Дороти ли сэйерс.

Вольдевей

Дороти
Рассказ

Сначала были тосты, пожелания, то оживление, которое люди испытывают при встрече с теми, кто им дорог.
Дороти сидела в кругу своих друзей и тихо радовалась. Затем она взяла гитару, и зазвучал необыкновенно красивый романс на пустяшную, казалось, тему: «Я сказал тебе не те слова».
Мы восторженно встретили эту песню.
- Она из какого-то старого кинофильма, - сказала Дороти. И вдруг неожиданно спросила. – Вы давно знаете меня друзья. Но никто из вас так и не захотел узнать, почему меня так называют?
Мы переглянулись. Неожиданный поворот. Каждый из нас в душе не раз задавался этим вопросом. Но спросить об этом обожаемую нами женщину казалось, нет, было преступлением! Это было табу людей, которые вместе общаются, но умеют ценить тайны других. Нам хотелось…
- Я знаю, почему вы молчите, - сказала Дороти. – Вы хотите жить рядом с тайной, это так возбуждает… Ах, это ожидание! Мы всю жизнь чего-то ждем, надеясь на свершение необыкновенно важного и решающего события. А мое произошло до моего рождения. Рассказать вам о нем?
- Ну, конечно, - сказал за всех я, - мы ждали, когда ты сама заговоришь о тайне твоего имени.
- Какие вы смешные, - улыбнулась обожаемая нами женщина. – Тогда я вас угощу приготовленным мною глинтвейном. И объявлю, с кем сегодня останусь на ночь.
Ах, эта Дороти! Вот уже много лет подряд мы составляем дружную компанию мужчин, которых она выбирает себе на ночь. Но у нее очень странные условия любви на ночь. Мне удалось оставаться здесь пять раз и каждую ночь я помню, как некое чудо. После того, как все уходили, Дороти выключала свет в комнате и уходила. Моя задача была привести себя в полный порядок. Это значит, принять душ, тщательно побриться, выпить небольшую рюмку коньяка, оставленную в ванной, закурить душистую гаванскую сигару, выйти, выключив за собой свет и ждать, покуривая сигару. И вот в темноте появляется слегка обозначенной фосфорной краской платье. И нельзя пропустить этот момент, иначе включается яркий свет и одетая в то же вечернее платье Дороти приглашает отужинать и затем приходит за тобой такси. Геннадий и Виктор испытали это на себе, и они имеют по два предупреждения. Еще по разу такого прокола, и им будет заказан путь в этот клуб. Я и двое моих друзей Александр и Владимир оказались внимательными. У нас нет замечаний.
Да много лет назад мы собрались в таком вот составе, и Дороти предложила нам такую игру. На первый взгляд она показалась несколько шокирующей, но мы быстро привыкли к ней и стали гордиться обладанием столь великолепной женщиной, как Дороти.
На подобных приемах никого в ее двухуровневой квартире в доме, обозначающем центр города, не было. Все делала только сама Дороти. Вот и сейчас она принесла горячее вино. Оно возбуждало нас.
- Сначала по одному глотку, - сказала Дороти. – Моя мама была очень заядлой читательницей, и не было, наверное, книги в мире, которую бы она не прочитала. Художественной книги, разумеется. Но больше всего ей нравились романы Дороти Ли Сэйерс, английской писательницы, подруги Агаты Кристи. Нет сомнения, они обе соревновались в создании прекрасных произведений, но их не издавали в Советском Союзе. И мама читала книги на языке писательниц. Она, как и Дороти владела французским, немецким и итальянскими языками, если не говорить об английском и, конечно, о русском. Моя мама происходила из семьи офицера русского флота, но ее папа был из древнего английского дворянского рода. Почему-то власть и военное ведомство СССР допускало присутствие англичан в военно-морском флоте. Если знаете, то подобная история у киноактрисы Варлей… Однажды мама написала письмо в Англию. И, как это ни странно, ее письмо дошло, как и ответ от Дороти Сэйерс. Писательница ответила ласково и посоветовала маме прийти в посольство Великобритании.
Это было отважное путешествие в те времена. Но опять, казалось, все обошлось благополучно, и маме вручили новую книгу Дороти.
Ах, как она радовалась! Конечно, мама сразу же начала читать роман. Но не успела и взяла книгу на работу, в библиотеку нашего района. Но неожиданно нагрянула какая-то комиссия и изъяла совершенно зарубежную, не прочитанную цензорами книгу. Тогда и узнали о посещении мамой посольства, а там выяснилась и переписка мамы с зарубежной гражданкой Сэйерс. Одним словом, маму выгнали с работы.
Мы жили с мамой одни. Папы к моменту моего рождения не было, он погиб в одном из походов к берегам Соединенных Штатов. После увольнения мама совсем растерялась. Однако, опять же, неведомым путем писательница узнала о таком конфузе и написала письмо в министерство культуры СССР. Это было в год смерти самой Сэйерс. Да, друзья, мне очень много лет!
Дороти замолчала. Она потребовала вновь пригубить вина, которое уже остыло и имело другой вкус.
- Когда умерла эта самая Сэйерс? - спросил Геннадий.
- В 1957 году…
Мы обомлели. На календаре стоял 2007 год. Еще не известно, сколько было в тот год нашей Дороти.
- И маме вернули работу. И тогда мама повела меня в ЗАГС и потребовала изменить мое имя. Вот и вся история.
Дороти улыбалась всем и каждому в отдельности.
- Допивайте, друзья мои, уже поздно. Игорь, - это мне, - останьтесь.
Все поднялись недоумевая. Сам внешний цветущий вид хозяйки, ночи, которые мы проводили с ней, никак не вязались с навязываемым нам представлением о ее возрасте.
- Прощай друг, - сказал мне на прощанье Геннадий, он выходил последним, - утешь старушку…
Дороти в одно мгновенье оказалась рядом и влепила ему пощечину.
Так шестидесятилетние женщины не бегают. Что-то здесь было не то.
- А как тебя звали раньше? – спросил я. Мне надо было о многом подумать, и этот вопрос помогал мне в этом.
- Зиной, - ответила Дороти, - да, меня звали Зиночкой! Подумать только, я Зинаида Альбертовна!
- Но зачем мама это сделала?
- Я могу только догадываться. Но, время, Игорь. Ты не раздумал лечь в кровать к старушке?
- Мне всегда было с тобой удивительно хорошо, - искренне сказал я, - но здесь что-то не то.
- Тайна… Она делает нас азартными, она будоражит наши мысли, обостряет чувство поиска…
Свет погас.
- Наверное, наш союз шести распался, - сказал я. – Скажи, что это так.
Но Дороти ничего не ответила.
Дорогу в ванную я нашел сразу. Это было семь шагов, из них три до двери, прямо, и налево – четыре.
Под душем мне пришла мысль, что Дороти нас разыграла. Она рассказала сказку, она выглядела на тридцать, а если говорить о том, каким было ее тело в объятиях, то мысль была о двадцати годах. Упругая девичья грудь, крутые бедра, темперамент… Нет, нет, Дороти все насочиняла! Но зачем? Вероятно, я был прав, сказав, что наш союз распался, и отныне я стал постояльцем этой кровати.
Мои губы стали насвистывать какую-то веселую мелодию. Вытираясь полотенцем у зеркала, я посмотрел на себя. Прекрасный вид! Мускулистое тело, ясный взгляд, темные волосы…
Полотенце упало. Я нагнулся, а когда поднял его и снова взглянул в зеркало, то оказался под таким углом, что увидел себя в противоположном зеркальце. В этой череде зеркал стояло множество мужчин, и самый дальний из них был старик. Какая-то тревога закралась в моем сердце. Я никак не мог вспомнить, где встретил остальных четверых, как мы оказались все вместе здесь. Мы выходили из квартиры Дороти и… Я еще ни разу не ездил в такси!
Нет, не могу вспомнить, куда я затем шел!
Странные мысли. Я никогда ни о чем не думал, оказываясь здесь. Почему сегодня так все складывается, что я начинаю думать о логике своего существования?
Но вот взгляд мой упал на рюмку с коньяком. Я опрокинул ее, закурил сигару, и все встало на свои места.
Выйдя из ванной, предварительно потушив свет, я заметил мерцание фосфора и пошел за ним вслед. Оно привело меня в спальню. Мерцание оказалось на кровати, затем платье сделало дугу – хозяйка швырнула его великолепным мощным броском, в котором ощущалось нетерпение, и я устремился к той, которая давала незабываемые ощущения. Наши тела сплелись, наши губы сомкнулись, и влажный теплый язык женщины проник в мой рот, возбуждая нёбо своим острым концом, выплясывая на нем немыслимый эротический танец.
Мы долго ласкали друг друга, доводя каждое прикосновение до неимоверной истомы. Дороти умела так заводить, что становилось кощунственным сразу же проникать в нее. Этому было свое время и оно, наконец, приходило, превращая меня в неистовый автомат, который ускорял свои движения до невозможной для человека частоты. Но это было, и оно достигало апогея, после которого тьма, окружающая нас, становилась в тысячу раз темней.
Яркий свет, ярчайший свет!
И тотчас же темнота, в которой я почувствовал себя замурованным навечно.
***
Группа людей открыла скрипучую дверь семейного склепа.
- Ох, как здесь душно! – воскликнула Жанна Евгеньевна. Она возглавила комиссию по осмотру кладбища. Это был последний склеп, после которого кладбище можно будет сносить.
- Отойдите от двери, я что то вижу! Господи, здесь нарушенное захоронение и целых шесть скелетов! Они лежат вразброс, но двое, явно мужской и женский так плотно прижаты друг к другу, словно Сиамские близнецы! Кто мог проникнуть и потревожить этих людей? Впрочем, явно, что ухода за этим склепом нет. Подпишем протокол и пустим все под бульдозер! Живым надо жить на этом месте!

Дороти Л. Сэйерс,

Джилл Пейтон Уолш

Престолы, Господства

Престолы, Власти, воинство Небес,

Сыны эфира! Или мы должны

Лишиться наших званий и наречь

Себя Князьями Ада?

…………………………..

Престолы, Силы, Власти и Господства!

Джон Мильтон

Я была рада и глубоко польщена, когда коллеги лорда Уимзи предложили мне описать дело, которым он занимался вскоре после женитьбы в период перемен в своей жизни и жизни его супруги, а также в период пертурбаций в общественной жизни. Я полюбила лорда Питера и восхищалась им с тех самых пор, как познакомилась с ним в мои школьные годы. Как можно было ожидать от человека, родившегося в 1890 году, ему присуща некоторая старомодная манерность, но его немеркнущее очарование идёт от той черты его характера, которую он разделяет с Ральфом Тачитом (в «Женском портрете»), Бенедиктом (в «Много шума из ничего») и даже немного с мистером Рочестером (в «Джейн Эйр»), но с очень не многими другими в литературе или в жизни: то есть, ему нужна в супруги энергичная женщина, равная ему интеллектом.

Такой необычный союз, как у лорда Питера с Харриет Вейн, естественно вызвал широкое любопытство - любопытство, которое в пределах, диктуемых литературной формой детективного романа и уважением к более раннему летописцу, я и попыталась удовлетворить.

Джилл Пейтон Уолш

Благодарности

Я хотела бы поблагодарить мистера Брюса Хантера и управляющих фондом Энтони Флеминга за то, что они поручили мне завершить «Престолы, Господства».

Я с благодарностью признаю неоценимую помощь доктора Барбары Рейнолдс; дружеское участие мистера Кристофера Дина, председателя, и Банти Паркинсона, архивариуса, Общества Дороти Л. Сэйерс; помощь, оказанную Марджори Лэмп Мид и штатом Центра Марион Э. Уэйд, Уитон-Колледж, Иллинойс; Библиотеки Кембриджского университета; мистера Ричарда Волдука за предоставление мне книги «Потерянные реки Лондона»; миссис Керолайн Коги и миссис Хоуп Деллон за их важные советы по редактуре и Джону Роу Таунсенду за помощь, как всегда и во всём.

Во Франции, - сказал я, - это устроено лучше.

Лоренс Стерн

Не понимаю я англичан, - заявил месье Теофиль Домье.

И никто не понимает, - ответил мистер Пол Делягарди, - а они сами меньше всех.

Я вижу, как они проходят туда-сюда, наблюдаю за ними, говорю с ними, - поскольку не согласен, что они молчаливы и недружелюбны, - но остаюсь в неведении относительно их внутренней жизни. Они постоянно заняты, но я не знаю мотивов, побуждающих их к этим действиям. И меня обезоруживает не их сдержанность, поскольку довольно часто они удивительно общительны, а то, что я не понимаю, где заканчивается их общительность и начинается сдержанность. Говорят, что они очень консервативны, но при этом могут вести себя с ни с чем не сравнимой беззаботностью, и когда вы начинаете их расспрашивать, они, похоже, не имеют никакой жизненной теории, поддающейся определению.

Вы совершенно правы, - согласился мистер Делягарди. - Англичане не склонны к теориям. Тем не менее, именно по этой причине с нами сравнительно легко жить. Наш консерватизм чисто внешний и легко приобретаемый, но наша философия - человек в целом, и мы не стремимся исправлять таковую в других. Именно поэтому мы разрешаем в наших общественных парках открытое выражение всего разнообразия мятежных мнений - с единственным условием, что никто не должен забываться настолько, чтобы ломать ограду или топтать цветы.

Прошу прощения, просто я на секунду забыл, что вы тоже англичанин. Вы выглядите совершенно как француз, да и акцент у вас французский.

Спасибо, - ответил мистер Делягарди. - Фактически, по крови я француз лишь на одну восьмую. Остальные семь восьмых - английские, и доказательством тому то, что я расцениваю ваши слова как комплимент. В отличие от евреев, ирландцев и немцев, англичане рады считать себя даже более нечистокровными и экзотичными, чем они являются на самом деле. Это относится к лепестку романтической чувствительности в английском характере. Скажите англичанину, что он чистокровный англосакс или стопроцентный ариец, и он рассмеётся вам в лицо; скажите ему, что в его далёкую родословную входит смесь из французов, русских, китайцев или даже арабов или индийцев, и он выслушает вас с плохо скрываемым удовольствием. Конечно, чем отдалённей такое родство, тем лучше: больше живописности и меньше социальной неопределённости.

Социальной неопределённости? Ага! Значит, вы признаёте, что англичанин фактически презирает все другие народы помимо собственного.

Пока у него не найдётся времени, чтобы их ассимилировать. То, что он презирает, это не другие народы, а другие цивилизации. Ему не хочется, чтобы его называли даго, но если уж он родился с тёмными глазами и оливковым цветом лица, то стремится проследить эти признаки до испанского идальго, выброшенного на английское побережье при крушении Большой Армады. Всё в нас - это чувства и ассоциации.

Странные люди! - заметил месье Домье. - И всё же, национальный тип предельно чёток. Вы видите человека и сразу понимаете, что он англичанин, но это всё, что вы о нём знаете. Возьмите, например, ту пару за столиком напротив. Он - несомненно англичанин, принадлежащий к классу праздных и богатых. В нём есть немного от военного, и он бронзовый от загара - но это может быть следствием любви к le sport . Глядя на него, можно было бы заключить, что в жизни у него нет интересов кроме охоты на лис, но очевидно, он сильно увлечён своей чрезвычайно красивой спутницей. И всё же, кто знает, он может быть членом парламента, финансистом или автором очень популярных романов. Его лицо ничего не говорит.

Мистер Делягарди бросил взгляд на посетителей, о которых шла речь.

О да! - ответил он. - Скажите, что вы думаете по поводу его и этой женщины. Вы правы, она - изысканное создание. Я всегда испытывал faiblesse к настоящим светло-рыжим красоткам. Они способны на страсть.

Думаю, именно в страсти сейчас весь вопрос, - ответил месье Домье. - Я вижу её любовницей, а не женой, - или, поскольку она замужем, не его женой. Если и можно сделать какое-то обобщение относительно англичан, это то, что они считают своих жён само собой разумеющимися. Они не лелеют терпеливо цветок страсти, отсекая ножницами ненужные побеги. Они позволяют ей перерасти в прочную привязанность, плодотворную и естественную, а не декоративную. Понаблюдайте за их разговором. Они или вообще не слушают того, что говорят их жёны, или же следят за разговором с некоей интеллектуальной любезностью, с которой каждый из нас относится к болтливому незнакомцу. Ce monsieur là-bas невнимателен, но по другой причине: он погружён в очарование леди, и его ум сконцентрирован на будущих радостях. Он, как вы говорите, «по уши влюблён», и я заметил, что англичанин совершенно не может скрыть подобное состояние. Он не оказывает внимания, как это делаем мы, каждой женщине, просто считая, что право на это даёт её пол. Если он выказывает преданность, то всё это абсолютно серьёзно. Рискну предположить, что это - тайный побег или, во всяком случае, приключение, - то, чего он не может открыто позволить себе в Лондоне. Здесь, в нашем испорченном Париже, он может позволить себе это без каких-либо помех.

Наст. имя: Dorothy Leigh Sayers

Дороти Ли Сэйерс (Сейерс, Сойерс - Dorothy Leigh Sayers).

Английская писательница, филолог, драматург и переводчик.

Родилась в Оксфорде в семье англиканского священника, ректора соборной певческой школы при церкви Христа (англ. Christ Church) преподобного Генри Сэйерса (ум. 1928).

Получила начальное образование в частной школе Годольфин, в Солсбери, (графство Уилтшир), затем в Самервилл Колледже в Оксфорде. В 1915 она закончила колледж со степенью бакалавра французского языка, а в 1920 получила степень магистра, став таким образом одной из первых женщин, удостоенных ученой степени в Оксфорде.

Творчество Дороти Сейерс делится на два этапа. В 20-30-е годы она прославилась детективами, участвовала в дискуссиях о развитии детективного жанра, издавала антологии детективов со своими предисловиями. Сейерс была одним из самых активных членов Клуба авторов детективов, в 1936, после смерти Г. К. Честертона, стала его вторым президентом наследовала ей на этом посту Агата Кристи. Все ее 12 детективных романов были написаны в межвоенные десятилетия, золотой век английского детектива. В 40-50-е годы Сейерс обратилась к религиозной драме, эссеистике, поэтическим переводам.

В 1923 году романом "Чей труп?" (Whose Body?) была начата серия детективов о расследованиях лорда Питера Уимси. Он стал героем 12 романов и двух десятков рассказов.

Дороти Сэйерс входит в число основателей английского Детективного клуба. Вместе с членами клуба участвовала в создании коллективных произведений "Плавающий адмирал", "Двойная смерть" и т.д.

В 30-е Сойерс написала несерийный детектив "Документ в кейсе" (The Documents in the Case, совместно с Робертом Юстасом), серию рассказов о Монтегю Эгге, радиосценарии для BBC.

В 40-е она заявила о прекращении работы над детективами.

Сойерс начала писать религиозные статьи и драмы, читала лекции на религиозные темы, работала над переводом "Божественной комедии" Данте. Ее последняя работа "Господства, власти" (Thrones, Dominations) была закончена Джилл Пэтон Нэш в 1998 году.

По материалам сайтов - Детектив. Признание в любви, wiki, Официальный сайт Сэйеровского общества

Английская писательница, филолог, драматург и переводчик. В России наиболее известна благодаря детективным романам. Являлась одним из основателей британского Детективного клуба.

Родилась в семье англиканского священника, ректора соборной певческой школы при церкви Христа преподобного Генри Сэйерса (ум. 1928). Получила начальное образование в частной школе Годольфин, в Солсбери, (графство Уилтшир), затем в Самервилл Колледже в Оксфорде. В 1915 году она закончила колледж со степенью бакалавра французского языка, а в 1920 получила степень магистра, став таким образом одной из первых женщин, удостоенных ученой степени в Оксфорде.

Литературная карьера Дороти Сэйерс началась в 1916 публикацией сборника стихов под названием «Op I». В 1923 она опубликовала свой первый детективный роман под названием «Чье тело?» (Whose Body?), в котором впервые появляется главный герой её одиннадцати детективных романов и множества рассказов, аристократ и сыщик-любитель, лорд Питер Уимзи. Роман принёс ей успех, и в двадцатые годы за ним последовали «Тучи свидетелей» (Clouds of Witness, 1926), «Неестественная смерть» (The Unnatural Death, 1927), «Неприятность в Беллона-клубе» (The Unpleasantness at the Bellona Club, 1928).

В плане личной жизни двадцатые годы были для Дороти Сэйерс периодом бурным, о котором впоследствии она вспоминала с неохотой. В 1922 она увлеклась неким Биллом Уайтом, продавцом машин, от которого в 1924 у неё родился внебрачный сын, Джон Энтони (ум. 1984). Учитывая нравы эпохи, рождение ребёнка держалось в тайне, кроме того, Дороти не желала омрачать старость родителей, которых, вероятно, поведение дочери бы разочаровало. Джон Энтони был вверен попечению кузины Дороти, Айви Шримптон. Дороти Сэйерс долгое время поддерживала сына материально, чему служила её работа у Бенсонс и растущий финансовый успех её книг. В 1926 Дороти Сэйерс вышла замуж за Освальда Артура Флеминга - журналиста, бывшего офицера и разведенного отца двоих детей. Позже они усыновили Джона Энтони, которому, однако, не довелось жить под одной крышей с приёмными родителями. Известно также, что Дороти Сэйерс отказывалась признать своё биологическое материнство всю жизнь.

К 1929 её материальное положение упрочилось настолько, что она смогла оставить работу у Бенсонс и посвятить все своё время литературному творчеству. Тогда же, объединившись с такими писателями, как Агата Кристи, Гилберт Кит Честертон и Рональд Нокс, Дороти Сэйерс стала одной из основательниц Детективного клуба, члены которого регулярно собирались для обсуждения тем, связанных с детективной прозой.

Другой детективный цикл, созданный Дороти Сэйерс в тридцатые годы, состоит из одиннадцати рассказов, в которых в качестве главного героя фигурирует коммивояжёр и сыщик-любитель Монтэгю Эгг. В соавторстве с Робертом Юстэсом Сэйерс также написала единственный роман без лорда Питера Уимзи - «Следственные документы» (The Documents in the Case, 1930).

В тридцатые годы Дороти Сэйерс обратилась также к драматургии. «Испорченный медовый месяц» изначально представлял собой пьесу, чья премьера состоялась в декабре 1936. Это единственная детективная пьеса Сэйерс; подзаголовок к ней гласил: «Лирическая драма с детективными отступлениями», так как главная тема пьесы - отношения между лордом Питером Уимси и Гарриет Вэйн, и этой теме очевидным образом подчинена детективная интрига. Лишь впоследствии телекомпания Би-Би-Си поставила фильмы по большей части детективных романов Сэйерс.

Драматургия Дороти Сэйерс во многом основана на её религиозных взглядах. Хорошо знакомая с кругом инклингов, и связанная личной дружбой со многими из его членов, она была активной прихожанкой и принадлежала к Англиканской Церкви. В 1937 в ходе Кентерберийского фестиваля была поставлена первая религиозная пьеса Сэйерс («Ревность по доме Твоем», The Zeal of Thy House). За ней последовали ещё шесть пьес, последняя из которых называется «Император Константин», The Emperor Constantine (1951).

Особую известность Дороти Сэйерс принёс цикл из двенадцати радиопьес под названием «Человек, рождённый на царство» (The Man Born to be King). Цикл был заказан и поставлен Би-Би-Си в 1941-1942, несмотря на шквал критики[источник не указан 2800 дней], обрушившийся на автора со всех сторон: атеисты считали пьесу христианской пропагандой, тогда как христиане заявляли, что вверить роль Христа актёру - богохульство. Кроме того, многих беспокоил и сбивал с толку тот факт, что герои этих пьес, включая Христа, говорили на общеупотребимом английском языке, тогда как большая часть публики привыкла слушать и читать Евангелия в переводе Библии Короля Иакова, на языке возвышенном и литературном. Это было сделано Сэйерс сознательно, так как она считала, что сегодня восприятие Евангелий затрудняется обманчивой «знакомостью» речей, событий и персонажей, и что задача христианской пьесы на евангельские темы - максимально приблизить их к зрителю или слушателю. Несмотря на критику, или благодаря ей, цикл оказался успехом. Архиепископ Кентерберийский, Уильям Темпл считал пьесы Сэйерс «одним из мощнейших инструментов, когда-либо вложенных в руки Церкви».

Как и многие инклинги, Дороти Сэйерс считала, что проповедовать Евангелие - долг писателя-христианина в современном мире. В апреле 1938 главный редактор «Санди Таймс» предоставил ей такую возможность, предложив написать статью для выпуска, который должен был выйти в Вербное воскресенье. Так появилась статья под названием «Величайшая драма: Символ веры христианского мира» (The Greatest Drama Ever Staged is the Official Creed of Christendom). Другая статья, «Догмат есть драма» (The Dogma is the Drama) вышла в том же месяце в «Записках Св. Мартина» (St. Martin’s Review). Таким образом было положено начало многолетней деятельности Дороти Сэйерс в области христианской апологетики и популяризации богословия.

В 1940 издатель Сэйерс, Виктор Голанц предложил ей написать эссе на военную тему. Писательница откликнулась 152-страничной книгой под названием «Начни здесь» (Begin Here). Эта и последовавшие за ней в послевоенный период книги дают представление о христианском мировоззрении Сэйерс. Одна из самых известных - «Дух творчества» (The Mind of the Maker, 1941), где проводится аналогия между человеческим и божественным творческим процессом. Сэйерс также много писала на темы образования, так как именно образование, по её мнению, является краеугольным камнем критического отношения к действительности. Среди других её апологетических работ - «Благодарю тебя, Господи» (Lord, I Thank Thee, 1943), «Непопулярные мнения» (Unpopular Opinions, 1946), «Символ или хаос, и другие эссе на темы популярного богословия» (Creed or Chaos? And Other Essays in Popular Theology, 1947).

В сороковые и пятидесятые годы Дороти Сэйерс также много путешествовала, читая лекции в университетских аудиториях, и активно участвовала в жизни её лондонского прихода, Св. Фомы-Св. Анны, церковным старостой которого она стала в 1952.

В этот период центром её интересов стала академическая и переводческая деятельность. В 1950 Сэйерс получила степень доктора филологических наук (Litt.D) в университете Дарема. В числе её переводов - «Тристан в Бретани» (Tristan in Brittany, Being Fragments of the Romance of Tristan, Written in the Twelfth Century by Thomas the Anglo-Norman, 1929) и «Песнь о Роланде» (1957). Главной же её переводческой работой несомненно был перевод «Божественной комедии» Данте. В 1949 был опубликован перевод «Ада», в 1955 вышло в свет «Чистилище». Работа вызвала самые разнообразные, порой диаметрально противоположные оценки. Многие[кто?] считали этот перевод слишком свободным, недостаточно близким к оригинальному тексту. Другие[кто?] отмечали литературные качества перевода, приближающие текст к восприятию современного читателя. Так или иначе, текст вышел в издательстве «Пингвин» и неоднократно перепечатывался. Число его читателей оценивается в два миллиона.

17 декабря 1957 года внезапная смерть от сердечной недостаточности прервала работу Сэйерс над переводом «Рая». Позже этот перевод был завершён её коллегой и подругой Барбарой Рейнольдс.

Роман “Медовый месяц в улье” и новелла “Толбойз” завершают серию “Не только Скотленд-Ярд: частный сыск и частная жизнь”.

Согласившись выйти замуж за лорда Питера, Гарриет получает от него в подарок к свадьбе Толбойз – дом в деревне в тех местах, где она выросла. Именно туда молодожены сбегают от назойливых газетчиков, чтобы провести медовый месяц в тишине и покое. С осторожностью делают они свои первые шаги в супружеской жизни: не ошиблись ли? Не ждет ли за поворотом разочарование? Смогут ли дать друг другу счастье? Но сюрприз настигает их с неожиданной стороны: вовсе не разочарование ждет за поворотом, а новое совместное расследование. Романтическое путешествие начинается с трупа и продолжается столь привычной супругам детективной работой. Годы спустя, когда разросшееся семейство Уимзи приезжает на лето в Толбойз, в деревне вновь совершается преступление – бескровное, но примечательное тем, что в главные подозреваемые попадает юный Бредон, старший сын Питера и...

30 августа 2014, 11:19

Жанр: ,

Гарриет Вэйн приезжает в Оксфорд на встречу выпускников. Вопреки опасениям родной колледж не склонен осуждать ее за скандальную репутацию. Однако вскоре оказывается, что скандал грозит самому колледжу: неизвестный злоумышленник пишет грязные анонимки, преследует студентов и преподавателей. Гарриет спешит на помощь, но расследование продвигается не слишком успешно. Смирив свою гордость, она обращается к Питеру Уимзи. Вместе они не только разгадывают загадку, но и начинают лучше понимать друг друга, хотя для этого им и приходится перейти на латынь.

В серию “Не только Скотленд-Ярд: частный сыск и частная жизнь” вошли детективные романы знаменитой Дороти Л. Сэйерс, повествующие о сложной истории любви лондонского сыщика лорда Питера Уимзи и писательницы Гарриет Вэйн. Все книги серии публикуются в новых переводах, подготовленных участниками семинара А. Борисенко и...

27 августа 2014, 16:21

Жанр: ,

В романе “Сильный яд” Питер Уимзи впервые встречает Гарриет Войн, когда та предстает перед судом по обвинению в убийстве любовника. Прямых улик нет, но косвенные вполне убедительно говорят о ее виновности. Однако лорд Питер не желает верить уликам. Очарованный Гарриет, он проводит собственное расследование. Романы Дороти Л. Сэйерс о знаменитом сыщике Питере Уимзи и писательнице Гарриет Вэйн составляют единую историю – историю любви двух ярких и необычных людей, которые пытаются совместить почти несовместимое: страсть, дружбу, интеллектуальное равенство и традиционные семейные ценности. При этом их буквально преследуют загадочные преступления, что оказывается весьма кстати, учитывая профессиональные занятия героев. Их жизнь сплетается из вереницы детективных сюжетов, образуя при этом свой собственный причудливый сюжет.

Все романы печатаются в новых переводах, подготовленных специально для этой серии участниками семинара А. Борисенко и В....

27 августа 2014, 16:21

Жанр: ,

Уже почти столетие очаровывают читателей романы блистательной англичанки Дороти Ли Сэйерс о гениальном лондонском сыщике Питере Уимзи. Особое место среди приключений лорда Питера занимает история его отношений с писательницей Гарриет Вэйн, начавшаяся в книге „Сильный яд“. „Где будет труп“ эту историю продолжает: Гарриет отправляется в путешествие – и тут же находит на берегу моря свежего покойника с перерезанным горлом. По всем признакам – самоубийство, но не такова Гарриет, чтобы удовлетвориться столь скучной версией. И не таков лорд Питер, чтобы сидеть сложа руки, когда можно впутаться в абсолютно безнадежное расследование в компании дамы сердца. Пусть Гарриет упорно не желает выходить за него замуж, зато совместная сыскная работа получается весьма...