Сочинение-описание по картине И. Сокольники

Красивейшая картина «Осенний день. Сокольники» была создана великим мастером кисти – И.И. Левитаном.

Перед зрителем изображена прекрасная пора года – осень. Мы видим длинную аллейку, которая с обеих сторон усажена кленовыми деревьями. Думаю, это дорога находится в парке и по ней часто прогуливаются жители городка. В данный момент по ней идет одинокая женщина. Она одета в темное платье. Походка ее тихая и спокойная. Думаю, она наслаждается окружающей красотой, ярко желтыми листьями клена, которые начали потихоньку осыпаться на землю.

Высокие деревья на заднем плане картины еще совершенно зеленые, это говорит о том, что осень совсем недавно вступила в свои владения.

Художник изобразил небо в серых красках. По нему плывут пушистые облака. Скорее всего, скоро начнется дождь и все в парке станет мокрым и невзрачным.

Всматриваясь в картину внимательнее, я вижу, что в парке гуляет ветер. Он развивает темное женское платье. Героиня картины в некоторые моменты словно сопротивляется сильным порывам ветра. Деревья наклоняются и быстрее прощаются со своими яркими осенними нарядами. Гулять в такую погоду не особо приятно. Ведь тело полностью пронизано холодным ветром и хочется поскорее спрятаться в уютной и теплой квартире. Но, женщина не боится такой невзрачной погоды. Она идет наедине со своими мыслями. Скорее всего, ей есть над чем подумать и поразмыслить.

Картина «Осенний день. Сокольники» имеет свою особенность. Оказывается, И.И. Левитан никогда не рисовал на своих полотнах людей. Откуда же появился образ женщины? Как не удивительно, его дорисовал брат Чехова А.П. Получается, это полотно создавали два художника. И мне кажется, что без женского образа, картина была бы менее реалистичной и захватывающей. Именно женская персона, нарисованная в темных красках, привлекает внимание зрителя, делает картину завораживающей и загадочной.

Художник, Исаак Левитан - история картины "Осенний день. Сокольники"

Наша справка: картина Левитана "Осенний день. Сокольники" написана 1879 году, находится в Государственной Третьяковской галереи в Москве. Исаак Ильич Левитан родился 18 августа I860 года (30 августа по новому стилю) в посаде Кибарты, близ станции Вержболово, Сувалкской губернии, в семье железнодорожно-го служащего. Написал более 1000 картин. Дата смерти: 22 июля (4 августа) 1900 года (39 лет).

Оказывается!

"Осенний день. Сокольники" - единственный пейзаж Исаака Левитана, где присутствует человек, и то этого человека написал не Левитан а Николай Павлович Чехов (1858-1889 гг.)., брат всеми известного русского писателя Антона Павловича Чехова. После этого люди ни разу не, появлялись на его полотнах. Их заменили леса и пажити, туманные разливы и нищие избы России, безгласные и одинокие, как был в то время безгласен и одинок человек.

Как Левитан познакомился с Чеховым?

Левитан вышел из Московского училища живописи и ваяния без диплома и средств к существованию. Денег не было совсем. В апреле 1885 года Исаак Левитан поселился недалеко от Бабкина, в глухой деревне Максимовке. В Бабкине в имении Киселёвых гостила семья Чеховых. Левитан познакомился с А. П. Чеховым, дружба с которым продолжалась всю его жизнь. В середине 1880-х годов улучшилось материальное положение художника. Однако голодное детство, беспокойная жизнь, напряженный труд сказались на здоровье — у него резко обострилась болезнь сердца. Поездка в 1886 году в Крым укрепила силы Левитана. По возвращении из Крыма Исаак Левитан организует выставку пятидесяти пейзажей.

В 1879 году полиция выселила Левитана из Москвы в дачную местность Салтыковку. Вышел царский указ, запрещавший евреям жить в "исконной русской столице". Левитану было в то время восемнадцать лет. Лето в Салтыковке Левитан вспоминал потом как самое трудное в жизни. Стояла тяжелая жара. Почти каждый день небо обкладывали грозы, ворчал гром, шумел от ветра сухой бурьян под окнами, но не выпадало ни капли дождя. Особенно томительны были сумерки. На балконе соседней дачи зажигали свет. Ночные бабочки тучами бились о ламповые стекла. На крокетной площадке стучали шары. Гимназисты и девушки дурачились и ссорились, доигрывая партию, а потом, поздним вечером, женский голос пел в саду печальный романс:

Кликнете по картинке мышкой для увеличения в полный размер картины "Осенний день. Сокольники"

То было время, когда стихи Полонского, Майкова и Апухтина были известны лучше, чем простые пушкинские напевы, и Левитан даже не знал, что слова этого романса принадлежали Александру Сергеевичу Пушкину.

Мой голос для тебя и ласковый и томный
Тревожит позднее молчанье ночи темной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.
Во тьме твои глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются, и звуки слышу я:
Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя... твоя!...

А.С. Пушкин.

Он слушал по вечерам из-за забора пение незнакомки, он запомнил еще
один романс о том, как "рыдала любовь".
Ему хотелось увидеть женщину, певшую так звонко и печально, увидеть
девушек, игравших в крокет, и гимназистов, загонявших с победными воплями
деревянные шары к самому полотну железной дороги. Ему хотелось пить на
балконе чай из чистых стаканов, трогать ложечкой ломтик лимона, долго ждать,
пока стечет с той же ложечки прозрачная нить абрикосового варенья. Ему
хотелось хохотать и дурачиться, играть в горелки, петь до полночи, носиться
на гигантских шагах и слушать взволнованный шепот гимназистов о писателе
Гаршине, написавшем рассказ "Четыре дня", запрещенный цензурой. Ему хотелось
смотреть в глаза поющей женщины, - глаза поющих всегда полузакрыты и полны
печальной прелести.
Но Левитан был беден, почти нищ. Клетчатый пиджак протерся вконец.
Юноша вырос из него. Руки, измазанные масляной краской, торчали из рукавов,
как птичьи лапы. Все лето Левитан ходил босиком. Куда было в таком наряде
появляться перед веселыми дачниками!
И Левитан скрывался. Он брал лодку, заплывал на ней в тростники на
дачном пруду и писал этюды, - в лодке ему никто не мешал.
Писать этюды в лесу или в полях было опаснее. Здесь можно было
натолкнуться на яркий зонтик щеголихи, читающей в тени берез книжку Альбова,
или на гувернантку, кудахчущую над выводком детей. А никто не умел презирать
бедность так обидно, как гувернантки.
Левитан прятался от дачников, тосковал по ночной певунье и писал этюды.
Он совсем забыл о том, что у себя, в Училище живописи и ваяния, Саврасов
прочил ему славу Коро, а товарищи - братья Коровины и Николай Чехов - всякий
раз затевали над его картинами споры о прелести настоящего русского пейзажа.
Будущая слава Коро тонула без остатка в обиде на жизнь, на драные локти и
протертые подметки.
Левитан в то лето много писал на воздухе. Так велел Саврасов. Как-то
весной Саврасов пришел в мастерскую на Мясницкой пьяный, в сердцах выбил
пыльное окно и поранил руку.
- Что пишете! - кричал он плачущим голосом, вытирая грязным носовым
платком кровь.-Табачный дым? Навоз? Серую кашу?
За разбитым окном неслись облака, солнце жаркими пятнами лежало на
куполах, и летал обильный пух от одуванчиков, - в ту пору все московские
дворы зарастали одуванчиками.
- Солнце гоните на холсте - кричал Саврасов, а в дверь уже
неодобрительно поглядывал старый сторож - "Нечистая сила". - Весеннюю
теплынь прозевали! Снег таял, бежал по оврагам холодной водой, - почему не
видел я этого на ваших этюдах? Липы распускались, дожди были такие, будто не
вода, а серебро лилось с неба, - где все это на ваших холстах? Срам и
чепуха!

Со времени этого жестокого разноса Левитан начал работать на воздухе.
Вначале ему было трудно привыкнуть к новому ощущению красок. То, что в
прокуренных комнатах представлялось ярким и чистым, на воздухе непонятным
образом жухло, покрывалось мутным налетом.
Левитан стремился писать так, чтобы на картинах его был ощутим воздух,
обнимающий своей прозрачностью каждую травинку, каждый лист и стог сена. Все
вокруг казалось погруженным в нечто спокойное, синеющее и блестящее. Левитан
называл это нечто воздухом. Но это был не тот воздух, каким он
представляется нам. Мы дышим им, мы чувствуем его запах, холод или теплоту.
Левитан же ощущал его как безграничную среду прозрачного вещества, которое
придавало такую пленительную мягкость его полотнам.

Лето кончилось. Все реже был слышен голос незнакомки. Как-то в сумерки
Левитан встретил у калитки своего дома молодую женщину. Ее узкие руки белели
из-под черных кружев. Кружевами были оторочены рукава платья. Мягкая туча
закрыла небо. Шел редкий дождь. Горько пахли цветы в палисадниках. На
железнодорожных стрелах зажгли фонари.

Незнакомка стояла у калитки и пыталась раскрыть маленький зонтик, но он
не раскрывался. Наконец он раскрылся, и дождь зашуршал по его шелковому
верху. Незнакомка медленно пошла к станции. Левитан не видел ее лица, - оно
было закрыто зонтиком. Она тоже не видела лица Левитана, она заметила только
его босые грязные ноги и подняла зонтик, чтобы не зацепить Левитана. В
неверном свете он увидел бледное лицо. Оно показалось ему знакомым и
красивым.
Левитан вернулся в свою каморку и лег. Чадила свеча, гудел дождь, на
станции рыдали пьяные. Тоска по материнской, сестринской, женской любви
вошла с тех пор в сердце и не покидала Левитана до последних дней его жизни.
Этой же осенью Левитан написал "Осенний день в Сокольниках". Это была
первая его картина, где серая и золотая осень, печальная, как тогдашняя
русская жизнь, как жизнь самого Левитана, дышала с холста осторожной
теплотой и щемила у зрителей сердце.
По дорожке Сокольнического парка, по ворохам опавшей листвы шла молодая
женщина в черном - та незнакомка, чей голос Левитан никак не мог забыть.
"Мой голос для тебя и ласковый и томный..." Она была одна среди осенней
рощи, и это одиночество окружало ее ощущением грусти и задумчивости.

Картина "Осенний день. Сокольники" была замечена зрителями и получила, пожалуй, высшую из возможных в то время оценок — приобретена Павлом Третьяковым, основателем знаменитой Государственной Третьяковской Галереи, чутким любителем пейзажной живописи, выше всего ставившим не "красоты природы", но душу, единство поэзии и правды. В последствии Третьяков уже не выпускал Левитана из поля своего зрения, и редкий год не приобретал у него новых работ для своего собрания. Картина "Осенний день. Сокольники" одна из жемчужин Третьякова!

Константин Паустовский "Исаак Левитан"

БИОГРАФИЯ Исаака Левитана:

Судьба Исаака Ильича Левитана была печальной и счастливой. Печальной - потому что, как это часто случалось с поэтами и художниками России, ему был отпущен краткий жизненный срок, к тому же за неполные сорок лет своей жизни он изведал тяготы бедности, бездомного сиротства, национального унижения, разлада с несправедливой, ненормальной действительностью. Счастливой - ибо если, как говорил Л. Н. Толстой, основой человеческого счастья является возможность «быть с природой, видеть её, говорить с ней», то Левитану, как мало кому, было дано постичь счастье «разговора» с природой, близости к ней. Познал он и радость признания, понимания своих творческих стремлений современниками, дружбы с лучшими из них.

Жизнь Исаака Ильича Левитана преждевременно оборвалась на самом рубеже XIX и XX столетий, он как бы подытожил в своем творчестве многие лучшие черты русского искусства прошлого века.

Левитан меньше чем за четверть века написал около тысячи картин, этюдов, рисунков, эскизов.

Счастье художника, пропевшего свою песню, сумевшего поговорить с пейзажем наедине, осталось с ним и отдано людям.

Современники оставили немало признаний в том, что именно благодаря Левитану родная природа "представала перед нами как нечто новое и вместе с тем очень близкое... дорогое и родное". "Задворки заурядной деревушки, группа кустов у ручья, две барки у берега широкой реки или группа пожелтевших осенних берез, - все превращалось под его кистью в полные поэтического настроения картины и, смотря на них, мы чувствовали, что именно это мы видели всегда, но как-то не замечали".

Н. Бенуа вспоминал, что "лишь с появлением картин Левитана" он поверил в красоту русской природы, а не в "красоты". "Оказалось, что прекрасен холодный свод ее неба, прекрасны ее сумерки... алое зарево закатного солнца, и бурые, весенние реки... прекрасны все отношения ее особенных красок... Прекрасны и все линии, даже самые спокойные и простые".

Наиболее известные произведения Левитана, Исаак Ильича.

Осенний день. Сокольники (1879)
Вечер на Волге (1888, Третьяковка)
Вечер. Золотой Плёс (1889, Третьяковка)
Золотая осень. Слободка (1889, Русский музей)
Берёзовая роща (1889, Третьяковка)
После дождя. Плёс (1889, Третьяковка)
У омута (1892, Третьяковка)
Владимирка (1892, Третьяковка)
Над вечным покоем (1894, Третьяковка). Собирательный образ. Использован вид на оз. Островно и вид с Красильниковой горки на озеро Удомля, Тверская губ.
Март (1895, Третьяковка). Вид ус. «Горка» Турчанинова И. Н. близ с. Островно. Тверская губ.
Осень. Усадьба.(1894, Омский музей). Вид ус. «Горка» Турчаниновых близ с. Островно. Тверская губ.
Весна — большая вода (1896—1897, Третьяковка). Вид реки Съежа в Тверской губ.
Золотая осень (1895, Третьяковка). Река Съежа вблизи ус. «Горка». Тверская губ.
Ненюфары (1895, Третьяковка). Пейзаж на оз. Островно у ус. «Горка». Тверская губ.
Осенний пейзаж с церковью (1893—1895, Третьяковка). Церковь в с. Островно. Тверская губ.
Озеро Островно (1894—1895, ус. Мелихово). Пейзаж от ус. Горка. Тверская губ.
Осенний пейзаж с церковью (1893—1895, Русский музей). Церковь в с. Островно от ус. Островно (Ушаковых). Тверская губ.
Последние лучи солнца (Последние дни осени) (1899, Третьяковка). Въезд в деревню Петрова Гора. Тверская губ.
Сумерки. Стога (1899, Третьяковка)
Сумерки (1900, Третьяковка)
Озеро. Русь. (1899—1900, Русский музей)

Что пишут другие источники о картине "Осенний день. Сокольники"?

Листья падают в саду,
Пара кружится за парой-
Одиноко я бреду
По листве в аллее старой,
В сердце - новая любовь,
И мне хочется ответить
Сердцу песнями - и вновь
Беззаботно счастье встретить.
Отчего ж душа болит?
Кто грустит, меня жалея?
Ветер стонет и пылит
По березовой аллее,
Сердце слезы мне теснят,
И, кружат в саду угрюмом,
Листья желтые летят
С грустным шумом!

И.А. Бунин. «Листья падают в саду…»

Картина Осенний день. Сокольники (1879, Государственная Третьяковская галерея, Москва) - свидетельство усвоения Левитаном поэтических традиций и достижений русского и европейского пейзажа и своеобразия его лирического дара. Запечатлев усыпанную опавшими листьями аллею старого парка, по которой тихо идёт изящная молодая женщина в чёрном (её Левитану помог написать товарищ по училищу Николай Чехов, брат писателя), художник наполнил картину элегически-печальными чувствами осеннего увядания и человеческого одиночества. Плавно изгибающаяся аллея, обрамляющие её тонкие пожелтевшие клёны и тёмные высокие хвойные деревья, влажная дымка воздуха - всё в картине «участвует» в создании проникновенного и целостного «музыкального» образного строя. Замечательно написаны плывущие по пасмурному небу облака. Картина была замечена зрителями и получила, пожалуй, высшую из возможных в то время оценку - была приобретена Павлом Третьяковым, чутким любителем пейзажной живописи, выше всего ставившим в ней не «красоты», но душу, единство поэзии и правды. Владимир Петров.

Осенний ненастный, но тихий и задумчивый день. Высоко подняли в небо вершины большие сосны, и рядом с ними по бокам аллеи стоят маленькие, недавно посаженные клены в золотом осеннем уборе. Далеко вглубь уходит, слегка загибаясь, аллея, как бы вовлекая туда наш взгляд. А прямо на нас, в обратном направлении, медленно движется задумчивая женская фигура в темном платье.

Левитан стремится передать влажность воздуха ненастного осеннего дня: даль тает в дымке, воздух ощущается и в небе, и в голубоватых тонах внизу, под большими деревьями, и в смазанности очертаний стволов и крон деревьев. Общая приглушенная цветовая гамма картины строится на сочетании мягкой темной зелени сосен с серым небом, голубизной тонов внизу под ними и в контрасте с теплым желтым цветом кленов и их опавших листьев на дорожке. Воздушность, то есть изображение атмосферы, играет важнейшую роль в передаче состояния и эмоциональной выразительности пейзажа, его осенней сырости и тишины.

Левитан заменяет предметную выписанность и детализацию своих предыдущих пейзажей более широкой манерой письма. Он, скорее, обозначает деревья, их стволы, кроны, листву кленов. Картина написана жидко разведенной краской, формы предметов даются непосредственно мазком кисти, а не линейными средствами. Эта манера письма была естественным стремлением передать именно общее состояние, так сказать, «погоду» пейзажа, передать влажность воздуха, который как бы окутывает предметы и стирает их очертания.

Противопоставление громадности пространства неба и высоты сосен сравнительно маленькой фигурке делает ее такой одинокой в этой пустынности парка. Изображение проникнуто динамикой: дорожка убегает вдаль, по небу несутся облака, фигурка движется на нас, желтые листья, только что сметенные к краям дорожки, кажутся шуршащими, а растрепанные верхушки сосен - качающимися в небе. А.А. Фёдоров-Давыдов

Сочинение по картине ученицы 8А Кочановой Натальи. В своей картине Осенний день. Сокольники Левитан изобразил усыпанную опавшими листьями аллею, по которой идёт молодая женщина в чёрном. В этом пейзаже Левитан показал всю красоту русской осени. В нём выделяется несколько основных мотивов. В картине художник сочетает переливы золотых и опаловых оттенков опавших листьев, которые переходят в мрачные, тёмно-зелёные цвета хвои. Мрачное сероватое небо выразительно контрастирует с дорогой, которая содержит в себе почти всё разнообразие оттенков и красок картины. Всё это создаёт задумчивый, мрачный образ. В нём как бы читается лирика русской поэзии. Осенний день. Сокольники? одна из немногих картин Левитана, в которую заложен глубокий смысл и образ задумчивости и одиночества. И образ одинокой, грустной женщины, очень выразительно сочетающейся с мрачным образом пейзажа усиливает общее впечатление от картины. Мне эта картина очень понравилась.

ЧЕХОВ И ЛЕВИТАН История одной картины:

В 1879 году в училище на Мясницкой произошло неслыханное событие: 18-ти летний Левитан, любимый ученик старого придирчивого Саврасова, написал мастерскую картину - Осенний день. Сокольники. Первым это полотно увидел его ближайший друг Николай Чехов.

Я тебя как-нибудь познакомлю со своим приятелем,- на днях сказал я Антону, имея в виду Левитана. - Он тебе должен понравиться. Худенький такой, несколько болезненного вида, но гордый! О-о-о! Лицом на редкость красив. Волосы чёрные, вьются, а глаза-то такие грустные и большие. Бедность его не поддаётся описанию: ночует тайком в училище, прячась от злющего сторожа, или ходит по знакомым… А талантище! Всё училище от него многого ждёт, если, конечно, не умрёт с голодухи… Одет всегда Бог знает, во что: пиджачишко с заплатой во всю спину, на ногах худые опорки с хитрого рынка и, понимаешь ли, рубище только оттеняет его врождённый артистизм. Вы чем-то друг друга напоминаете… Впрочем, увидишь сам.

Так вот, когда я втиснулся в каморку Левитана, он с интересом выслушал новость о приезде брата, а потом стал показывать свои летние работы. Успех он сделал впечатляющий. Этюды - один лучше другого.

Да, поработал ты усиленно, что уж там, не в пример мне… Этюды-то светятся, солнышко ты поймал, определённо. Оно не поддельно. Ну, понимаешь, друг, не пора ли тебе переходить к гвоздевым вещам?

Левитан загадочно заулыбался в ответ на мои слова, полез в тёмный угол, порылся там и поставил передо мной довольно крупный холст. Это был тот самый Осенний день. Сокольники, с которого, собственно, начинается список знаменитых творений Левитана. Кто не помнит: аллея в Сокольническом парке, высокие сосны, ненастное небо в тучах, опавшие листья…вот и всё! Долго я молчал. Как он сумел с такой силой вжиться в самый обыкновенный пейзаж и через пустынную аллею да плаксивое небо передать грусть и задумчивость русской осени! Колдовство!

Я сперва не хотел показывать… Не знаю, удалось ли передать тоскливые чувства одиночества… Летом, в Салтыковке, дачники бросали мне вслед всякие обидные слова, звали оборванцем, приказывали не шляться под окнами… Вечером всем было весело, а я не знал, куда себя девать, сторонился всех. Какая-то женщина пела в саду. Я прислонился к забору и слушал. Наверное, она была молодая, прекрасная, разве я мог подойти к ней заговорить? Это не для меня. Я - отверженный…-Левитан подавленно замолчал.

И мне показалось, что в его картине чего-то не хватает…

Женской фигуры, вот чего не достаёт! Пусть одна-одинёшенька идёт через осенний парк, стройная, привлекательная, в длинном чёрном платье… Мне удалось убедить Левитана, он нехотя согласился, фигуру женщины пририсовал я.

Картина Осенний день. Сокольники была показана на второй ученической выставке. На вернисаж, как водится, пришла вся Москва. Были и мы с братом Антоном (он к тому времени стал студентом-медиком). А вот и Левитан собственной персоной, бледный и суетливый от волнения. Он поглядывал на свой пейзаж, висевший через три зала. Перед Осенним днём всё время толпились люди. Антон предложил пойти в центральный зал выставки, сравнить с левитановским холстом другие картины, но Исаак упёрся. Мы оставили его, Бог с ним, пусть переживает. Вскоре на выставке появился Саврасов. Тряся бородой, шагая размашисто, так, что трещали половицы, он прошёлся по залам, как ураган.

Безобразие, единица! Писано грязью, а не красками! И мухами засижено! Ремесло! Академик живописи Саврасов ничего не понимает, или он понимает много, а такую дрянь надобно художнику держать под чуланом, кадушки с огурцами закрывать! Нельзя тащить на белый свет! Срам! И чепуха, чепуха!!!

Неуклюжий, громадный в плечах, он двигался из зала в зал, сопровождаемый неприязненными взглядами обиженных учеников, а, больше того, профессоров, из мастерских которых вышли плохие вещи. Саврасова многие в училище не любили за прямоту и вспыльчивость.

Осенний день. Узнаю. Узнаю аллею, дикие птицы подались на юг. На сердце скребут кошки. Картин на выставке много, а душа-то одна. Вот она, сердечная. М-м-м… Пять! Позвольте, позвольте, с минусом, с двумя, а где Исаак?! Почему ненужную женщину влепил в пейзаж?! Где он?! Где он?!!!

Что такое, Антон? Я вижу, Саврасов совсем очаровал тебя.

Ха-ха, в самом деле… Чудный, чудный, живой, горячий, умный. Ну, Исаак, вам повезло. Такой наставник! Когда смотрел его Грачей прилетевших, невольно подумал, что такую тонкую вещь может написать только недюжинный человек, умница, и не ошибся. Рад, что ты меня затащил на вернисаж. Один Саврасов чего стоит! Как он, как он разнёс всякую дрянь!

К вечеру, когда схлынула публика, на выставку пожаловал Павел Михайлович Третьяков. Картины осматривал придирчиво, не торопясь. Ученики притихли, наблюдая за великим собирателем лучших полотен национальной живописи. Продать картину в его галерею мечтали даже прославленные художники. Когда Третьяков приблизился к Осеннему дню, Левитан вздрогнул. Но Третьяков, мельком взглянув на полотно, пошёл дальше. Исаак не умел скрывать свои чувства, он нервно зашагал по залу. Ну, вот и полегчало даже. Теперь хоть всё ясно. Павел Михайлович толк знает, он понимает, понимает…

М-м-м… Бедняга, совсем извёлся, обидно, обидно! Столько вложил чувств, а впечатления не произвёл…

Да-а-а… Послушай, Николай, захватим-ка его сегодня к себе?

Чудесно!

Чай будем пить, Маша с подругами развеселит, пейзажист отойдёт помаленьку, снова уверует в себя.

Очень хорошо!

Смотри-ка!

Третьяков опять перед осенним днём, вернулся! По-моему клюёт! Левитана зовут! Надо идти! Скорее! Исаак! Исаак!

Ну, в добрый путь.

С того счастливого дня, как Третьяков купил первую картину Исаака Ильича Левитана, прошло несколько лет. Голоса завистников мало-помалу умолкли, стало очевидно, что случай на ученической выставке не был недоразумением, что исключительный талант молодого пейзажиста крепнет с каждым днём. Левитан много работал под Москвой, обыденный мир возникал на его холстах и картонах. Знакомые всем дороги, что густо оплетают всю Россию, лесные опушки, облака, косогоры, медленные реки, но было во всём этом что-то необыкновенно свежее, своё, и это останавливало внимание. Антон Павлович Чехов, с которым художника связывала всё более крепнувшая дружба, даже придумал меткое словечко - «левитанистый». Он писал в письмах: «природа здесь гораздо левитанистее, чем у вас». Известность Художника росла, но жить ему было по-прежнему трудно.

Нельзя не вспомнить знаменитое полотно Исаака Ильича Левитана «Осенний день. Сокольники». Написал он егов 1879 году и по сей день оно находиться на почетном месте в Третьяковской галерее. Знаменитой и эксклюзивной эту картину делают два аспекта, то, что это единственный пейзаж в котором художника изобразил фигуру человека, и то, что эту одинокую даму, гуляющую по парке, нарисовал не сам автор, а его друг, брат известного писателя, Николай Павлович Чехов. Время написания картины было очень тяжелым для нашего автора. После указа о запрещении пребывания еврее в Москве Левитан был вынужден переехать в Салтыковку. Все его пейзажи того периода печальные и ностальгические.

На картине мы видим темные высокие сосны. Они навевают какую-то тоску и переживания. Вдоль тропинки растут маленькие деревья. Желтые листья, еле держатся на маленьких веточках через бушующий ветер. Этот же ветер поприбивал копна листьев к краям тропинки, как бы освобождая проход загадочной даме. И что это за женщина? Может быть, это просто случайная прохожая, гуляет по парку осенним днем. А возможно, это неслучайная женщина. Может, она что-то значила для автора.

Глядя на картину, можно понять настроение автора. Эти тусклые цвета, затянутое небо, развевающееся от сильного ветра деревья и темная фигура женщины, говорят о его тоске. А сам тот факт, что женщина нарисована не самым художником придает ее еще больше таинственности и загадочности.

 Наверное, большим достижение было для Левитана признание его картины и ее место в Третьяковской галерее. И хотя еще много произведений автора нашли там свое пристанище, но именно темная фигура женщины всегда будет первой. Все его пейзажи многие называют музыкальными, лирическими, поэтическими. Так и картина «Осенний день. Сокольники» стала вдохновением для многих поэтов и музыкантов.

Осенний день. Сокольники - Исаак Ильич Левитан. 1879. Холст, масло. 63,5 x 50 см

Картину «Осенний день. Сокольники» можно назвать одной из самых главных произведений в жизни Исаака Левитана, ведь именно с неё берёт начало известность живописца.

А началось всё с того, как переманил свой в натурный класс юного художника Исаака от . Под руководством Саврасова произошло полное перевоплощение Левитана. Сложная нищенская жизнь начинающего живописца не превратилась в обличительные сюжеты, а наоборот, перевоплотила Исаака Ильича в тонкого лирика, чувствующего и созерцательного. Именно этого от него требовал Саврасов: «…пишите, изучайте, но главное – чувствуйте!» И молодой Исаак изучал…и чувствовал, разумеется.

Уже в 1879 году появляется замечательная картина, посвящённая парку Сокольники в один из хмурых осенних дней. На девятнадцатилетнего студента Московского училища живописи, ваяния и зодчества сразу же обратила внимания публика, и главное, Павел Третьяков. Острый глаз этого выдающегося русского мецената не пропускал ни одного значимого произведения, особенно, когда в нём читалась не только техника, но и поэзия цвета, сюжет, правдивость, душа, наконец. «Осенний день. Сокольники» отвечал всем этим параметрам, поэтому неудивительно, что он купил работу прямо с ученической выставки, чем сразу привлёк пристальное внимание общества к её автору.

Что же мы видим на картине? Пустынная аллея парка, усыпана жёлтыми опавшими листьями. Трава ещё зелёная, но цвет этот не такой яркий как летом, а наоборот, по-осеннему пожухлый. Вдоль дороги растут молодые деревья. Их совсем недавно посадили, оттого они такие тонкие, с редкой осыпающейся листвой, а кое-где оная и вовсе отсутствует. Как контраст этой молодой поросли края картины «обступили» старые деревья парка. Высокие, могучие, тёмно-зелёные и чуть мрачноватые. И над всем этим поэтическим пейзажем плывут облака, серые и хмурые, создавая ощущение сырого пасмурного дня.

Центральным элементом картины является героиня, но её присутствие «не ворует» у природы главную роль. Скорее, она выступает своеобразным камертоном настроения, создаваемого этим парком и осенним днём. Как не имел никакого отношения к медведям со своей самой знаменитой работы, так и Левитан не автор этой примечательной, одинокой фигуры. Девушку в тёмном платье, идущую прямо с полотна навстречу к зрителю, написал Николай Чехов, русский художник и родной брат знаменитого писателя Антона Павловича.

Общее настроение полотна грустно-настальгическое, и этому есть своё объяснение. Именно в этот период Левитан подвергся первому выселению из , согласно указу, запрещающему проживание евреев в городе. Живя в Салтыковке, Левитан вспоминал любимые пейзажи, любовно перенося их на холст.

Близкое рассмотрение картины обнажает широкую манеру письма – размашистым мазком написана и дорога, и кроны. Однако сделав пару шагов от рамы, все эти широкие движения кисти сливаются в переливающуюся гладь, а размытость палитры добавляет воздушности пейзажу.

Ещё одно удивительное свойство полотна – звукоизобразительность. Кажется, можно вполне чётко расслышать порывистые, но короткие движения осеннего ветра, скрип высоких сосен, одинокие шуршащие шаги по дорожке, шорох листьев.

В этой картине всё удивительно и атмосферно. Взгляд упрямо цепляется за отдельные элементы, которые выстраиваются в цельный, лаконичный, но эмоциональный образ. И последняя деталь – быстрый взгляд на название, броское и ёмкое. Словно блоковское сакраментальное «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека», у Левитана не менее исчерпывающее – «Осенний день. Сокольники».

1879. Холст, масло. 63,5 x 50. Третьяковская Галерея, Москва, Россия.

Эта проникновенная работа стала свидетельством усвоения Левитаном поэтических традиций и достижений русского и европейского пейзажа и своеобразия его лирического дара. При том, что похожие изображения узкой аллеи, усыпанной осенними листьями, встречаются и , а оживление паркового пейзажа одинокой женской фигурой у Левитана, видимо, было связано и с впечатлением от демонстрировавшихся на выставке 1879 года картин Поленова «Бабушкин сад» и «Заросший пруд», работа отличается самодостаточностью и органичностью. В ней чисто и совершенно звучат уже специфически и достигнута, пожалуй, небывалая для отечественной живописи мера единства этюдной непосредственности и «картинной» поэтической содержательности пейзажа.
Картина «Осенний день. Сокольники» была замечена зрителями и получила, пожалуй, высшую из возможных в то время оценок - приобретена Павлом Третьяковым, основателем знаменитой Государственной Третьяковской Галереи, чутким любителем пейзажной живописи, выше всего ставившим не «красоты природы», но душу, единство поэзии и правды. В последствии Третьяков уже не выпускал Левитана из поля своего зрения, и редкий год не приобретал у него новых работ для своего собрания.
Александр Пушкин.
Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной
К себе меня влечет. Сказать вам откровенно,
Из годовых времен я рад лишь ей одной,
В ней много доброго; любовник не тщеславный,
Я нечто в ней нашел мечтою своенравной.

Как это объяснить? Мне нравится она,
Как, вероятно, вам чахоточная дева
Порою нравится. На смерть осуждена,
Бедняжка клонится без ропота, без гнева.
Улыбка на устах увянувших видна;
Могильной пропасти она не слышит зева;
Играет на лице еще багровый цвет.
Она жива еще сегодня, завтра нет.

Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса -
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
В 1879 году полиция выселила Левитана из Москвы в дачную местность Салтыковку. Вышел царский указ, запрещавший евреям жить в «исконной русской столице». Левитану было в то время восемнадцать лет.
Лето в Салтыковке Левитан вспоминал потом как самое трудное в жизни. Стояла тяжелая жара. Почти каждый день небо обкладывали грозы, ворчал гром, шумел от ветра сухой бурьян под окнами, но не выпадало ни капли дождя.
Особенно томительны были сумерки. На балконе соседней дачи зажигали свет. Ночные бабочки тучами бились о ламповые стекла. На крокетной площадке стучали шары. Гимназисты и девушки дурачились и ссорились, доигрывая партию, а потом, поздним вечером, женский голос пел в саду печальный романс:
Мой голос для тебя и ласковый и томный…
…………………………..
Лето кончилось. Все реже был слышен голос незнакомки. Как-то в сумерки Левитан встретил у калитки своего дома молодую женщину. Ее узкие руки белели из-под черных кружев. Кружевами были оторочены рукава платья. Мягкая туча закрыла небо. Шел редкий дождь. Горько пахли цветы в палисадниках. На железнодорожных стрелах зажгли фонари.
Незнакомка стояла у калитки и пыталась раскрыть маленький зонтик, но он не раскрывался. Наконец он раскрылся, и дождь зашуршал по его шелковому верху. Незнакомка медленно пошла к станции. Левитан не видел ее лица, — оно было закрыто зонтиком. Она тоже не видела лица Левитана, она заметила только его босые грязные ноги и подняла зонтик, чтобы не зацепить Левитана. В неверном свете он увидел бледное лицо. Оно показалось ему знакомым и красивым.
Левитан вернулся в свою каморку и лег. Чадила свеча, гудел дождь, на станции рыдали пьяные. Тоска по материнской, сестринской, женской любви вошла с тех пор в сердце и не покидала Левитана до последних дней его жизни.
Этой же осенью . Это была первая его картина, где серая и золотая осень, печальная, как тогдашняя русская жизнь, как жизнь самого Левитана, дышала с холста осторожной теплотой и щемила у зрителей сердце.
По дорожке Сокольнического парка, по ворохам опавшей листвы шла молодая женщина в черном — та незнакомка, чей голос Левитан никак не мог забыть. «Мой голос для тебя и ласковый и томный…» Она была одна среди осенней рощи, и это одиночество окружало ее ощущением грусти и задумчивости.
«Осенний день в Сокольниках» — единственный пейзаж Левитана, где присутствует человек, и то его написал Николай Чехов. После этого люди ни разу не появлялись на его полотнах. Их заменили леса и пажити, туманные разливы и нищие избы России, безгласные и одинокие, как был в то время безгласен и одинок человек.
Константин Паустовский. Исаак Левитан

Александр Пушкин.
Мой голос для тебя и ласковый и томный
Тревожит поздное молчанье ночи темной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.
Во тьме твои глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются, и звуки слышу я:
Мой друг, мой нежный друг… люблю… твоя… твоя!..