«Они сражались за Родину» М. А
Кировская средняя общеобразовательная школа №5
Образ солдата-патриота в романе М.А.Шолохова
«Они сражались за Родину»
Работу выполнила ученица 10 класса
МБОУ Кировская СОШ№5
Кагальницкого р-на
Ростовской обл.
Агафонова Полина
Научный руководитель
учитель русского языка и литературы
Очкурова Е.Г.
2013год
Талант Михаила Александровича Шолохова (1905- 1984) наиболее ярко проявился в романе «Они сражались за Родину», который пользуется огромным читательским спросом и воспитывает в людях патриотизм. В последнее время часто встаёт вопрос об истинном патриотизме. Смогло бы наше поколение также выстоять? Я хочу раскрыть в романе новые качества советского воина-патриота, которые так возвысили эту войну.
Актуальность данной темы не вызывает сомнений, поэтому целью моей работы стало формулирование выводов о своеобразии воплощения героизма в романе . А также доказательство, что патриоты – это обычные люди , с их горестями и радостями, недостатками и достоинствами. Михаил Александрович был не только писателем, но и человеком, который прошел Великую Отечественную войну, который видел все события своими собственными глазами, а это не могло не оказать на него впечатления. Именно роман «Они сражались за Родину» позволяет нам наиболее полно и глубоко понять и почувствовать всё то, что произвело на писателя неизгладимое впечатление. Роман писался писателем в три этапа: в 1942-1944, 1949 и 1969 годах. Он является ярким примером патриотизма, любви к Родине, к родной земле, к людям, живущим на этой земле.
В романе многогранно раскрыта судьба трех рядовых людей – Ивана Степановича Звягинцева, Петра Федотовича Лопахина и Николая Семеновича Стрельцова. Эти трое мужчин очень отличаются характерами, но их объединяет одно, пожалуй, самое главное чувство – чувство любви и преданности к Родине и мужская, по-настоящему крепкая, дружба.
Николай Стрельцов угнетен отступлением своего полка и личным горем: перед войной от него ушла жена, детей оставил у старой матери. Однако это не мешает ему доблестно сражаться , героически защищая свою Родину. Защищая свою землю и свой народ, Стрельцов был контужен и оглох. Но даже, несмотря на это, он убегает из госпиталя, в котором осталось всего 27 человек. Он говорит: «Кровь из ушей у меня перестала идти, тошноты почти прекратились. Чего ради я там валялся бы… А потом, я просто не мог там оставаться. Полк был в очень тяжелом положении, вас осталось
немного… Как я мог не прийти? Драться рядом с товарищами ведь можно и глухому, верно, Петя?»
Петр Лопахин, который является шахтером, очень восприимчивый человек, он очень тяжело переживает гибель героически сражавшегося лейтенанта Голощекова. Он очень ценит дружбу, установившуюся между ним и его товарищами, крайне обеспокоен потерями солдат и героически защищает свою родную землю.
Иван Звягинцев, до войны бывший комбайнером, настоящий богатырь, щедрый и простодушный человек, искренне старается утешить Стрельцова, жалуется сам ему на свою неудачную семейную жизнь. Он всегда поддерживает своих товарищей и не позволяет им упасть духом, говорит, что победа будет за ними.
Все трое героев тяжело переживают события войны, огромные потери, отчаиваются и лишаются смелости идти дальше, но их мужская, настоящая дружба не позволяет им покориться разрушительной силе фашистских захватчиков. Их дружба, вера в победу, любовь и преданность Родине не позволяют им сломиться, они готовы идти до победного конца. Каждый из них делает все возможное , все, что в его силах. Например, Лопахин во время боя подбил танк и сбил тяжелый бомбардировщик. Но каждая неудача, каждая ошибка тяжело воспринимаются и переживаются. Например, Стрельцов при отступлении переживает: «…какими глазами нас провожают жители…». Лопахин тоже переживает это, но отвечает: «Бьют нас? Значит, поделом бьют. Воюйте лучше, сукины сыны!». Звягинцев же впервые видит горящий спелый хлеб на степном просторе. Его душа «затосковала». Он говорит с колосом, как с живым человеком, который так же дышит, видит, чувствует: «Милый ты мой, до чего же ты прокоптился! Дымом – то от тебя воняет, - как от цыгана…Вот что с тобою проклятый немец, окостенелая его душа, сделал». Любовь к родимой земле настолько сильна, что каждый лик ее видится в каждом колоске, ощущается в дуновении свежего ветерка, звучит в журчании чистого родника… Описания природы в романе неразрывно связаны с военной обстановкой. Например, перед глазами Стрельцова стоит убитый юный пулеметчик, упавший между
цветущих подсолнухов: «Может быть, это было красиво, но на войне внешняя красота выглядит кощунственно…».
Шолохов в своем романе очень глубоко и полно передает мироощущение простого русского солдата. Ему очень важно показать, что в процессе испытаний характер человека кристаллизуется, принимает четкие очертания, не окаменевает, но отвердевает. Солдаты в романе не только сражаются. Они напряжены, переживают, волнуются за судьбу своей родной земли, говорят о целях войны , думают о боевых доблестях, вспоминают мирное прошлое, свои семьи, детей, любимых… Трагическое напряжение перед боем сменяют комические сцены и эпизоды, без которых не обошлось и на войне. Эта глубокая полнота жизни является весьма примечательным качеством романов Михаила Шолохова. И она позволяет писателю истинную меру жизнестойкости народа. Позволяет понять одну очень важную жизнь: Жизнь огромного государства, великой державы связана с каждой человеческой жизнью.
Значительное место в романе занимают батальные картины. Описания сражений пронизаны чувством восхищения перед обыкновенными советскими людьми, совершающими подвиг. Каждый солдат старается сделать как можно больше для судьбы своей родины. Например, умирающий ефрейтор нашел в себе силы метнуть из разрушенного окопа бутылку с горючим. В итоге – подожжен немецкий танк. Подвиг совершил не только Лопахин, подбив самолет и несколько вражеских танков. Подвигом также было и мужественное хладнокровие Звягинцева. Композиционные чередования сцен мирной тихой жизни, короткой солдатской передышки и внезапно вспыхивающих жестоких боев с участием сотен танков, самолетов, минометов очень контрастны и неожиданны.
Роман очень правдиво рассказывает о войне, о товариществе . Неприкрашенная правда о том, как это действительно было. И в ней, среди прочего легко просматривается еще одно: война войной, а солдаты еще едят, спят, ссорятся и мирятся, ухлестывают за молодками во встречных хуторах. Правда о фронтовой действительности – в подробности, случае, бытовой общей картине, суждении героя. Художник дал нам внутренне все состояние
изнурительного марша, молитву под бомбами, безумие боли на операционном столе, мгновение перед смертью…
В этом романе солдаты проявляют, показывают стойкость национального характера. Они смеются не из слабости, не из мысли о том , что война – дело веселое, а потому что душа не сдалась! И не собирается сдаваться. Русский писатель и драматург В.И.Немирович-Данченко так сказал об этом романе: «Соединение громадного героизма с невероятной простотой и юмором – средство, помогающее обнаружиться внутренним силам. Сам сюжет романа таков: История о том, как все вместе устояли, не сломились – вопреки тем жесточайшим обстоятельствам, что обрушивались на отступающую армию. Необыкновенное терпение, выносливость, спокойствие, сила и умение не отчаиваться ни при каких обстоятельствах – все это черты национального характера, героического характера».
Итак,в романе просто и правдиво воспроизводится героизм советских солдат, фронтовой быт, товарищеские беседы, скрепленная кровью нерушимая дружба. Очень глубоко раскрыт русский национальный характер, ярко проявившийся в дни тяжелых испытаний. Героизм русских людей лишен внешне блестящего проявления и предстает перед нами в скромном одеянии обыденного, повседневного быта, боев, переходов. Такое изображение войны приводит каждого читателя к выводу, что героическое не в отдельных подвигах , хотя и очень ярких, зовущих за собой, а вся фронтовая жизнь – подвиг. А также мы поняли, что патриотом может быть каждый человек, который любит свою Родину.
«Они сражались за Родину» - это не только правда войны, это и своеобразное художественное свидетельство веры солдатской. Вера и любовь к Родине позволила русским солдатам устоять.
О романе сам Шолохов высказался так: «В нем мне хочется показать наших людей, наш народ, источники его героизма… Я считаю, что мой долг, долг русского человека и писателя – это идти по горячим следам своего народа в его гигантской борьбе против иноземного владычества и создать произведение искусства такого же исторического значения, как и сама борьба».
Приложение
М.А.Шолохов «Они сражались за Родину» -М.: Современник, 1976.
Бритиков А.Ф.Мастерство Михаила Шолохова. – М., 1964.
Русские писатели 20 века. Биографический словарь/Гл. ред. И составитель – Н.Николаев. – М.,2000 год.
Шолохов М.А. Россия в сердце: Сборник рассказов, очерков – М.,1975.
Бирюков Ф.Г. Художественные открытия Михаила Шолохова. – М.,1995
Михаил Александрович Шолохов, автор произведения “Они сражались за Родину”, говорил о своем творении следующее: “Здесь хочется изобразить наш народ, наших граждан, истоки его героизма… Я уверен, что мой долг как советского писателя это поход по обжигающим следам своих соотечественников в их противостоянии иноземному владычеству и сотворить произведение искусства одного уровня исторического значения с этим противостоянием.”
В книге подробно раскрыта жизненная судьба троих рядовых граждан Советского Союза - комбайнера Ивана Звягинцева, шахтера Петра Лопахина и агронома Николая Стрельцова. Чрезвычайно отличные друг от друга по характерам, их жизни оказались связаны на войне дружбой и безграничной преданностью Отчизне. Николай удручен отступлением своего батальона и его собственной семейной трагедией: перед началом войны Стрельцова бросила жена и детей ему пришлось оставить у престарелой матери. Однако, это не мешает ему отчаянно биться с врагом. В жесткой схватке он был контужен и оглушен. Попав в госпиталь, он убегает из него обратно в полк, в котором после сражений осталось лишь двадцать семь человек.
Встретив старых товарищей, он в ярких красках описал, что его состояние улучшилось и его место здесь, рядом с ними. С одной стороны этот поступок можно объяснить его храбрость и отчаянным нравом. Но что если проведенное в лазарете время заставило Николая вспомнить о расставании с женой? Что если только находясь в пылу сражения он может забыть горечь предательства и одиночество, которое станет верным спутником одинокому человеку, который остался один на один с суровой послевоенной реальностью, которая на момент действия книги была бесконечно сумрачной. Все это читатель может прочитать между строк произведения Шолохова и задуматься о истинной глубине книги.
Петру Лопахину хотелось обнять Стрельцова, увидев и услышав его историю, но от внезапно нахлынувших чувств он не смог выдавить и слова. Иван Звягинцев, работавший до войны комбайнером, старался успокоить Стрельцова, повествуя о собственной якобы неудачной семейной жизни. Автор описывает эту историю с юмором и огромной долей добродушия.
Знакомство Шолохова с Лукиным, старым генералом, создала в книге совершенно нового персонажа - Стрельцова, родного брата Николая, генерала Красной Армии. В 1936 году его преследовали и репрессировали, но в 1941-м стране были нужны опытные офицеры и командиры. После начала боевых действий Лукину был возвращен чин, сам он был освобожден и отправлен в состав вооруженных сил. 19-я армия генерала Лукина приняла удар 3-й танковой группы Германа Гота и дивизий 9-й армии генерал-полковника Адольфа Штрауса западнее Вязьмы. Целую неделю солдаты сдерживали натиск фашистов. Сам генерал был серьезно ранен и пленен в ходе боя. Советский офицер мужественно и самоотверженно прошел через все невзгоды немецкого плена.
Лопахин очень тяжело переживает героическую смерть лейтенанта Голощекова. Все подробности его гибели описывает Старшина Поприщенко, стоя на могиле боевого товарища. Из его слов можно понять, насколько отважным он считает его поступок, поражаясь выносливости лейтенанта. Теплые чувства у читателя обязательно вызывает повар Лисиченко, использующий любую возможность вырваться на передовую. Когда Лопахин спрашивает его о предстоящем ужине, Лисиченко рассказывает, что начинку котла щами он уже сделал и оставил двух раненых солдат за готовкой присматривать. Фронтовая дружба - важный аспект, на котором играет автор.
Николай сильно переживает при отступлении, вспоминая, какими глазами их провожали местные жители. Но при этом осознавая, что поражения Красной Армии происходят по вине солдат и командиров, именно они и есть та сила которая должна противостоять врагу и у которой катастрофически не хватает опыта.
Звягинцев впервые наблюдает за тем, как языки пламени пожирают спелый хлеб на колхозном просторе. Он разговаривает с колосом: “Милый мой, вот это ты прокоптился! Дымом от тебя воняет, что от цыгана… Вот что с тобою проклятый фашист, окостенелая его душа, делает”.
Речь комдива Марченко - “пусть враг пока торжествует, но победа все равно будет за нами” - отражают оптимистическую и ободряющую идею произведения. В частности его частей, представленных публике в 1949 году. В одной из сцен читатель наблюдает, как сотня бойцов и командиров двигается единой колонной, а затем автор направляет внимание на то, как тщательно воины хранили полковое знамя, пронеся его через все повествование. Эти строки обязаны раскрыть самую важную часть в характере советских людей - это долг и верность. Ведь именно эти черты привели наш народ к победе.
Необходимо вспомнить о встрече Михаила Шолохова со Сталиным, которая состоялась 21 мая 1942 года, когда писатель вернулся с передовой, чтобы отпраздновать свой день рождения. Генералиссимус позвал Шолохова к себе и в ходе беседы настоял написать роман, который бы “правдиво и ярко изображал героизм солдат, и смекалку командиров.”
В 1951 году Михаил Александрович признался, что больше всего у него получается описывать переживания простых людей, которых коснулась война, нежели описывать “гениальность” советских полководцев того периода. И на это есть свои причины.
Масштабы войны
Трагедия, развернувшаяся на всех фронтах конфликта в 1941 не могла не задеть самого Шолохова. Неумелое руководство и банальная глупость стоила миллионам бойцов их жизней.
И тем не менее, этот роман в первую очередь о людях. Предназначенные самой природой для другой, более высокой миссии, нежные и слабые, умеющие любить и жалеть, они взяли в руки винтовки, чтобы мстить и убивать. Мировая война поменяла устоявшийся уклад жизни, перековала даже души людей, сделав слабых сильными, а робких смелыми. Даже самый скромный вклад в победу велик. Подвиги советского народа бессмертны, пока память о них живет в нашем сердце.
Анализ произведения
Пейзажи в произведении тесно увязаны с военной атрибутикой. Непревзойденно описаны все батальные эпизоды романа. Благодаря сочным и живым картинам, которые автор играючи рисует в голове у своих читателей книга надолго врезается в память. Мало кто способен пройти мимо этого произведения и остаться равнодушным. К сожалению основная часть произведения была утрачена и свет вышли лишь отдельные главы, но только по этим частям можно понять насколько душевная и сильная книга была написана Шолоховым.
Слишком отчетливо в памяти российского народа сохранилась память о той ужасной войне. По книге “Они сражались за Родину” Сергей Бондарчук, настоящий мастер военного кинематографа, поставил одноименный фильм, который так же удостоился множества наград. Его посмотрели больше 40 миллионов советских граждан.
Талант автора ярко проявился в этом произведении, которое до сих пор находит своих читателей, в том числе среди молодых патриотов, которым в скором времени придётся защищать свою страну и исполнять свой долг перед отчизной.
ГЕНИЙ В НЕГРАХ РОДИНЫНеужели и «Они сражались за Родину» писал не Шолохов? К огда в статье «Они писали за Шолохова» («Новая газета», № 44, 23 июня 2003 г.) я воспроизвел версию литературоведа Зеева Бар-Селлы о том, что настоящим автором романа «Они сражались за Родину» был Андрей Платонов, то, кроме абстрактного возмущения, мне постоянно задавали два вопроса.
Первый: как мог Платонов быть негром? Второй: как можно скрыть неповторимый стиль Платонова?
А почему Платонов не мог быть негром? С 1929 по 1942 год он был под полным запретом. А жить-то надо, кушать, за комнату платить, семью содержать. А что он умел? Только писать. А желающих стать «писателями», но при этом не способных связать двух слов, но зато имеющих деньги и связи, было предостаточно.
Для нашего конкретного случая достаточно привести цитату из мемуаров Федота Сучкова, относящуюся примерно к 1940 году:
«В той же компании (я и мои однокурсники Ульев и Фролов) сидели у Платонова, мирно беседуя за голым, как степь, столом. И вдруг раздался звонок в прихожей. Я открыл обитую дерматином дверь. Лет тридцати - тридцати пяти человек в форме военно-воздушных сил стоял у порога. Я провел его в комнату…
Нас удивило, что обходительный хозяин квартиры не пригласил к столу застывшего у дверей офицера. И тот, помявшись, спросил, как, мол, Андрей Платонович, обстоит дело. Платонов ответил, что был, дескать, здорово занят, но через несколько дней можно поговорить.
Когда посетитель ушел, Андрей Платонович выругался по-пролетарски. Он сказал, что опорожненную уже поллитровку мы достали с трудом, а у только что удалившегося щеголя ломится буфет от грузинского коньяка и что за перелопачивание романа, которому место в мусорном ведре, он выплатит ему, Платонову, тысячу карбованцев… Так я столкнулся с использованием писателя в качестве негра. И понял тогда, как все на земле просто, простее некуда».
Остается
доказать уже не то, что Платонов бывал негром, а
то, что он был им именно в случае с Шолоховым. А
заодно показать, как решалась проблема стиля.Доказательства общедоступны начиная с мая 1943 года. Надо было только одно: читая Шолохова, помнить Платонова; а читая Платонова, помнить Шолохова.
А также помнить о том, что у обоих писателей были давние и близкие отношения. Оба, каждый по-своему, ценили друг друга, оба любили выпить (а Шолохову, в отличие от Платонова и его друга Сучкова, достать бутылку проблемы не составляло). Точную картину их взаимоотношений обрисовать пока трудно. В одной главе своей книги Бар-Селла сводит все доступные упоминания о них. И надо признать, что они весьма противоречивы. Одни вспоминают, с каким пиететом Платонов относился к Шолохову и ценил его «крестьянский ум», другие приводят высказывания прямо противоположного свойства. Одни пишут о роли Шолохова в освобождении репрессированного сына Платонова, другие цитируют высказывания Платонова о том, что Шолохов только обещает, но ничего не делает.
Но как бы там ни было, факт достаточно тесных (и, возможно, доверительных) отношений сомнений не вызывает. То есть таких отношений, при которых можно просить о помощи после повелительного пожелания Верховного главнокомандующего силами искусства поддержать дух его приказа № 227 «Ни шагу назад!». Тем более что в разгар войны речь шла не о разовой «тысяче карбованцев», а о прямом возвращении в литературу, о получении работы. Ведь именно во второй половине 1942 года Платонов получает звание капитана, должность военного корреспондента (а это стабильное и неплохое содержание), и его снова печатают. В толстых центральных журналах опять появляется имя Платонова, его проза, его тексты.
Вот и сравним их с появившимися через полгода «главами из романа». Для начала два предельно сжатых фрагмента:
«…выполз из разбитого снарядом окопа капитан Сумсков… Опираясь на левую руку, капитан полз вниз с высоты, следом за своими бойцами; правая рука его, оторванная осколками у самого предплечья, тяжело и страшно волочилась за ним, поддерживаемая мокрым от крови лоскутом гимнастерки; иногда капитан ложился на левое плечо, а потом опять полз. Ни кровинки не было в его известково-белом лице, но он все же двигался вперед и, запрокидывая голову, кричал ребячески тонким, срывающимся голоском:
- Орёлики! Родные мои, вперед!.. Дайте им жизни!».
Это роман. А вот второй:
«…комиссар увидел свою левую руку, отсеченную осколком мины почти по плечо. Эта свободная рука лежала теперь отдельно возле его тела. Из предплечья шла темная кровь, сочась сквозь обрывок рукава кителя. Из среза отсеченной руки тоже еще шла кровь помаленьку. Надо было спешить, потому что жизни осталось немного.
Комиссар Поликарпов взял свою левую руку за кисть и встал на ноги, в гул и свист огня. Он поднял над головой, как знамя, свою отбитую руку, сочащуюся последней кровью жизни, и воскликнул в яростном порыве своего сердца, погибающего за родивший его народ:
- Вперед! За Родину, за вас!»
Это - Андрей Платонов, «Одухотворенные люди (Рассказ о небольшом сражении под Севастополем)». Журнал «Знамя», ноябрь 1942 г., за полгода до «глав из романа».
Один факт - не факт. А вот второй.
Публикация очередной «главы из романа» от 17 ноября 1943-го. Солдат Лопахин разговаривает с поваром Лисиченко:
«- Стукнул бы я тебя чем-нибудь тяжелым так, чтобы из тебя все пшено высыпалось, но не хочу на такую пакость силу расходовать. Ты мне раньше скажи - и без всяких твоих штучек, - что мы нынче жрать будем?
- Щи.
- Как?
- Щи со свежей бараниной и с молодой капустой.
- Лисиченко, я сейчас перед боем очень нервный, и шутки твои мне надоели, говори толком: народ без горячего хочешь оставить?
Лисиченко не спеша сказал:
- Видишь, какое дело: возле моста бомбой овец побило, ну, я, конечно, одного валушка прирезал, не дал ему плохой смертью от осколка издохнуть».
И словно продолжение, но с измененными именами:
«Вдоль насыпи бежал корабельный кок Рубцов. Он с усилием нес в правой руке большой сосуд, окрашенный в невзрачный цвет войны; это был полевой английский термос.
- А я пищу доставил! - кротко и тактично произнес кок. - Где прикажете накрыть стол под горячий, огненный шашлык? Мясо - вашей заготовки!
- Когда же ты успел шашлык сготовить? - удивился Фильченко.
- А я умелой рукой действовал, товарищ политрук, - успел, объяснил кок. - Вы же тут поспеваете овец заготовлять» («Одухотворенные люди»).
Тут следует напомнить предыдущую «главу из романа» (от 4 ноября 1943 года):
«По дороге к переправе шли последние части прикрытия, тянулись нагруженные домашним скарбом подводы беженцев, по обочинам проселка, лязгая гусеницами, подымая золистую пыль, грохотали танки, и отары колхозных овец, спешно перегоняемые к Дону, завидев танки, в ужасе устремлялись в степь, исчезали в ночи. И долго еще в темноте слышался дробный топот мелких овечьих копыт, и, затихая, долго еще звучали плачущие голоса женщин и подростков-гонщиков, пытавшихся остановить и успокоить ошалевших от страха овец».
Есть правда, еще один текст:
«Откуда-то издалека доносился ровный, еле слышный шорох, словно шли по песку тысячи детей маленькими ножками. <…> По склонам вражеской высоты, примерно на половине ее расстояния до вершины, справа и слева поднялась пыль. Что-то двигалось сюда с тыльной стороны холма, из-за плеч высоты. <…>
Паршин засмеялся:
- Это овцы! - сказал он. - Это овечье стадо выходит к нам из окружения… <…>
Овцы двумя ручьями обтекли высоту и стали спускаться с нее вниз, соединившись на полынном поле в один поток. Уже слышны были овечьи испуганные голоса; их что-то беспокоило, и они спешили, семеня худыми ножками». (Опять «Одухотворенные люди»).
Мало? Тогда еще:
«Звягинцев сорвал на краю поля уцелевший от пожара колос, поднес его к глазам. Это был колос пшеницы мелянопус, граненый и плотный, распираемый изнутри тяжелым зерном. Черные усики его обгорели, рубашка на зерне полопалась под горячим дыханием пламени, и весь он - обезображенный и жалкий - насквозь пропитался острым запахом дыма.
Звягинцев понюхал колос, невнятно прошептал:
- Милый ты мой, до чего же ты прокоптился!.. дымом-то от тебя воняет, как от цыгана… Вот что с тобой проклятый немец, окостенелая его душа, сделал!».
Это за подписью Шолохова, а это:
«Они увидели небольшое поле с несжатым хлебом. Ветелки ранее густого проса теперь опустели, отощали, иные легко и бесшумно шевелились на ветру, а зерно их обратно пало в землю, и там оно бесплодно сопреет или остынет насмерть, напрасно родившись на свет. Беспалов остановился у этого умершего хлеба, осторожно потрогал один пустой колос, склонился к нему и прошептал ему что-то, словно тот был маленький человек или товарищ», - рассказ Платонова «Крестьянин Ягафар» («Октябрь», 1942, № 10).
И еще несколько коротких цитат:
«изломанный в щепки обод поливального колеса, при помощи которого когда-то орошались, жили, росли и плодоносили деревья»;
«Лишь одно водяное колесо безостановочно трудилось теперь впустую», танк, что изломал в щепки поливальное колесо, перед этим «с ходу налетел на плетневую, обмазанную глиной колхозную кузницу»;
«сарай, устроенный из плетней, обмазанных глиной, и покрытый обветшалой соломенной кровлей»;
«Танки подняли гусеницами плетень, а «фердинанд» покрыл собою колодец в усадьбе».
И если удалить, как я сделал, ссылки, то уже невозможно с уверенностью определить, какой плетень в Крыму, какой на Дону; какое колесо в Карелии, какое опять на Дону; где стоит одна глинобитная кузница, где другая; какой текст платоновский, какой - шолоховский.
И, наконец, нечто, не побоюсь сказать, сногсшибательное:
1. «Я, <…> люблю почитать хорошую книжку, в какой про технику, про моторы написано. Были у меня разные интересные книжки: и уход за трактором, и книга про мотор внутреннего сгорания, и установка дизеля на стационаре, не говоря уже про литературу о комбайнах. Сколько раз, бывало, просил: «Возьми, <…>прочитай про трактор. Очень завлекательная книжка, с рисунками, с чертежами…».
2. «Вначале <…> училась плохо. Ее сердце не привлекали катушки Пупина, релейные упряжки или расчет сопротивления железной проволоки. Но уста ее мужа однажды произнесли эти слова, и больше того, он с искренностью воображения, воплощающегося даже в темные, неинтересные машины, представил ей оживленную работу загадочных, мертвых для нее предметов и тайное качество их чуткого расчета, благодаря которому машины живут. <…> С тех пор катушки, мостики Уитсона, контакторы, единицы светосилы стали <…> священными вещами <…>».
Что есть чье? Угадали?..
1 - это «главы из романа», а 2 - естественно, Платонов, рассказ «Фро», написанный в 1936 году.
А потому совершенно естествен вывод Бар-Селлы: «Из сказанного следует, что автору… дана была небывалая свобода ориентации в художественном мире Платонова. Такой абсолютной свободой обладал лишь один человек - Андрей Платонов. И потому рассмотренный нами отрывок - это не плод усилий плагиатора, а авторский текст Платонова».
Дальнейшее довольно странно, но вписывается в стиль жизни Шолохова: быстро сделать начало, потом десятилетиями и очень скрытно доделывать остальное. Но в случае с военным романом никакого продолжения не последовало.
В 1944 году
сотрудничество с Платоновым явно прекратилось,
была даже не очень приятная сцена на похоронах
писателя в 1951 году. А с тех пор в течение 40 лет так
ничего и не появилось!Хотя есть странная история. Причем подтверждаемая не только посторонними свидетелями, но и письмами Шолохова Брежневу, в которых он требует скорейшего рассмотрения присланного фрагмента и то ли сетует, то ли грозит, что могут пойти слухи, что уже и Шолохова не печатают и что поставят его на одну доску с Солженицыным.
А странность в том, что фрагмент этот «гулял» по кабинетам ЦК КПСС и «Правды», но потом, не оставив ни следа, ни копии, вернулся в Вешенскую и там был отправлен автором в печку.
Бывший сотрудник ЦК А. Беляев потом вспоминал (и это единственный пересказ фрагмента) его содержание. И оно никак не вяжется со всем, что мы знаем о Шолохове, но зато объясняет, почему Шолохов опасался оказаться в одной компании с Солженицыным, которого он только что обвинил в том, что тот «зациклился на 37-м годе».
Беляев своими словами пересказывает эпизод о том, как генерал Стрельцов в 1937 году был арестован, содержался в тюрьме, окна которой выходили на улицу. И вот во время Первомая шедшая мимо демонстрация пела «Интернационал», и сидящие по камерам «верные ленинцы» бросились к решеткам и тоже стали петь пролетарский гимн. Охрана же тюрьмы открыла по окнам огонь…
Сильный эпизод, ничего не скажешь. Но откуда он вдруг взялся, как он соотносится со всем тем, что говорил и писал Шолохов в те - 70-е - годы? Почему следа, копии не осталось? Что и почему сжег Шолохов в своем камине?
Ответа на это уже, скорее всего, никогда не будет.
А вот факт «участия» Платонова в создании реально существующих «глав из романа» можно считать практически доказанным и даже отчасти признанным. О чем, помимо книги Бар-Селлы, повествует еще и монография Н. Корниенко «Сказано русским языком…», посвященная сотрудничеству этих двух писателей.
Николай ЖУРАВЛЕВ
На синем, ослепительно синем небе - полыхающее огнем июльское солнце да редкие, раскиданные ветром, неправдоподобной белизны облака. На дороге - широкие следы танковых гусениц, четко отпечатанные в серой пыли и перечеркнутые следами автомашин. А по сторонам - словно вымершая от зноя степь: устало полегшие травы, тускло, безжизненно блистающие солончаки, голубое и трепетное марево над дальними курганами, и такое безмолвие вокруг, что издалека слышен посвист суслика и долго дрожит в горячем воздухе сухой шорох красных крылышек перелетающего кузнечика.
Николай шел в первых рядах. На гребне высоты он оглянулся и одним взглядом охватил всех уцелевших после боя за хутор Сухой Ильмень. Сто семнадцать бойцов и командиров - остатки жестоко потрепанного в последних боях полка - шли сомкнутой колонной, устало переставляя ноги, глотая клубившуюся над дорогой горькую степную пыль. Так же, слегка прихрамывая, шагал по обочине дороги контуженный командир второго батальона капитан Сумсков, принявший на себя после смерти майора командование полком, так же покачивалось на широком плече сержанта Любченко древко завернутого в полинявший чехол полкового знамени, только перед отступлением добытого и привезенного в полк откуда-то из недр второго эшелона, и все так же, не отставая, шли в рядах легко раненные бойцы в грязных от пыли повязках.
Было что-то величественное и трогательное в медленном движении разбитого полка, в мерной поступи людей, измученных боями, жарой, бессонными ночами и долгими переходами, но готовых снова, в любую минуту, развернуться и снова принять бой.
Николай бегло оглядел знакомые, осунувшиеся и почерневшие лица. Сколько потерял полк за эти проклятые пять дней! Почувствовав, как дрогнули его растрескавшиеся от жары губы, Николай поспешно отвернулся. Внезапно подступившее короткое рыдание спазмой сдавило его горло, и он наклонил голову и надвинул на глаза раскаленную каску, чтобы товарищи не увидели его слез… «Развинтился я, совсем раскис… А все это жара и усталость делают», - думал он, с трудом передвигая натруженные, будто свинцом налитые ноги, изо всех сил стараясь не укорачивать шага.
Теперь он шел не оглядываясь, тупо смотрел себе под ноги, но перед глазами его опять, как в навязчивом сне, вставали разрозненные и удивительно ярко запечатлевшиеся в памяти картины недавнего боя, положившего начало этому большому отступлению. Опять он видел и стремительно ползущую по склону горы, грохочущую лавину немецких танков, и окутанных пылью перебегающих автоматчиков, и черные всплески разрывов, и рассеянных по полю, по нескошенной пшенице, в беспорядке отходящих бойцов соседнего батальона… А потом - бой с мотопехотой противника, выход из полуокружения, губительный огонь с флангов, срезанные осколками подсолнухи, пулемет, зарывшийся рубчатым носом в неглубокую воронку, и убитый пулеметчик, откинутый взрывом, лежащий навзничь и весь усеянный золотистыми лепестками подсолнуха, причудливо и страшно окропленными кровью…
Четыре раза немецкие бомбардировщики обрабатывали передний край на участке полка в тот день. Четыре танковые атаки противника были отбиты. «Хорошо дрались, а не устояли…» - с горечью подумал Николай, вспоминая.
На минуту он закрыл глаза и снова увидел цветущие подсолнухи, между строгими рядами их стелющуюся по рыхлой земле повитель, убитого пулеметчика… Он стал несвязно думать о том, что подсолнух не пропололи, наверное, потому, что в колхозе не хватило рабочих рук; что во многих колхозах вот так же стоит сейчас ни разу не прополотый с весны, заросший сорняками подсолнух; и что пулеметчик был, как видно, настоящий парень - иначе почему же солдатская смерть смилостивилась, не изуродовала его, и он лежал, картинно раскинув руки, весь целенький и, словно звездным флагом, покрытый золотыми лепестками подсолнуха? А потом Николай подумал, что все это - чепуха, что много пришлось ему видеть настоящих парней, изорванных в клочья осколками снарядов, жестоко и мерзко обезображенных, и что с пулеметчиком это просто дело случая: тряхнуло взрывной волной - и посыпался вокруг, мягко слетел на убитого парня молодой подсолнуховый цвет, коснулся его лица, как последняя земная ласка. Может быть, это было красиво, но на войне внешняя красота выглядит кощунственно, оттого так надолго и запомнился ему этот пулеметчик в белесой, выгоревшей гимнастерке, раскидавший по горячей земле сильные руки и незряче уставившийся прямо на солнце голубыми потускневшими глазами…
Усилием воли Николай отогнал ненужные воспоминания. Он решил, что лучше всего, пожалуй, ни о чем сейчас не думать, ничего не вспоминать, а вот так идти с закрытыми глазами, ловя слухом тяжкий ритм шага, стараясь по возможности забывать про тупую боль в спине и отекших ногах.
Ему захотелось пить. Он знал, что воды нет ни глотка, но все же потянулся рукой, поболтал пустую фляжку и с трудом проглотил набежавшую в рот густую и клейкую слюну.
На склоне высоты ветер вылизал дорогу, начисто смел и унес пыль. Неожиданно гулко зазвучали на оголенной почве до этого почти неслышные, тонувшие в пыли шаги. Николай открыл глаза. Внизу уже виднелся хутор - с полсотни белых казачьих хат, окруженных садами, - и широкий плес запруженной степной речки. Отсюда, с высоты, ярко белевшие домики казались беспорядочно рассыпанной по траве речной галькой.
Молча шагавшие бойцы оживились. Послышались голоса:
Должен бы привал тут быть.
Ну, а как же иначе, отмахали с утра километров тридцать.
Сзади Николая кто-то звучно почмокал губами, сказал скрипучим голосом:
Родниковой, ледяной водицы по полведра бы на брата…
Миновав неподвижно распростершую крылья ветряную мельницу, вошли в хутор. Рыжие, пятнистые телята лениво щипали выгоревшую траву возле плетней, где-то надсадно кудахтала курица, за палисадниками сонно склоняли головки ярко-красные мальвы, чуть приметно шевелилась белая занавеска в распахнутом окне. И таким покоем и миром пахнуло вдруг на Николая, что он широко открыл глаза и затаил вздох, словно боясь, что эта знакомая и когда-то давным-давно виденная картинка мирной жизни вдруг исчезнет, растворится, как мираж, в знойном воздухе.
1. История страны в творчестве М. Шолохова.
1. Судьбы трех солдат.
1. Героизм русского народа.
Михаил Александрович Шолохов отразил в своем творчестве главные эпохальные события в нашей стране. Его произведения о гражданской войне, коллективизации и Великой Отечественной войне правдивы как сама история, они точно воссоздают жизнь и дух времени. Главной задачей для себя писатель считал изображение истинного положения вещей, не приукрашивая войну и жизнь людей того времени. Шолохов изучает историю по документам, собирая факты по крупицам. Борьба против старых порядков и насильственное введение новых не заканчивается в его повестях и романах благополучно. Первые произведения на эту тему - «Донские рассказы». Следом Шолохов создает роман-эпопею «Тихий Дон», где особое внимание уделено истории верхнедонского восстания казаков-контрреволюционеров. Есть у Шолохова и роман о коллективизации - «Поднятая целина». С началом Великой Отечественной войны он пишет очерки и в 1943 году начинает работать над созданием романа «Они сражались за Родину». Еще в 1942 году Сталин посоветовал Шолохову написать роман, в котором бы «правдиво и ярко... были изображены и герои солдаты, и гениальные полководцы, участники нынешней страшной войны...». Роман был задуман как трилогия, писался отдельными главами в 1943-1944, 1949, 1954, 1969 годах, но так и не был закончен. Он состоит из солдатских рассказов и разговоров, в 1960-х годах Шолохов добавил «довоенные» главы о репрессиях 1937 года, но цензура купировала их, что лишило писателя желания продолжать роман. После окончания войны он опубликовал рассказ «Судьба человека», где жизнь героя отражает жизнь всей страны.
Рассказывая в романе «Они сражались за Родину» о Сталинградской битве, которая явилась переломным моментом войны, М. Шолохов показывает жестокость войны и героизм русского народа. Он считает, что подвиг - не только чей-то отважный поступок, но и вся тяжелая фронтовая жизнь. В этом обыденном для солдат нет, на первый взгляд, ничего героического. Но фронтовые будни Шолохов описывает как подвиг, а сам подвиг у него лишен глянцевого блеска.
В центре повествования - судьбы трех рядовых солдат. В мирное время Петр Лопахин был шахтером, Иван Звягинцев - комбайнером, Николай Стрельцов - агрономом. На фронте между ними завязывается крепкая дружба. Люди различных профессий, с разными характерами, они схожи в одном - их объединяет безграничная преданность Родине. Стрельцов тяжело переживает отступление полка. Оглохнув от контузии и попав в госпиталь, он убегает оттуда сразу, как только перестает идти кровь из ушей, и возвращается на фронт. «Я просто не мог там оставаться. Полк был в очень тяжелом положении, вас осталось немного... Как я мог не прийти? Драться рядом с товарищами ведь можно и глухому, верно Петя?» - говорит он Лопахину.
Дома у Николая остались трое детей и старуха-мать, жена ушла от него до войны. Сочувствуя фронтовому товарищу, простодушный и добрый Иван Звягинцев придумывает и рассказывает ему историю о собственной неудачной семейной жизни. Комбайнер Звягинцев тоскует по своей мирной профессии, его сердце не может остаться равнодушным при виде горящего поля, он говорит со спелым колосом, как с человеком: «Милый ты мой, до чего же ты прокоптился! Дымом-то от тебя воняет - как от цыгана... Вот что с тобою проклятый немец, окостенелая его душа, сделал». Сожженное поле и убитый юноша-пулеметчик в цветущих подсолнухах подчеркивают жестокость и ужас войны.
Петр Лопахин тяжело переживает гибель однополчан - лейтенанта Голощекова, Кочетыгова, который поджег танк: «Танк его уже задавил, засыпал до половины, грудь ему всю измял. У него кровь изо рта хлестала, я сам видел, а он приподнялся в окопе, мертвый, приподнялся, на последнем вздохе! И кинул бутылку... И зажег!» Сам Лопахин подбил танк и сбил тяжелый бомбардировщик. Николай Стрельцов восхищается Лопахиным в бою. Молчаливый Николай и «насмешливый, злой на язык, бабник и весельчак» Лопахин сдружились, словно дополняя друг друга. Лопахин понимает не только тяжкую долю солдата, но и генерала, которого могут подвести и солдаты, и обстоятельства.
Когда полк получает приказ удержать высоту, Николай думает: «Вот она, романтика войны! От полка остались рожки да ножки, сохранили только знамя, несколько пулеметов и противотанковых ружей да кухню, а теперь вот идем становиться заслоном... Ни артиллерии, ни минометов, ни связи... И вот всегда такая чертовщина творится при отступлении!» Но он не страшится мысли, что подкрепление может не успеть, убежденный, что полк продержится на одной ненависти к фашистам. Перед боем он видит мальчика, похожего на его сынишку, на глаза наворачиваются слезы, но раскиснуть он себе не позволяет.
Такие герои, как брат Стрельцова, генерал, чьим прототипом стал репрессированный и направленный на фронт генерал Лукин, командир дивизии Марченко, думают: «Пусть враг временно торжествует, но победа будет за нами». Сохраненное боевое знамя несут сто семнадцать человек, «остатки жестоко потрепанного в последних боях полка». Полковник благодарит их за спасенное знамя: «Вы принесете ваше знамя в Германию! И горе будет проклятой стране, породившей полчища грабителей, насильников, убийц, когда в последних сражениях на немецкой земле развернутся алые знамена нашей... нашей великой Армии-Освободительницы!... Спасибо вам, солдаты!» И эти слова вызывают слезы даже у суровых сдержанных бойцов.
Свою задачу и главную тему романа писатель обозначил так: «В нем мне хочется показать наших людей, наш народ, источники его героизма... Я считаю, что мой долг, долг русского писателя - это идти по горячим следам своего народа в его гигантской борьбе против иноземного владычества и создать произведение искусства такого же исторического значения, как и сама борьба». По роману Шолохова режиссер С. Бондарчук создал фильм, и писатель его одобрил. И роман, и фильм без прикрас показывают нам суровую правду войны, огромную цену и величие народного подвига.