы...недопустимы”. Беспощадный массовый террор надлежало осуществлять в отношении всех казаков, “принимавших какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью”. Требовалось провести полное разоружение, “расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи” 51. Изданная в развитие инструкция РВС Южфронта от 7 февраля требовала “немедленно расстреливать” “всех без исключения” казаков, занимавших выборные должности, всех офицеров красновской армии, всех деятелей контрреволюции, “всех без исключения богатых казаков”, у кого найдено оружие. Как следствие - резко ухудшилось положение на Донско-Кубанском и Уральско-Оренбургском фронте 52.
На территории Оренбургского войска директива не была реализована - регион контролировался белыми. Однако, есть факты eё использования белыми в агитационных целях. Всё это привело к потере Оренбургско-Уральского края и восстаниям казаков. 16 марта 1919 г. пленум ЦК постановил, что “ввиду явного раскола между северным и южным казачеством на Дону” “мы приостанавливаем принятие мер против казачества” 53. Это решение вовсе не было признанием ошибки - его просто “приостановили”. На местах же это проигнорировали и продолжили прежний курс. Так, на следующий день, 17 марта, РВС 8-й армии директивно требовал: “Все казаки, поднявшие оружие в тылу красных войск, должны быть поголовно уничтожены, уничтожены должны быть и все те, кто имеет какое-либо отношение к восстанию и к противосоветской агитации, не останавливаясь перед процентным уничтожением населения станиц...” 54 Как следствие - успешный прорыв деникинцев в мае 1919 г. в районе Миллерово и присоединение к ним восставших.
Для советских историков и определённой части нынешних российских свойственно сосредотачивать внимание на декретах Советской власти, партийных документах, анализируя политику коммунистов в отношении казачества на их основе. Разумеется, они являются источником, но картина, создаваемая на их основе, идеальна - реальность ощутимо отличалась. При комплексном рассмотрении бросается в глаза лёгкость корректировки курса - порой на диаметрально противоположный. То, что некоторые авторы полагают исправлением допущенных “ошибок”, на самом деле было лишь тактикой. Собственно, сюда же можно отнести и согласие на казачью автономию - вопрос для казачества достаточно важный и болезненный.
Политика была достаточно двойственной. Коммунистическая власть вроде бы признавала стремление казаков к автономии. В обращении Второго съезда Советов высказана мысль о необходимости создания повсеместно советов казачьих депутатов 55. Тогда же создан казачий отдел ВЦИК. Поначалу, будучи слабы и нуждаясь в помощи, коммунисты были склонны поддерживать идею автономии - так, в январе 1918 г. Ленин заявлял: “Против автономии Донской области ничего не имею” 56. III Всероссийский съезд Советов в январе провозгласил Россию Федеративной республикой. С IV съезда это стал съезд и “казачьих” депутатов. Весной 1918 г. СНК издал “Декрет об организации управления казачьими областями”, где отмечалось, что все казачьи области и войска “рассматриваются как отдельные административные единицы местных советских объединений, т.е. как губернии”. Как результат, в марте - апреле 1918 г. существовали Донская, Терская, Кубано-Черноморская республики. Декрет 1 июня 1918 г. закрепил широкую автономию казачьих областей. В период октября 1917 по май 1918 г. (период ощутимой слабости) коммунисты стояли за автономию казачьих районов. К осени 1918 начался пересмотр политики: 30 сентября президиум ВЦИК принял решение о ликвидации Донской республики. Стоило положению на фронтах измениться в лучшую сторону - и произошёл лёгкий отказ от собственных гарантий. На местах уничтожались казачьи органы самоуправления - вместо них создавались ревкомы, кое-где централизованно. Так, после возвращения красных к Оренбургу в апреле 1919 г. губревком постановил ввести в казачьих районах ревкомы, на гражданской территории - Советы.
Для ревкомов было свойственно назначенчество, принудительность, контроль. Временное положение о станичных ревкомах требовало от них организовать под угрозой трибунала сдачу военного имущества, относя к таковому даже подсумки, бинокли, сёдла. От ревкомов требовалось “разграничить все мужское население данной станицы, вести учет белогвардейцев-казаков и красноармейцев-казаков, составив на них списки” 57. Но когда в октябре началась мобилизация, появился приказ РВС Туркфронта, обещавший замену ревкомов органами власти, избранными населением. Когда же в апреле 1919 г. в Оренбурге попытались создать казачий исполнительный комитет для казачьей автономии, то были строго одёрнуты ВЦИКом. В телеграмме, подписанной Я.Свердловым, говорилось чётко: “ В каждом пункте должен существовать единый орган власти” 58. Фактически, казакам не было дозволено создать свою власть - допускался лишь вариант, сформулированный П.Кобозевым, уполномоченным центра: “Мои указания на порядок образования нового казачьего совета через комитет бедноты запятая коммунистической ячейки запятая через полное осуществление классовой продовольственной советской политики” 59.
Окончательной точкой в вопросе можно считать декрет СНК “О строительстве советской власти в казачьих областях”, который в 1920 г. прямо ставил задачей “учредить в казачьих областях общие органы советской власти” на основе Конституции РСФСР. Вскоре на бывшие казачьи области специальным постановлением ВЦИК были распространены все общие законоположения о землеустройстве, землепользовании, лесах.
Сходной была ситуация относительно призыва казаков, предоставления им возможности воевать за Советскую власть. На Южном Урале, где в начале 1918 г. Дутов позорно бежал, нужды в казаках не было. 1 февраля 1918 г. Оренбургский ВРК потребовал от Временного Совета ОКВ отменить мобилизацию - т.к. декретом СНК “все казачьи части распущены” 60. На Дону положение было иным, и 30 мая 1918 г. СНК призвал “трудовых казаков Дона и Кубани” стать под ружьё 61. Следствием кризиса начала 1918 г. следует считать новые декреты: декрет СНК от 1 июня 1918 г. “Об организации управления казачьими областями” уже предусматривал возможность формирования частей революционной армии, а декрет 11 июня объявлял мобилизацию на территории Сибирского и Оренбургского войск 62.
Определяющей в тот период была деятельность коммунистов на местах. Совершенно правильно отмечал Ф.Миронов в письме В.Ленину 31 июля 1919 г.: “Большая часть крестьян судит о Советской власти по ее исполнителям” 63. Сотня гуманных декретов легко перечёркивалась в сознании людей одним беззаконным расстрелом. Позиция местных коммунистов была гораздо жёстче и последовательнее - в массе своей они отказывались признавать за казаками какой-либо особый статус, тем более автономию. Причина такой неприязни, на наш взгляд, крылась в стереотипах, коренившихся в сознании крестьян, всегда полагавших, что казаки находятся в привилегированном положении и тому завидовавших, и городских жителей, рабочих, представлявших себе казачество как монолитную реакционную силу, опору старого режима - в приказах и обращениях неоднократны упоминания о “казачьей нагайке”, “гулявшей” по спинам трудящихся, “вековых врагах трудового народа”, “вековых царских холопах”. Оренбургский губернский съезд Советов в марте 1918 г. заявил, что “все казаки против соввласти” 64.
Крайне враждебную и непримиримую позицию занимало Донбюро, неоднократно ставившее вопрос об уничтожении “путем целого ряда мероприятий... кулацкого казачества, как сословия”. Январская директива нашла поддержку в Уральском казачьем войске, на территории, контролируемой коммунистами - т.н. “левые” уральцы стояли за истребление казачества. Призывы уничтожить казачество звучали на Челябинской уездной партконференции в августе 1919 г., Оренбургской губпартконференции в ноябре.
Пожалуй, из всех местных партийных структур наиболее откровенно свои позиции сформулировало именно Донбюро. В решении, принятом не позднее 21 апреля 1919 г., говорилось о “полном, быстром и решительном уничтожении казачества как особой бытовой экономической группы, разрушении его хозяйственных устоев, физическом уничтожении казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распылении и обезвреживании рядового казачества и о формальной ликвидации казачества” 65.
Неверно думать, что современники не понимали смысла происходящего. Ф.Миронов в письме В.Ленину 31 июля 1919 г. прямо назвал подобную идею планом уничтожения казачества: “Им нужно туда-сюда пройти по казачьим областям и под видом усмирения искусственно вызываемых восстаний обезлюдить казачьи области, опролетарить, разорить остатки населения и, поселив потом безземельных, начать строительство “коммунистического рая” 66.
Реализация на “советских” территориях военно-коммунистического эксперимента, отягощённая стереотипами враждебного отношения к казачеству, привела достаточно быстро к разрыву. Важным элементом политики было осуществление экономического террора, направленного на экономическое обескровливание казачества. В рамках “расказачивания” у казаков изымались земли - так, только на территории Оренбургского казачьего войска крестьянам и бедноте было передано около 400 тыс. дес. пахотной земли и 400 тыс. сенокосных угодий. Известная директива Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 г., призывавшая к террору, в числе прочего требовала конфискации у казаков сельскохозяйственных продуктов и поощрения переселений бедноты 67.
Особую роль сыграла продразвёрстка. И как бы ни пытались коммунистические идеологи прикрыть происходящее изящными построениями о продуманном изъятии “излишков” с последующей компенсацией земледельцам, фактически всё сводилось к изъятиям всего, что доставали руки продотрядчиков. Брали там, где можно было взять и где успевали взять. Ни о какой справедливости не было и речи. Добровольность не гарантировала от последствий, скорее напротив, с повинующегося брали больше. Согласно инструкциям, у добровольно сдающих разрешалось “реквизировать” только “излишки”, а у неповинующихся допускалась полная конфискация. По логике выходило, что продотрядам было даже выгоднее иметь дело с врагами, провоцировать казаков на противодействие. Размеры развёрстки постоянно росли, постепенно понятие “излишков” становится достаточно условным - циркулярное письмо ЦК “К продовольственной кампании” разъясняло, что “разверстка, данная на волость, уже является сама по себе определением излишков” 68. Хозяйства производящей полосы к 1921 г. сдавали до 92% производимого продукта 69.
Окончательный удар по казачеству нанёс голод 1921 - 1922 гг. Его нельзя считать спровоцированным, но на определённом этапе он был использован для “очистки” от ненужного “человеческого материала капиталистической эпохи” (Н.Бухарин). Складывалось впечатление, что это использовалось и для борьбы с крестьянскими восстаниями - повстанцы получали продовольственную и иную помощь от местного населения, а в голодающих районах им помощь найти было очень трудно, приходилось уходить. Кроме того, это было скрытой репрессией против населения, поддерживающего повстанцев. Так, казачье население Илецкого района Оренбургской губернии активно содействовало повстанцам в 1920 г. Затем была проведена чуть ли не абсолютная “выкачка” продовольствия (станицы сдали хлеб 120%, мясо 240%) - опасаясь кары, население предпочло подчиниться . Но когда разразился голод, помощи от властей жители станиц не получили никакой. Более того, в сентябре 1921 г. был воспрещён выезд из района - в итоге наблюдалась огромная смертность. Сходная ситуация была в соседней Самарской губернии, где Пугачёвский и Бузулукский уезды в 1920 - 1921 гг. были едва ли не самыми взрывоопасными. В начале 1922 г. там отмечались даже случаи людоедства.
В 1920 - 1922 гг. по всей стране поднимается волна крестьянских выступлений, вызванная проводимой коммунистами политикой. Протесты против нее принимают различные формы - от заявлений недовольства до волнений и повстанчества. Для того, чтобы мирное население поднялось с оружием в руках против недавно установившейся власти, должно пройти некоторое время - необходим определённый период, в течение которого происходит как бы знакомство с властью и попытка привыкнуть к ней. Невозможность нормального сосуществования и становиться в итоге решающим фактором. Протесты казачьего населения против продразвёрстки в этот период как бы растворяются в общекрестьянском протесте и вычленить их из общей картины достаточно сложно, тем более, что, по сути, они были схожи.
Особняком стоят активные повстанческие действия вновь создаваемых казачьих партизанских отрядов. Все они были, как правило, малочисленны, объединяя максимум несколько сот человек. Слабость требовала поиска союзников - вот почему командиры этих отрядов постоянно искали контактов друг с другом. В основном такие группы не имели постоянной базы, находясь в постоянном движении. Действия их, заключавшиеся в набегах на населённые пункты и истребление там “врагов”, неизбежно вели к сворачиванию агитационной деятельности. Идейные позиции повстанцев заявлялись крайне скупо, можно сказать без преувеличения, что во главу угла была поставлена борьба с коммунистами. Все эти отряды уже начинали балансировать на той грани, которая отделяла идейных противников коммунистического режима от бандитов, воюющих против всех и вся. Их трагедия заключалась в невозможности возврата к мирной жизни - дорогу назад преграждали и обоюдное нежелание идти на компромиссы, и уже пролитая кровь. То, что о победе теперь не могло быть и речи, было очевидно всем. Сопротивление малых групп повстанцев было сопротивлением обречённых.
На юге такие отряды действовали в период 1920 - 1922 гг. Так. в июле 1920 г. под Майкопом М.Фостиковым была создана казачья “Армия возрождения России”. На Кубани не ранее октября 1920 г. образован т.н. 1-й отряд Партизанской русской армии под командованием М.Н.Жукова, просуществовавший до весны 1921 г. С 1921 г. он же возглавил “Организацию белого креста”, имевшую подпольные ячейки на северо-западе Кубани. В конце 1921 - начале 1922 г. на границе Воронежской губ. и Верхне-Донского округа действовал отряд казака Якова Фомина, бывшего командира кавэскадрона Красной Армии. В первой половине 1922 г. со всеми этими отрядами было покончено.
В регионе, ограниченном Волгой и Уралом, действовало большое количество мелких казачьих групп, существование которых ограничилось, преимущественно, 1921 годом. Для них характерно было постоянное движение: то на север - в Саратовскую губ., то на юг - в Уральскую обл. Проходя по границам как уездов, так и губерний, повстанцы на какое-то время как бы выпадали из-под контроля чекистов, “обнаруживаясь” в новом месте. Эти отряды стремились к объединению. Значительное пополнение они получали за счёт оренбургских казаков, причём молодежи. В апреле произошло объединение ранее действовавших самостоятельно групп Сарафанкина и Сафонова. После ряда поражений 1 сентября отряд присоединился к отряду Аистова, возникшего, скорее всего, в Уральской области ещё в 1920 г. по инициативе нескольких красноармейцев-фронтовиков. В октябре 1921 г. ряд ранее разрозненных партизанских отрядов, наконец, объединился, слившись с “Восставшим войскам воли народа” Серова.
Восточнее, в Зауралье, (в основном в пределах Челябинской губернии), партизанские отряды действовали преимущественно в 1920 г. В сентябре - октябре возникла т.н. “Зелёная Армия” Зведина и Звягинцева. В середине октября чекистами в районе станицы Красненской была обнаружена организация местного казачества, которая снабжала оружием и продовольствием дезертиров. В ноябре возникла аналогичная организация казаков в поселке Красинском Верхнеуральского уезда. Постепенно происходит измельчание повстанческих групп. В сводках ВЧК за вторую половину 1921 г. постоянно упоминалось о “мелких шайках бандитов” в регионе.
Казачество Сибири и Дальнего Востока выступило позже, поскольку Советская власть там установилась только в 1922 г. Партизанское казачье движение достигло размаха в 1923 - 1924 гг. Для этого региона характерен особый момент - вмешательство в события отрядов казаков бывших белых армий, ушедших за границу, а теперь переходящих на советскую сторону. С повстанчеством здесь было покончено к 1927 г.
Важнейшим, на наш взгляд, показателем кризиса проводимой коммунистами политики, явилась полоса восстаний под красным знаменем и советскими лозунгами. Казаки и крестьяне выступают совместно. Основу повстанческих сил составляли красноармейские части. Все выступления имели сходные черты и даже в какой-то степени были взаимосвязаны между собой: в июле 1920 г. восстала дислоцировавшаяся в районе Бузулука 2-я кавалерийская дивизия под командованием А.Сапожкова, объявившая себя “Первой красной армией Правды”; в декабре 1920 г. возглавил выступление в сл. Михайловской К.Вакулин (т.н. отряд Вакулина-Попова); весной 1921 г. из части Красной Армии, находившейся в Бузулукском уезде для подавления “мятежей кулацких банд” (последствия деятельности там “Армии Правды”) возникла “Первая народная революционная армия” Охранюка-Черского; осенью 1921 г. восстал Орлово-Куриловский полк, назвавшийся “Атаманской дивизией восставших [войск] групп воли народа”, которым командовал один из бывших командиров Сапожкова В.Серов.
Все руководители этих повстанческих сил были боевыми командирами, имели награды: К.Вакулин ранее командовал 23-м полком мироновской дивизии, награждён орденом Красного Знамени; А.Сапожков - организатор обороны Уральска от казаков, за что получил золотые часы и личную благодарность от Троцкого. Основная зона боевых действий - Поволжье: от донских областей до реки Урал, Оренбурга. Наблюдался некоторый отказ от локальности выступлений - оренбургские казаки составляют значительную часть повстанцев Попова в Поволжье, уральские - у Серова. В то же время, терпя поражения от коммунистических войск, повстанцы всегда старались отойти в районы, где эти части формировались, родные большинства восставших. Казаки привнесли в повстанчество элементы организованности, сыграв ту же роль, что играли ранее, в прежних крестьянских войнах - создали боеспособное ядро.
Лозунги и обращения повстанцев свидетельствуют, что, выступая против коммунистов, они не отказывались от самой идеи. Так, А.Сапожков полагал, что “политика Советской власти вместе с тем и коммунистической партии в своем трехлетнем течении далеко зашла вправо от той политики и декларации прав, которые выставлялись в октябре 1917 года” 71. Серовцы говорили уже о несколько иных идеалах - об установлении власти “самого” народа “по принципу великой Февральской революции”. Но при этом заявляли, что не против коммунизма, как такового, “признавая за коммунизмом великое будущее, и идею его священной” 72. О народовластии говорилось и в воззваниях К.Вакулина.
Все эти выступления на долгие годы получили ярлык “антисоветских”. Между тем, следует признать - они были “просоветскими”. В том смысле, что выступали за советскую форму правления. Лозунг “Советы без коммунистов” по большому счёту не несёт в себе того криминала, который ему приписывался на протяжении десятилетий. В самом деле, Советы должны были быть органами власти народных масс, а не партий. Может быть, эти выступления следовало называть “антикоммунистическими”, опять-таки с учётом их лозунгов. Однако, размах выступлений вовсе не означает, что казачьи и крестьянские массы были против курса РКП(б). Выступая против коммунистов, казаки и крестьяне, в первую очередь, имели ввиду “своих” местных, - именно действия конкретных лиц были причиной каждого выступления.
Восстания красноармейцев подавлялись с исключительной жестокостью - так, например, 1500 чел. сдавшихся “народармейцев” Охранюка в течение нескольких дней безжалостно вырубались шашками 73.
Город Оренбург в этот период можно рассматривать как своеобразную границу. Западнее его население, в основном, поддерживало советскую форму правления, большинство мероприятий советской власти, протестуя только против их “искажения” и обвиняя в этом коммунистов. Основная сила повстанческих отрядов - казаки и крестьяне. Восточнее тоже были выступления, преимущественно в Челябинской губернии. Эти, по составу почти полностью казачьи, отряды громко именовали себя “армиями”, были достаточно дисциплинированы, имели все или почти все обязательные атрибуты настоящих воинских формирований - штаб, знамя, приказы и т.п. Важным отличием было ведение печатной агитации - все они издавали и распространяли воззвания. Летом 1920 г. возникли Голубая национальная армия Всероссийского Учредительного собрания, Первая Народная Армия, Зелёная Армия. Примерно в то же время возник отряд С.Выдрина, объявившего себя “военруком вольного Оренбургского казачества”. Анализ лозунгов и заявлений восставших казаков Челябинской губернии (“Долой Советскую власть”, “Да здравствует Учредительное Собрание”) показывает, что в восточных районах население желало жить более традиционно. В занимаемых станицах ликвидировались органы советской власти и вновь выбирались атаманы - как временное правительство. В программных заявлениях власть Советов и власть коммунистов трактуется как нечто единое. Большое распространение и отклик в массах имел призыв борьбы за власть Учредительного собрания, которое, скорее всего, воспринималось как антитеза власти Советов - власть более легитимная.
Нам кажется показательным, что в отношении несогласных союзников коммунистическая власть всегда использовала ложь. Ни в одном случае не раскрывались истинные причины конфликта. Любые выступления против коммунистов трактовались последними исключительно как проявление нездоровых амбиций и проч. - но никогда не признавались собственные ошибки. Обвиненный в мятеже в 1919 г. Ф.Миронова буквально оклеветали. В листовке Троцкого говорилось: “Что явилось причиной временного присоединения Миронова к революции? Теперь это совершенно ясно: личное честолюбие, карьеризм, стремление подняться вверх на спине трудящихся масс” 74. В непомерном честолюбии и авантюризме обвиняли и А.Сапожкова, и Охранюка.
Недоверие к казачеству распространялось и на казачьих лидеров. Политику в их отношении можно определить одним словом - использование. Собственно, это нельзя полагать каким-то особым отношением именно к казакам - сходно коммунисты вели себя в отношении всех союзников - башкирских лидеров во главе с Валидовым, Думенко и проч. Показательна запись в протоколе заседания Политбюро ЦК 15 октября 1919 г.: “Запросить Реввоенсовет Юго-Востфронта и Донской исполком о способах использования в военно-политических целях антагонизма донцов и кубанцев с Деникиным (использование Миронова)” 75. Судьба Ф.Миронова вообще типична для казачьего комнадира: на этапе активной борьбы за Советскую власть даже не был награждён - он так и не получил ордена, к которому был представлен. Затем, за “мятеж” его приговаривают к расстрелу и... прощают. Буквально смешанный с грязью Миронов “вдруг” оказывается хорошим. Троцкий проявил себя как умный и беспринципный политик: Миронов - это имя. В телеграмме И.Смилге 10 октября 1919 г. читаем: “Я ставлю в Политбюро ЦЕКА на обсуждение вопрос об изменении политики к Донскому казачеству. Мы даем Дону, Кубани полную “автономию”, наши войска очищают Дон. Казаки целиком порывают с Денинкиным”. Расчёт делался на авторитет Миронова - “посредниками могли бы выступить Миронов и его товарищи” 76. Имя Миронова задействовали для агитации, обращений. За этим следуют высокие назначения, награды, вплоть до почётного революционного оружия. И в финале, в феврале 1921 г. - обвинение заговоре, а уже 2 апреля - расстрел.
По мере того, как исход войны становился всё более и более очевидным, авторитетные партизанские командиры и крестьянские вожаки, способные вести за собой, становились ненужными, и даже опасными. Так, одно только заявление К.Вакулина о том, что Ф.Миронов на его стороне, обеспечило ему массовую поддержку. А.Сапожков явно принадлежал к типу беспартийных крестьянских вождей, способных увлечь за собой - чего стоит его требование к своим красноармейцам либо расстрелять его, либо дать ему и всему комсоставу полное доверие 77. Убеждённость в том, что именно его личность является цементирующим началом для дивизии, в итоге привела его к конфликту с партийными структурами.
Показательны слова А.Сапожкова, полагавшего, что “со стороны центра наблюдается недопустимое отношение к старым заслуженным революционерам”: “Расстрелян такой герой как Думенко. Если бы Чапаев не был убит, его бы, конечно, расстреляли, как, несомненно, расстреляют Буденного, когда будут в состоянии без него обойтись” 78.
В принципе, можно говорить о проводимой коммунистическим руководством на заключительном этапе Гражданской войны целенаправленной программе дискредитации и отстранения (истребления) выдвинувшихся во время войны народных командиров из казачьей и крестьянской среды, пользующихся заслуженным авторитетом, лидеров, способных повести за собой (может быть, даже уместно сказать, харизматических личностей).
Главным для казачества итогом Гражданской войны было завершение процесса “расказачивания”. Следует признать, что в начале 20-х гг. казачье население уже слилось с прочим земледельческим населением - слилось в плане своего статуса, круга интересов и задач. Точно так же, как указ Петра I о податном населении, в своё время, ликвидировал в принципе различия между группами земледельческого населения путём унификации их статуса и обязанностей, точно так же и проводимая коммунистическими властями политика в отношении земледельцев сблизила столь различавшиеся ранее группы, уравняв всех, как граждан “Советской республики”.
В то же время казачество понесло невосполнимые потери - было выбито почти полностью офицерство, погибла значительная часть казачьей интеллигенции. Множество станиц было уничтожено. Значительное количество казаков оказалось в эмиграции. Политическое подозрение в отношении казаков осталось надолго. Причастность, хотя бы косвенная, к белому казачеству или повстанческому движению оставляла клеймо на всю оставшуюся жизнь. В ряде районов большое число казаков было лишено избирательных прав. Под запрет попало все, что напоминало о казачестве. Вплоть до начала 30-х гг. шли методичные поиски “виновных” перед советской властью; обвинение кого-либо в причастности к “казачьей контрреволюции” оставалось самым серьезным и влекло неизбежно репрессии.
Примечания
Данилов В.П., Тархова Н. Введение // Филипп Миронов (Тихий Дон в 1917 - 1921 гг.) Док-ты и мат-лы. М., 1997. С. 6.
Там же. С. 263.
Там же. С. 138.
Известия ЦК КПСС. 1989. Прил. к № 12. С. 3.
Никольский С.А. Власть и земля. М., 1990. С. 55.
Сафонов Д.А. Великая крестьянская война 1920 - 1921 гг. и Южный Урал. Оренбург, 1999. С. 85, 92.
Архив УФСБ по Оренбургской области. Д. 13893. Т. 11. Л. 501.
Сафонов Д.А. Указ. соч. С. 275.
Центр документации новейшей истории Челябинской области. Ф. 77. Оп. 1. Д. 344. Л. 118, об.
Филипп Миронов... С. 375.
Там же. С. 453.
Там же. С. 447.
Архив УФСБ по Оренбургской области. Д. 13893. Т. 11. Л. 40.
Там же. Л. 502.
Д.А.САФОНОВ ("МИР ИСТОРИИ", 2001, №6)
В декабре 1918 года на собрании партийного актива в г. Курске Л.Д. Троцкий – председатель Реввоенсовета республики и народный комиссар по военно-морским делам, анализируя результаты года гражданской войны, наставлял: «Каждому из вас должно быть ясно, что старые правящие классы своё искусство, своё мастерство управлять получили в наследие от своих дедов и прадедов. Что можем противопоставить этому мы? Чем нам компенсировать свою неопытность? Запомните, товарищи, - только террором. Террором последовательным и беспощадным! Уступчивость, мягкотелость история никогда нам не простит. Если до настоящего времени нами уничтожены сотни и тысячи, то теперь пришло время создать организацию, аппарат которой, если понадобится, сможет уничтожить десятки тысяч. У нас нет времени, нет возможности выискивать действительных, активных наших врагов. Мы вынуждены встать на путь уничтожения».
В подтверждение и развитие этих слов 29 января 1919 года Я. М. Свердловым от лица ЦК РКП(б) направлено циркулярное письмо, известное как «директива о расказачивании всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах». Директива гласила:
«Последние события на различных фронтах и казачьих районах, наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск заставляет нас дать указания партийным работникам о характере их работы в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт Гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества, путем поголовного их истребления.
1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
2. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно.
4. Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях.
5. провести полное разоружение, расстреливать каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.
8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.
Центральный Комитет постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзема разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли. ЦК РКП(б)».
Существует мнение, что авторство директивы о рассказачивании принадлежит одному лишь человеку – Я. М. Свердлову, и ни ЦК РКП(б), ни Совнарком в принятии этого документа никакого участия не принимали. Однако, анализируя весь ход захвата партией большевиков власти в период 1917-1918 годов, становится очевидным факт закономерности возведения насилия и беззаконности в ранг государственной политики. Стремление к безграничной диктатуре спровоцировало циничное обоснование неизбежности террора.
В этих условиях, развязанный против казаков террор в занятых станицах приобрел такие масштабы, что, 16 марта 1919 года Пленум ЦК РКП(б) вынужден был признать январскую директиву ошибочной. Но маховик машины истребления был запущен, и остановить его было уже невозможно.
Начавшийся государственный геноцид со стороны большевиков и недоверие к вчерашним еще соседям - горцам, страх перед ними, толкнули часть казачества вновь на путь борьбы с Советской властью, но теперь уже в составе Добровольческой армии генерала Деникина.
Начавшийся неприкрытый геноцид казачества привело Дон к катастрофе, но на Северном Кавказе оно закончилось для большевиков полным поражением. 150-тысячная XI армия, которую после смерти Сорокина возглавил Федько, громоздко разворачивалась для решающего удара. С фланга ее прикрывала XII армия занимающая участок от Владикавказа до Грозного. Из этих двух армий был создан Каспийско-Кавказский фронт. В тылах у красных было неспокойно. Ставропольские крестьяне все больше склонялись к белым после нашествия продотрядов. Отворачивались от большевиков горцы, даже те, которые поддерживали их в период общей анархии. Так, внутри чеченцев, кабардинцев и осетин шла своя гражданская война: одни хотели идти с красными, другие с белыми, а третьи – строить исламское государство. Откровенно ненавидели большевиков калмыки после учиненных над ними безобразий. Затаилось после кровавого подавления Бичераховского восстания терское казачество.
4 января 1919 года Добровольческая армия нанесли сокрушительный удар по XI Красной армии в районе станицы Невинномысской и, прорвав фронт, начала преследовать противника по двум направлениям – на Святой Крест и на Минеральные Воды. Гигантская XI-я армия стала разваливаться на части. Орджоникидзе настаивал, чтобы отходить на Владикавказ. Большинство командиров было против, считая, что прижатая к горам армия попадет в ловушку. Уже 19 января белыми был взят Пятигорск, 20 января разгромлена Георгиевская группировка красных.
Для отпора белым войскам и для руководства всеми военными операциями в крае решением Кавказского краевого комитета РКП(б) еще в конце декабря 1918 года был создан Совет Обороны Северного Кавказа во главе с Г. К. Орджоникидзе. По указанию Совета Народных Комисаров РСФСР на Северный Кавказ в помощь XI армии отправили вооружение и боеприпасы.
Но, несмотря на все принятые меры, части Красной армии не смогли противостоять натиску Добровольческой армии. Чрезвычайный комиссар Юга России Г. К. Орджоникидзе в телеграмме на имя В. И. Ленина от 24 января 1919 года так сообщал о положении дел: «XI армии нет. Она окончательно разложилась. Противник занимает города и станицы почти без сопротивления. Ночью вопрос стоял покинуть всю Терскую область и уйти в Астрахань».
25 января 1919 года в ходе общего наступления Добровольческой армии на Северном Кавказе Кабардинская конная бригада в составе двух полков под командованием ротмистра Заурбека Даутокова-Серебрякова с боем занимает Нальчик и Баксан. А 26 января отряды А. Г. Шкуро занимают железнодорожные станции Котляревская и Прохладная. Одновременно белогвардейская Черкесская дивизия и два казачьих пластунских батальона, повернув направо от станицы Новоосетинской, вышли к Тереку около кабардинского селения Абаево и соединившись у станции Котляревской с отрядами Шкуро по линии железной дороги двинулись к Владикавказу. К началу февраля белые части генералов Шкуро, Покровского и Улагая блокировали с трех сторон административный центр Терской области – город Владикавказ. 10 февраля 1919 года Владикавказ был взят. Деникинское командование вынудило XI-ю Красную армию отступить по голодным степям к Астрахани. Остатки XII-й Красной армии рассыпались. Чрезвычайный комиссар Юга России Г. К. Орджоникидзе с небольшим отрядом бежал в Ингушетию, некоторые части под командованием Н. Гикало ушли в Дагестан, а основная масса, представляя из себя уже беспорядочные толпы беженцев, хлынула в Грузию через зимние перевалы, замерзая в горах, погибая от лавин и снегопадов, истребляемая вчерашними союзниками – горцами. Грузинское правительство, опасаясь тифа, отказалось их пускать. Красные попытались штурмом прорваться из Дарьяльского ущелья но были встречены пулеметным огнем. Многие погибли. Остатки сдались грузинам и были интернированы в качестве военнопленных.
Ко времени занятия Добровольческой армией Северного Кавказа из самостоятельных терских частей, уцелевших после поражения восстания, сохранился только отряд терских казаков в Петровске во главе с командующим войсками Терского края генерал-майором И. Н. Косниковым. В его состав входили Гребенской и Горско-Моздокский конные полки, конная сотня копайских казаков, 1-й Моздокский и 2-й Гребенской пластунские батальоны, пешая сотня копайских казаков, 1-й и 2-й артиллерийские дивизионы. К 14 февралю 1919 года отряд насчитывал 2 088 человек.
Одной из первых частей терцев, присоединившихся к Добровольческой армии, был Терский офицерский полк, сформированный 1 ноября 1918 года из офицерского отряда полковника Б. Н. Литвинова, прибывшего в армию после поражения Терского восстания (расформирован в марте 1919 года), а также отряды полковников В. К. Агоева, З. Даутокова-Серебрякова и Г. А. Кибирова.
8 ноября 1918 года в составе Добровольческой армии был сформирован 1-й Терский казачий полк (позднее влитый в состав 1-й Терской казачьей дивизии). Широкое формирование терских частей началось с утверждением Добровольческой армии на Северном Кавказе. Основу терских формирований в Гражданскую войну составляли 1, 2, 3 и 4-я Терские казачьи дивизии и 1, 2, 3 и 4-я Терские пластунские бригады, а также Терские казачьи конно-артиллерийские дивизионы и отдельные батареи, входившие как в состав Войск Терско-Дагестанского края, так и Добровольческой и Кавказской Добровольческой армий. Начиная с февраля 1919 года, терские формирования уже вели самостоятельные боевые операции против Красной армии. Это было особенно значимо для белых сил на юге, в связи с переброской Кавказской Добровольческой армии на Северный фронт.
Терская пластунская отдельная бригада была сформирована в составе Добровольческой армии 9 декабря 1918 года из вновь сформированных 1-го и 2-го Терских пластунских батальонов и Терского казачьего артиллерийского дивизиона, в состав которого входили 1-я Терская казачья и 2-я Терская пластунская батареи.
С окончанием Северокавказской операции Добровольческой армии Вооруженные силы на Юге России установили контроль над большей частью территории Северного Кавказа. 10 января 1919 года А. И. Деникин назначил главноначальствующим и командующим войсками созданного Терско-Дагестанского края командира III-го армейского корпуса генерала В. П. Ляхова. Вновь назначенному командующему, в целях воссоздания Терского казачьего войска было приказано собрать казачий Круг для выбора Войскового атамана. Терский большой Войсковой круг начал свою работу 22 февраля 1919 года. На повестку дня вынесено более двадцати вопросов, но по своей значимости в первом ряду стоял вопрос о принятии новой Конституции области, которая затем была принята 27 февраля. На следующий день после принятия Конституции состоялись выборы войскового атамана. Им стал генерал-майор Г. А. Вдовенко – казак станицы Государственной. Большой Круг выказал поддержку Добровольческой армии, избрал малый Круг (Комиссию законодательных положений). Одновременно Войсковой круг принял решение о временном размещении войсковых органов власти и резиденции войскового атамана в городе Пятигорске.
Освобожденные от Советской власти территории возвращались в русло мирной жизни. Сама бывшая Терская область была преобразована в Терско-Дагестанский край с центром в Пятигорске. Казаки выселенных в 1918 году сунженских станиц были возвращены обратно.
Англичане попытались было ограничить продвижение белогвардейцев, сохранив нефтяные месторождения Грозного и Дагестана за мелкими «суверенными» образованиями, вроде правительства Центрокаспия и Горско-Дагестанского правительства. Отряды англичан, даже высадившись в Петровске, начали движение на Грозный. Опередив англичан белогвардейские части 8 февраля вступили в Грозный и двинулись дальше, занимая каспийское побережье до Дербента.
В горах, к которым подступили белогвардейские войска, царила неразбериха. У каждого народа существовало свое правительство, а то и несколько. Так, чеченцы образовали два национальных правительства, которые вели между собой кровопролитные войны по несколько недель. Убитых считали сотнями. Почти в каждой долине ходили свои деньги, часто самодельные, а общепризнанной «конвертируемой» валютой были винтовочные патроны. Гарантами «горских автономий» пытались выступать и Грузия, и Азербайджан, и даже Великобритания. Но главнокомандующий Добровольческой армией А. И. Деникин (которого советская пропаганда так любила изображать марионеткой Антанты) решительно потребовал упразднения всех этих «автономий». Поставив в национальных областях губернаторов из белых офицеров данных национальностей. Так, например, 19 января 1919 года главнокомандующий Терско-Дагестанской областью генерал-лейтенант В. П. Ляхов издал приказ, согласно которому правителем Кабарды назначался полковник, впоследствии генерал-майор, Тембот Жанхотович Бекович-Черкасский. Его помощниками: по военной части назначен ротмистр Заурбек Даутоков-Серебряков, по гражданскому управлению полковник Султанбек Касаевич Клишбиев.
Опираясь на поддержку местной знати, генерал Деникин созвал в марте 1919 года горские съезды в Кабарде, Осетии, Ингушетии, Чечне и Дагестане. Эти съезды избрали Правителей и Советы при них, обладавшие обширными судебно-административными полномочиями. Сохранялось право шариата в уголовных и семейных делах.
В начале 1919 года в Терско-Дагестанском крае сложилась система самоуправления краем двух центров: казачьего и добровольческого (оба находились в Пятигорске). Как отмечал позднее А. И. Деникин, нерешенность ряда вопросов, восходивших еще к дореволюционному времени, недоговоренность во взаимоотношениях, влияние на терцев кубанских самостийников не могли не породить трений между этими двумя властями. Только благодаря осознанию смертельной опасности в случае разрыва, отсутствию в массе терского казачества самостийных тенденций, личным взаимоотношениям представителей обеих ветвей власти, государственный механизм на Северном Кавказе работал на протяжении 1919 года без существенных перебоев. До конца белой власти край продолжал находиться в двойном подчинении: представитель добровольческой власти (генерала Ляхова 16 (29) апреля 1919 года сменил генерал от кавалерии И. Г. Эрдели) руководствовался «Основными положениями» о Терско-Дагестанском крае, составление которых было закончено Особым совещанием в мае 1919 года; войсковой атаман правил на основании Терской конституции.
Политические разногласия и недоразумения между представителями двух властей, как правило, заканчивались принятием компромиссного решения. Трения между двумя центрами власти на протяжении 1919 года создавала главным образом небольшая, но влиятельная часть радикальной самостийной терской интеллигенции в правительстве и Круге. Наиболее наглядной иллюстрацией может служить позиция терской фракции Верховного казачьего круга, собравшегося в Екатеринодаре 5 (18) января 1920 года в качестве верховной власти Дона, Кубани и Терека. Терская фракция сохранила лояльное отношение к правительству Юга России, исходя из положения неприемлемости для войска сепаратизма и судьбоносности горского вопроса. Резолюция о разрыве отношений с Деникиным была принята Верховным Кругом Дона, Кубани и Терека при незначительном количестве голосов терской фракции, большая часть которой разъехалась по домам.
На территории, освобожденной от большевиков, налаживалась работа транспорта, открывались парализованные предприятия, оживала торговля. В мае 1919 года в Ставрополе прошел Юго-Восточный русский Церковный Собор. В Соборе участвовали епископы, клирики и миряне, выбранные от Ставропольской, Донской, Кубанской, Владикавказской и Сухумско-Черноморской епархий, а также члены Всероссийского Поместного Собора, оказавшиеся на юге страны. На Соборе обсуждались вопросы духовного и общественного устройства этой обширной территории, и было образованно Высшее Временное Церковное Управление. Его председателем стал архиепископ Донской Митрофан (Симашкевич), членами – архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе), епископ Таганрогский Арсений (Смоленец), протопресвитер Г. И. Щавельский, профессор А. П. Рождественский, граф В. Мусин-Пушкин и профессор П. Верховский.
Таким образом, с приходом белых войск в Терской области было восстановлено казачье войсковое правительство во главе с атаманом генерал-майором Г. А. Вдовенко. Продолжил свою работу и «Юго-Восточный Союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей», основой которого являлась идея федеративного начала Дона, Кубани, Терека, региона Северного Кавказа, а так же Астраханского, Уральского и Оренбургского войск. Политической целью Союза было присоединение его как самостоятельного государственного объединения к будущей Российской федерации.
А. И. Деникин в свою очередь ратовал за «сохранение единства Российской державы при условии предоставления автономии отдельным народностям и самобытным образованиям (казачество), а также широкой децентрализации всего государственного управления… В основу децентрализации управления положено было деление занимаемой территории на области».
Признавая за казачьими войсками принципиальное право автономии, Деникин делал оговорку в отношении Терского войска, которое «ввиду крайней чересполосицы и необходимости примирения интересов казаков и горцев» должно было на правах автономии войти в Северокавказскую область. Планировалось включение представителей казачества и горских народов в новые структуры областной власти. Горским народам предоставлялось широкое самоуправление в рамках этнических границ, с выборной администрацией, невмешательством со стороны государства в вопросы религии и народного образования, но без финансирования этих программ из государственного бюджета.
В отличие от Дона и Кубани, на Тереке не ослабла «связь с общерусской государственностью». Избранный войсковым атаманом Герасим Андреевич Вдовенко 21 июня 1919 года в театре «Парк» города Ессентуки открыл очередной Большой Круг Терского казачьего войска. На круге присутствовал и Главнокомандующий Добровольческой армией А. И. Деникин. В программе Терского правительства говорилось, что «только решительная победа над большевизмом и возрождение России создадут возможность восстановления мощи и родного войска, обескровленного и ослабленного гражданской борьбой».
Ввиду непрекращающейся войны, терцы были заинтересованы в увеличении своей численности за счет привлечения в антибольшевистскую борьбу своих соседей-союзников. Таким образом, в Терское войско был включен народ караногайцев, а на Большом Круге казаки выразили принципиальное согласие на присоединение к Войску «на равных правах» осетин и кабардинцев. Сложнее обстояло дело с иногородним населением. Поощряя вступление отдельных представителей коренных крестьян в казачье сословие, терцы с большим предубеждением относились к требованию иногородних решить земельный вопрос, ввести их в работу Круга, а также в органы центрального и местного управления.
В освобожденной от большевиков Терской области прошла полная мобилизация. Кроме казачьих полков, на фронт были отправлены и части, сформированные из горцев. Желая подтвердить лояльность Деникину, даже вчерашние враги терцев – чеченцы и ингуши откликнулись на призыв Главнокомандующего Добровольческой армией и пополнили белогвардейские ряды своими добровольцами.
Уже в мае 1919 года на Царицинском фронте кроме кубанских строевых частей действовали Черкесская конная дивизия и Карачаевская конная бригада. Сюда же были переброшены прибывшие с Терека и Дагестана 2-я Терская казачья дивизия, 1-я Терская пластунская бригада, Кабардинская конная дивизия, Ингушская конная бригада, Дагестанская конная бригада и Осетинский конный полк. На Украине против Махно были задействованы 1-я Терская казачья дивизия и Чеченская конная дивизия.
Обстановка на Северном Кавказе оставалась крайне сложной. В июне подняла восстание Ингушетия, но уже через неделю оно было подавлено. Кабарду и Осетию беспокоили своими вылазками балкарцы и «керменисты» (представители осетинской революционно-демократической организации). В горной части Дагестана поднял восстание Али-Хаджи, а в августе эту «эстафету» принял чеченский шейх Узун-Хаджи, обосновавшийся в Ведено. Все националистические и религиозные выступления на Северном Кавказе не только поддерживались, но и провоцировались антироссийскими кругами в Турции и Грузии. Постоянная военная опасность вынуждала Деникина держать в этом регионе до 15 тысяч бойцов под командованием генерала И. Г. Эрдели, в том числе, к Северокавказской группировке относились две терские дивизии – 3-я и 4-ая, и еще одна пластунская бригада.
Между тем обстановка на фронте была еще плачевнее. Так, к декабрю 1919 года Добровольческая армия генерала Деникина под напором втрое превосходящих сил противника потеряла 50% своего личного состава. Одних только раненых на 1 декабря числилось в военно-лечебных заведениях юга России 42 733 человека. Началось широкомасштабное отступление Вооруженных сил Юга России. 19 ноября части красной армии ворвались в Курск, 10 декабря был оставлен Харьков, 28 декабря – Царицын, а уже 9 января 1920 года Советские войска вошли в Ростов-на-Дону.
8 января 1920 года терские казаки понесли невосполнимые потери – части Первой Конной армии Буденного почти полностью уничтожили Терскую пластунскую бригаду. В это же время командующий конным корпусом генерал К. К. Мамонтов, невзирая на приказ атаковать противника, уводил свой корпус через Аксай на левый берег Дона .
В январе 1920 года Вооруженные силы Юга России насчитывали 81 506 человек, из них: Добровольческие части – 30 802, Донского войска – 37 762, Кубанского войска – 8 317, Терского войска – 3 115, Астраханского войска – 468, Горские части – 1042. Этих сил было явно недостаточно для сдерживания наступления красных, но сепаратистские игры казачьих лидеров продолжались и в этот критический для всех антибольшевистских сил момент.
В Екатеринодаре 18 января 1920 года собрался казачий Верховный Круг, который приступил к созданию независимого союзного государства и объявил себя верховной властью по делам Дона, Кубани и Терека. Часть донских делегатов и почти все терцы призывали к продолжению борьбы в единении с главным командованием. Большая часть кубанцев, часть донцов и несколько терцев требовали полного разрыва с Деникиным. Некоторая часть кубанцев и донцов склонялись к прекращению борьбы.
По свидетельству А. И. Деникина, «только терцы – атаман, правительство и фракция Круга – почти в полном составе представляли единый фронт». В адрес кубанцев неслись упреки в оставлении кубанскими частями фронта, высказывались предложения выделить из этого войска восточные отделы («линейцев») и присоединить их к Тереку. Терский атаман Г. А. Вдовенко выступил с такими словами: «Течение у терцев одно. Золотыми буквами у нас написано «Единая и неделимая Россия».
В конце января 1920 года было разработано компромиссное положение, принятое всеми сторонами:
1. Южнорусская власть устанавливается на основах соглашения между главным командованием Вооруженными силами на Юге России и Верховным Кругом Дона, Кубани и Терека, впредь до созыва Всероссийского Учредительного собрания.
2. Первым главой Южнорусской власти…признается генерал-лейтенант А. И. Деникин.
3. Закон о преемстве власти главы государства вырабатывается Законодательной палатой на общем основании.
4. Законодательная власть на Юге России осуществляется Законодательной палатой.
5. Функции исполнительной власти, кроме возглавляющего Южнорусскую власть, определяет Совет министров…
6. Председатель Совета министров назначается лицом, возглавляющим Южнорусскую власть.
7. Лицу, возглавляющему Южнорусскую власть, принадлежит право роспуска Законодательной палаты и право относительного «вето»…
По согласованию с тремя фракциями Верховного Круга был сформирован кабинет министров, но «появление нового правительства не внесло никакой перемены в течение событий».
Военный и политический кризис белогвардейского Юга нарастал. Правительственная реформа уже не спасала положение – фронт рухнул. 29 февраля 1920 года частями Красной армии был взят Ставрополь, 17 марта пали Екатеринодар и станица Невинномысская, 22 марта – Владикавказ, 23 марта – Кизляр, 24 марта – Грозный, 27 марта – Новороссийск, 30 марта – Порт-Петровск и 7 апреля – Туапсе. Почти на всей территории Северного Кавказа была восстановлена Советская власть, что и было подтверждено декретом от 25 марта 1920 года.
Часть армии Вооруженных сил Юга России (около 30 тысяч человек) была эвакуирована из Новороссийска в Крым. Терские казаки, покинувшие Владикавказ (всего вместе с беженцами около 12 тысяч человек), ушли по Военно-Грузинской дороге в Грузию, где они были интернированы в лагеря близ Поти, в болотистой малярийной местности. Деморализованные казачьи части, зажатые на Черноморском побережье Кавказа, в большинстве своем сдались в плен красным частям.
4 апреля 1920 года А. И. Деникин отдал приказ о назначении своим приемником на должность Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России генерал-лейтенанта барона П. Н. Врангеля.
После эвакуации Вооруженных сил Юга России в Крым из остатков терских и астраханских казачьих частей в апреле 1920 года была сформирована Отдельная Терско-Астраханская казачья бригада, которая с 28 апреля как Терско-Астраханская бригада входила в состав 3-й конной дивизии Сводного корпуса. 7 июля, после переформирования, бригада вновь стала отдельной. Летом 1920 года она входила в состав Группы войск особого назначения, участвовавшей в Кубанском десанте. С 4 сентября бригада действовала отдельно в составе Русской армии и включала 1-й Терский, 1-й и 2-й Астраханские полки и Терско-Астраханский казачий конно-артиллерийский дивизион и Отдельную Терскую запасную казачью сотню.
Отношение казаков к барону Врангелю было двойственное. С одной стороны, он способствовал разгону в 1919 году Кубанской Краевой Рады, с другой стороны, его жесткость и приверженность к порядку импонировали казакам. Не испортило отношение к нему казаков и то, что Врангель отдал под суд донского генерала Сидорина за то, что тот телеграфировал войсковому атаману Богаевскому о своем решении «вывести Донскую армию из пределов Крыма и того подчинения, в котором она сейчас находится».
Сложнее обстояло дело с кубанскими казаками. Войсковой атаман Букретов был противником эвакуации в Крым зажатых на Черноморском побережье казачьих частей. Врангель не сразу смог отправить атамана на Кавказ для организации эвакуации, и остатки тех, кто не сдался в плен красным (около 17 тысяч человек), только 4 мая смогли погрузиться на корабли. Букретов передал атаманскую власть председателю кубанского правительства Иванису и вместе с «самостийниками» - депутатами Рады, захватив с собой часть войсковой казны, бежал в Грузию. Собравшаяся в Феодосии Кубанская Рада признала Букретова и Иваниса изменниками, и избрала войсковым атаманом боевого генерала Улагая, но он от власти отказался.
Немногочисленная терская группа во главе с атаманом Вдовенко была традиционно враждебна сепаратистским движениям и, поэтому, не имела с амбициозными казачьими лидерами ничего общего.
Отсутствие единства в политическом казачьем лагере и бескомпромиссное отношение Врангеля к «самостийникам» позволили главнокомандующему Русской армией заключить с войсковыми атаманами тот договор, который он считал необходимым для государственного устройства России. Собрав вместе Богаевского, Иваниса, Вдовенко и Ляхова, Врангель дал им 24 часа на размышление, и, таким образом, «22 июля состоялось торжественное подписание соглашения… с атаманами и правительствами Дона, Кубани, Терека и Астрахани… в развитие соглашения от 2 (15) апреля сего года…
1. Государственным образованиям Дона, Кубани, Терека и Астрахани обеспечивается полная независимость в их внутреннем устройстве и управлении.
2. В Совете начальников управлений при Правительстве и Главнокомандующем участвуют, с правом решающего голоса по всем вопросам, председатели правительств государственных образований Дона, Кубани, Терека и Астрахани или замещающие их члены их правительств.
3. Главнокомандующему присваивается вся полнота власти над всеми вооруженными силами государственных образований… как в оперативном отношении, так и по принципиальным вопросам организации армии.
4. Все необходимые для снабжения… продовольственные и иные средства предоставляются… по особой разверстке.
5. Управление железнодорожными путями и магистральными телеграфными линиями предоставляется власти Главнокомандующего.
6. Соглашение и переговоры с иностранными правительствами, как в области политической, так и в области торговой политики осуществляются Правителем и Главнокомандующим. Если переговоры эти касаются интересов одного из государственных образований…, Правитель и Главнокомандующий предварительно входит в соглашение с подлежащим атаманом.
7. Устанавливается общая таможенная черта и единое косвенное обложение…
8. На территории договаривающихся сторон устанавливается единая денежная система…
9. По освобождении территории государственных образований… настоящее соглашение имеет быть внесено на утверждение больших войсковых Кругов и краевых Рад, но приемлет силу тотчас по его подписании.
10. Настоящее соглашение устанавливается впредь до полного окончания Гражданской войны».
Неудачная высадка Кубанского десанта во главе с генералом Улагаем на Кубани в августе 1920 года, и захлебнувшееся сентябрьское наступление на Каховском плацдарме вынудили барона Врангеля замкнуться в пределах Крымского полуострова и начать подготовку к обороне и эвакуации.
К началу наступления 7 ноября 1920 года Красная армия насчитывала 133 тысячи штыков и шашек, в Русской армии было 37 тысяч штыков и шашек. Превосходящие силы Советских войск сломили оборону, и уже 12 ноября барон Врангель издал приказ об оставлении Крыма. Организованная Главнокомандующим Русской армии эвакуация была закончена 16 ноября 1920 года и позволила спасти около 150 тысяч военных и гражданских лиц, из них около 30 тысяч казаков.
Территорию России покинули остатки последнего временного общегосударственного правительства и последних легитимных правительств казачьих войск Российской империи, в том числе и Терского.
После эвакуации Русской армии из Крыма в Чаталдже в составе Донского корпуса был сформирован Терско-Астраханский полк. После преобразования армии в Русский Обще-Воинский Союз (РОВС) полк до 1930-х годов представлял собой кадрированную часть. Так к осени 1925 года в полку насчитывалось 427 человек, в том числе 211 офицеров.