Эта странная жизнь читать онлайн. Эта странная жизнь — Гранин Даниил
Даниил Гранин — классик отечественной литературы, писательская карьера которого началась в далеком 1949 году. Автор более 30 книг, свыше десятка из них экранизированы. Лауреат зарубежных и отечественных литературных премий, дважды лауреат Государственной премии, лауреат премии «Большая книга» 2012 года.
Книга «Эта странная жизнь», впервые изданная в 1974 году (сразу тиражом в 100 000 экземпляров!), за почти сорок лет переиздавалась десятки раз, она переведена на несколько языков, в том числе английский и немецкий, и ее по праву считают родоначальницей и вдохновительницей современного тайм-менеджмента.
Для кого эта книга?
Для всех, кому интересны отношения «человек — время», кто хочет больше успевать, справляться с возрастающим объемом задач, а также для тех, кому интересна история.
Фишка книги
Эта книга вдохновила Глеба Архангельского на создание единственной в России компании, специализирующейся исключительно на тайм-менеджменте.
Интересные факты о книге
- Автор — Даниил Гранин. Лауреат премии «Большая книга» 2012 года
- В книге описание совершенно уникальной научной системы, созданной ученым Любищевым для достижения наибольшей отдачи от своей разносторонней научной деятельности — Системы учета собственного времени, позволяющая как бы увеличить человеческий ресурс времени для своей и общественной пользы.
О герое
Александр Александрович Любищев (1890-1972) — энтомолог, специалист по одному из сложнейших подсемейств жуков-листоедов, так называемым земляным блошкам (Chrysomelidae: Alticinae), и защите растений. Известен благодаря своим работам более общего характера по применению математических методов в биологии, по общим проблемам биологической систематики, теории эволюции и философии.
Создал систему учета времени, которой пользовался в течение 56 лет (с 1916 по 1972 год). Собственно, он является основателем и разработчиком принципов постановки целей и учета времени, сегодня называемых тайм-менеджментом.
Владел несколькими языками: английским, немецким, итальянским, французским, причем первые два изучил в транспорте.
Предисловие Игоря Манна
Заряжен Граниным. Заряжен Любищевым.
В далекие студенческие годы мне попала в руки книга Даниила Гранина, которую я прочел — сначала запоем, а потом уже перечитывал, перечитывал и перечитывал, смакуя, как дорогой коньяк...
И думал: «Вот человечище!..»
И таких людей — тогда еще в СССР — было немало.
Ученые, спортсмены, изобретатели, преподаватели, студенты... сотни, тысячи, десятки тысяч людей старались стать лучше, эффективнее, профессиональнее. Не все шли на такие жертвы, как герой Гранина, не все работали по его системе один в один — но многие брали с него пример и равнялись на него.
Сколько людей «заряженных» Граниным, работает в России (и, увы, за рубежом), я не знаю — но я точно знаю, что многие могли бы — как и я — признаться в том, что мы в значительной степени обязаны ему и его герою своими достижениями и успехами.
Я буду очень рад, если книга, которую выпускают мои коллеги, будет такой же популярной, как и в момент ее выхода (тогда стартовый тираж книги составил 100 тысяч экземпляров).
Обращаюсь к своим ровесникам — дайте (обязательно!) прочитать книгу своим детям. Поколение YYY — прочитайте эту книгу, отложив в сторону ваши социальные сети и компьютерные игры.
Нам всем нужно, чтобы эту книгу прочитало как можно больше молодых людей. Может, тогда нынешнее поколение не будет потерянным — и будет сфокусированным, сконцентрированным и нацеленным на то, чтобы находить свои цели и достигать их.
Мои коллеги из «МИФ» помогли вам, как могли, — книга, как всегда, отлично изданная, перед вами.
Осталось вздохнуть... найти время и нырнуть в чтение...
Заряжайтесь Граниным. Заряжайтесь Любищевым.
И действуйте, действуйте, действуйте.
Нам нужны новые герои.
Игорь Манн
Развернуть описание Свернуть описание«Эта странная жизнь» - книга русского писателя Даниила Гранина, которая множество раз переиздавалась за более чем сорок лет её существования. В своём произведении писатель рассказывает о жизни Александра Любищева, известного советского биолога и математика. Его образ жизни в некотором смысле действительно можно назвать странным. Этот человек считается одним из основоположников тайм-менеджмента, хотя раньше это называлось иначе.
Многие люди стремятся спланировать своё время, но то и дело отклоняются от плана, поскольку жизнь порой преподносит сюрпризы. А иногда и вовсе это делается сознательно. Трудно представить себе того, кто способен постоянно контролировать все свои дела, кто будет знать, что он будет делать завтра, через месяц или год. А Александр Любищев это знал. Он всю жизнь жил по чётко написанному плану и шёл к своим целям. Почти со 100%-ной вероятностью происходило всё то, что он спланировал.
Умение контролировать своё время и много-много лет следовать собственно созданным законам его распределения вызывают чувство глубокого уважения. Учёный очень ценил каждый миг своей жизни и именно поэтому смог внести большой вклад в науку. Он, как истинный учёный, всё подвергал сомнению, и только факты могли его убедить. Его дневники имеют чёткую структуру и точно описывают, что происходило в его жизни в конкретный момент времени. Это не только удивляет и восхищает, но также мотивирует, показывая, что в жизни можно успеть многое, если только уметь распоряжаться своим временем.
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Эта странная жизнь" Гранин Даниил Александрович бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Истории жизни известных людей всегда мотивируют. Они указывают дорогу к успеху. Вы задумываетесь: «Если этот парень сумел провернуть такое, чем я хуже?» А после начинается колоссальная работа по самосовершенствованию – изменяются приоритеты, меняются привычки. Но главная сложность заключается в поиске «правильной» книги, способной перевернуть сознание. Повесть «Эта странная жизнь», написанная Даниилом Граниным – идеальный кандидат на роль морального наставника и идейного вдохновителя. Книга рассказывает о жизни и научной деятельности Александра Любищева, гениального ученного, который умел подчинять время, а не подчиняться ему.!
Писатель советского периода предпочитал писать о жизни и деятельности известных академиков, физиков, математиков, биологов, акцентируя внимание не только на известных фактах из их биографий, но и на внутреннем мире гениев.
Героем книги «Эта странная жизнь» Даниил Гранин выбрал Александра Любищева неслучайно. Автору импонирует жизненный устав, которым руководствовался герой его повести. Перед автором стояла сложная задача – апеллируя скучными фактами создать захватывающий рассказ, который в полной мере отобразит отношения Любищева к тогдашней системе. Таким образом читателю предложен рассказ не только о вкладе ученного в развитие науки, но и его личных достижениях, связанных со стойкостью характера, непокорностью и отважностью. Доминантными чертами главного героя были избраны – целеустремленность и сила. Странность академика, которую замечали все, кто был с ним знаком, также не осталась без внимания писателя. Однако главное достижение Александра Любищева – создание эффективной системы распределения времени, которой он пользовался на протяжении жизни. Методика повышения личностной эффективности по Любищеву очень похожа на современные практики тайм-менеджмента, а поэтому ученому приписывают авторство этой системы. Слушать аудиокнигу в mp3 или читать онлайн «Эта странная жизнь» Даниила Гранина вы можете на KnigoPoisk.
В книге «Эта странная жизнь» Даниил Гранин описывает жизнь, преданного собственному делу человека. Его герой не признает авторитетов и с точностью может рассчитывать свое время на день, месяц и даже год вперед. Именно система временного учета позволила Любищеву стать тем, кем его запомнила история. Этому у него и стоит поучиться.
Современное разнообразие книг по саморазвитию и мотивации предлагает колоссальное количество учебников для повышения личностной эффективности путем ведения временного учета, и мало кто воспринимает всерьез данную книгу, и очень зря. Легкая повествовательная манера автора, интересные факты и житейская подоплека наилучшим образом расскажут, как освоить тайм-менеджент и применить его каноны на практике.
Сильный мотивационный толчок – вот что вы получите, после прочтения книги «Эта странная жизнь». Никогда не поздно начинать, главное не останавливаться – главный вывод, который вы вынесите для себя, но отнюдь не единственный. Читать всем, кто ищет мощную дозу мотивации и вдохновения!
Купить или скачать книгу «Эта странная жизнь» для ipad, iphone, kindle и android можно на сайт без регистрации и смс. Также читайте отзывы и рецензии о книге.
СКАЧАТЬ БЕСПЛАТНО КНИГУ «Эта странная жизнь»
«Время — деньги», — этим своим ёмким афоризмом Бенджамин Франклин навеки вошел в историю. На самом деле, если задуматься, время намного дороже денег. Время — это жизнь, утверждает в своей книге классик отечественной литературы Даниил Гранин. Каждый день, каждые полчаса — это жизнь, которую никак, ни за какие деньги не вернешь. Так что не стоит думать о секундах свысока…
«Эта странная жизнь» впервые была издана в 1974 году, затем много раз переиздавалась и была переведена на несколько языков, включая английский и немецкий. В книге описывается уникальная Система учета времени, созданная и использованная ученым Александром Любищевым. Эта Система, которую Любищев применял 56 лет (с 1916 по 1972 год) каждый день, невзирая на выходные и праздники, на личные и общественные потрясения. И эта Система показала свою исключительную эффективность для достижения наибольшей творческой отдачи от разносторонней научной деятельности.
Система скрупулезного учета времени собственной жизни позволила ученому увеличить ресурс его жизни для своей и общественной пользы и тем самым стала важным инструментом не только для повышения производительности труда, но и нравственного наполнения жизни. Фактически, утверждает Гранин, продуктивность труда Любищева была намного — в разы больше, чем у него самого, хотя Гранин был в общем-то доволен результатами своей творческой работой. Но Любищев успел в своей «странной» жизни намного больше. Система дисциплинировала и мотивировала его контролировать время, и это привело к удивительным результатам. Все равно, как если бы Любищев дополнительно прожил еще одну полноценную жизнь. И при этом он себе ни в чем не отказывал — общался, писал письма, гулял, купался, наблюдал природу, читал много книг, слушал музыку, посещал оперу. У него на все хватало времени, на что у обычного современного человека времени зачастую нет. Жил он в провинции (в последние годы в Ульяновске), не стремился делать карьеру. Он был, а не казался. И по ночам не работал, но времени у него хватало на всё.
Кроме Системы, у Любищева было несколько любопытных правил:
1.Я не имею обязательных поручений.
2.Не беру срочных поручений.
3.В случае утомления сейчас же прекращаю работу и отдыхаю.
4.Сплю много, часов десять.
5.Комбинирую утомительные занятия с приятными.
Большинство людей незаметно и бездумно прожигает свою жизнь, не ставя перед собой высоких целей и даже не представляя, на что они способны и что могли бы совершить в своей жизни. Всякий, кто хоть однажды познакомился с Системой Любищева, попадает под ее магнетизм и затем снова и снова возвращается к ней. Это я могу утверждать со всей ответственностью, так как впервые прочитал эту книгу четыре десятка лет назад. И все это время я довольно часто возвращался в мыслях к идеям, почерпнутым в «Этой странной жизни». Не стану врать: я не стал использовать Систему Любищева во всей ее полноте, о чем остается лишь сожалеть. Но какие-то важные базовые идеи этой книги я невольно применил в своей жизни и кое-чего добился именно благодаря нравственному уроку, извлеченному из творческой судьбы Любищева. Даниил Гранин пишет о том же, сожалея, что не применил Систему в своей жизни:
«Печально, конечно, что уже не тот возраст и нельзя воспользоваться опытом Любищева. Не стоит даже считать, сколько (без всяких уважительных причин) потеряно лет и прочего. С другой стороны, надо быть последовательным: если никакое время не бывает мало, то, значит, никогда не может быть поздно вступить в новые взаимоотношения со Временем. Сколько бы человеку ни оставалось жить и на каком перегоне ни застала бы его эта мысль!.. И даже чем меньше остается времени, тем умнее его надо расходовать».
Самый важный урок, которому учит эта книга, все-таки вовсе не педантично-бухгалтерский, а нравственный, этический. И жить с полной отдачей — вовсе не подвиг или трудовой героизм, а просто хорошо, разумно прожитая жизнь, которую нельзя сводить к одной только пользе.
Даниил Гранин написал свою книгу в жанре документальной прозы. Я с большим удовольствием перечил эту книгу, отлично изданную издательством «Манн, Иванов и Фербер», и вновь убедился, что многие мысли и метафоры Гранина производят на меня сильное впечатление. Древние греки сравнивали время с потоком. Любищев в этом потоке — гидростанция, гидроагрегат, лопастями захватывающий поток, идущий сквозь нас. Можно сказать и по-другому: Гранин показал огромность Времени внутри нас, целые неразработанные месторождения, открытые Любищевым, громадные залежи Времени в недрах человеческого бытия. Это истинное богатство жизни. Но еще больше мне понравилась другая метафора: каждый день в Системе Любищева всей протяженностью поглощал самое важное, существенное — как зеленый лист впитывает солнце всей поверхностью. А у остальных людей остаются погибшие, потерянные Времена, упущенные годы, когда-то полные молодых сил и надежд, которые превращаются в пустые, высохшие останки Времени, словно высохшие листья…
Когда-то, в студенческие годы, я смаковал эту книгу Даниила Гранина, наслаждаясь каждой страницей, каждой идеей, каждым поворотом мысли… Тогда эта книга воспринималась как сенсация, как настоящее руководство к действию, помогающее понять что-то чрезвычайно важное и разумно организовать собственную жизнь. Сегодня все кругом стали деловыми, все ценят свое драгоценное время, на слуху множество книг и курсов по тайм-менеджменту. Но там предлагаются чисто технологические приемы и фишки, но не новая этика. Вот почему я рекомендую всем, кто не читал раньше, непременно обратиться к этой добротной и проверенной временем, словно хороший коньяк, книге Даниила Гранина. И обязательно дать почитать эту книгу детям. Очень важно, чтобы как можно больше молодых людей отвлеклись от своих компьютеров и социальных сетей и прочитали эту ценную книгу. (Подозреваю, что все эти модные гаджеты и смартфоны не экономят время, а убивают его под всякими благовидными предлогами.) Может быть тогда нынешнее поколение не будет потерянным, а сможет сконцентрировать свое сознание на жизненно важных целях и научится их достигать.
Даниил Гранин — лауреат премии «Большая книга» 2012 года. Мне довелось видеть и послушать знаменитого писателя во время Международной книжной ярмарки интеллектуальной литературы non/fictio№14 в ЦДХ в Москве 28 ноября 2012 года. Даниил Гранин долгое время не прикасался к своему фронтовому наследию, хотя и прошел почти всю войну. О «своей войне» он написал только спустя 65 лет после Победы и в возрасте 93 лет получил Гран-при самой престижной российской литературной премии «Большая книга» за роман «Мой лейтенант». Многие читатели знают и любят книги Даниила Гранина с ранних лет, ведь многие воспитывались на его книгах «Иду на грозу», «Зубр», «Картина», «Дождь в чужом городе», «Однофамилец». Он представил на прошлогодней ярмарке non/fiction новое издание «Блокадной книги», написанной им вместе с писателем и публицистом Алесем Адамовичем. В свое время в советском Ленинграде эта книга была запрещена к выходу. На ярмарке Гранину вручили заслуженную премию «За честь и достоинство».
ДАНИИЛ ГРАНИН
ЭТА СТРАННАЯ ЖИЗНЬ
Рассказать об этом человеке хотелось так, чтобы придерживаться фактов и чтобы было интересно. Довольно трудно совместить оба эти требования. Факты интересны тогда, когда их не обязательно придерживаться. Можно было попытаться найти какойто свежий прием и, пользуясь им, выстроить из фактов занимательный сюжет. Чтобы была тайна и борьба, и опасности. И чтобы при всем при том сохранялась достоверность.
Привычно было изобразить, например, этого человека спаянным бойцомодиночкой против могущественных противников. Один против всех. Еще лучше – все против одного. Несправедливость сразу привлекает сочувствие. Но на самом деле было как раз – один против всех. Он нападал. Он первый наскакивал и сокрушал. Смысл его научной борьбы был достаточно сложен и спорен. Это была настоящая научная борьба, где никому не удается быть окончательно правым. Можно было приписать ему проблему попроще, присочинить, но тогда неудобно было оставлять подлинную фамилию. Тогда надо было отказаться и от многих других фамилий. Но тогда бы мне никто не поверил. Кроме того, хотелось воздать должное этому человеку, показать, на что способен человек.
Конечно, подлинность мешала, связывала руки. Куда легче иметь дело с выдуманным героем. Он и покладистый и откровенный – автору известны все его мысли и намерения, и прошлое его, и будущее.
У меня была еще другая задача: ввести в читателя все полезные сведения, дать описания – разумеется, поразительные, удивительные, но, к сожалению, неподходящие для литературного произведения. Они, скорее, годились для научнопопулярного очерка. Представьте себе, что в середине «Трех мушкетеров» вставлено описание фехтования. Читатель наверняка пропустит эти страницы. А мне надо было заставить читателя прочесть мои сведения, поскольку это и есть самое важное...
Хотелось, чтобы о нем прочло много людей, ради этого, в сущности, и затевалась эта вещь.
...На крючок секрета тоже вполне можно было подцепить. Обещание секрета, тайны – оно всегда привлекает, тем более что тайна эта не придуманная: я действительно долго бился над дневниками и архивом моего героя, и все, что я извлек оттуда, было для меня открытием, разгадкой секрета поразительной жизни.
Впрочем, если почестному, – тайна эта не сопровождается приключениями, погоней, не связана с интригами и опасностями.
Секрет – он насчет того, как лучше жить. И тут тоже можно возбудить любопытство, объявив, что вещь эта – про поучительнейший пример наилучшего устройства жизни – дает единственную в своем роде Систему жизни.
«Наша Система позволяет достигнуть больших успехов в любой области, в любой профессии!»
«Система обеспечивает наивысшие достижения при самых обыкновенных способностях!»
«Вы получаете не отвлеченную систему, а гарантированную, проверенную многолетним опытом, доступную, продуктивную...»
«Минимум затрат – максимум эффекта!»
«Лучшая в мире!..»
Можно было бы обещать читателю рассказать про неизвестного ему выдающегося человека XX века. Дать портрет героя нравственного, с такими высокими правилами нравственности, какие ныне кажутся старомодными. Жизнь, прожитая им, – внешне самая заурядная, по некоторым приметам даже незадачливая; с точки зрения обывателя, он – типичный неудачник, по внутреннему же смыслу это был человек гармоничный и счастливый, причем счастье его было наивысшей пробы. Признаться, я думал, что люди такого масштаба повывелись, это – динозавры...
Как в старину открывали земли, как астрономы открывают звезды, так писателю может посчастливиться открыть человека. Есть великие открытия характеров и типов: Гончаров открыл Обломова, Тургенев – Базарова, Сервантес – ДонКихота.
Это было тоже открытие, не всеобщего типа, а как бы личного, моего, и не типа, а, скорее, идеала; впрочем, и это слово не подходило. Для идеала Любищев тоже не годился...
Я сидел в большой неуютной аудитории. Голая лампочка резко освещала седины и лысины, гладкие зачесы аспирантов, длинные лохмы и модные парики и курчавую черноту негров. Профессора, доктора, студенты, журналисты, историки, биологи... Больше всего было математиков, потому что происходило это на их факультете – первое заседание памяти Александра Александровича Любищева.
Я не предполагал, что придет столько народу. И особенно – молодежи. Возможно, их привело любопытство. Поскольку они мало знали о Любищеве. Не то биолог, не то математик. Дилетант? Любитель? Кажется, любитель. Но почтовый чиновник из Тулузы – великий Ферма – был тоже любителем... Любищев – кто он? Не то виталист, не то позитивист или идеалист, во всяком случае – еретик.
И докладчики тоже не вносили ясности. Одни считали его биологом, другие – историком науки, третьи – энтомологом, четвертые – философом...
У каждого из докладчиков возникал новый Любищев. У каждого имелось свое толкование, свои оценки.
У одних Любишев получался революционером, бунтарем, бросающим вызов догмам эволюции, генетики. У других возникала добрейшая фигура русского интеллигента, неистощимо терпимого к своим противникам.
– ...В любой философии для него была ценна живая критическая и созидающая мысль!
– ...Сила его была в непрерывном генерировании идей, он ставил вопросы, он будил мысль!
– ...Как заметил один из великих математиков, гениальные геометры предлагают теорему, талантливые ее доказывают. Так вот он был предлагающий.
– ...Он слишком разбрасывался, ему надо было сосредоточиться на систематике и не тратить себя на философские проблемы.
– ...Александр Александрович – образец сосредоточенности, целеустремленности творческого духа, он последовательно в течение всей своей жизни...
– ...Дар математика определил его миропонимание...
– ...Широта его философского образования позволила поновому осмыслить проблему происхождения видов.
– ...Он был рационалист!
– ...Виталист!
– ...Фантазер, человек увлекающийся, интуитивист!
Они многие годы были знакомы с Любищевым, с его работами, но каждый рассказывал про того Любищева, какого знал.
Они и раньше, конечно, представляли его разносторонность. Но только сейчас, слушая друг друга, они понимали, что каждый знал только часть Любищева.
Неделю до этого я провел, читая его дневники и письма, вникая в историю забот его ума. Я начал читать без цели. Просто чужие письма. Просто хорошо написанные свидетельства чужой души, прошедших тревог, минувшего гнева, памятного и мне, потому что и я когдато думал о том же, только не додумал...
Вскоре я убедился, что не знал Любищева. То есть знал, я встречался с ним, я понимал, что это человек редкий, но масштабов его личности я не подозревал. Со стыдом я признавался себе, что числил его чудаком, мудрым милым чудаком, и было горько, что упустил много возможностей бывать с ним. Столько раз собирался поехать к нему в Ульяновск, и все казалось, успеется.
Который раз жизнь учила меня ничего не откладывать. Жизнь, если вдуматься, терпеливая заботница, она снова и снова сводила меня с интереснейшими людьми нашего века, а я кудато торопился и часто спешил мимо, откладывая на потом. Ради чего я откладывал, куда спешил? Ныне эти прошлые спешности кажутся такими ничтожными, а потери – такими обидными и, главное, непоправимыми.
Студент, что сидел рядом со мною, недоуменно пожал плечами, не в силах соединить в одно противоречивые рассказы выступавших.
Прошел всего год после смерти Любищева – и уже невозможно было понять, каким он был на самом деле.
Ушедший принадлежит всем, с этим ничего не поделаешь. Докладчики отбирали из Любищева то, что им нравилось, или то, что им было нужно в качестве доводов, аргументов. Рассказывая, они тоже выстраивали свои сюжеты. С годами из их портретов получится нечто среднее, вернее – приемлемо среднее, лишенное противоречий, загадок – сглаженное и малоузнаваемое.
Этого осредненного объяснят, определят, в чем он ошибался и в чем шел впереди своего времени, сделают совершенно понятным. И неживым. Если он, конечно, поддастся. Над кафедрой висела в черной рамке большая фотография – старый плешивый человек, наморщив висячий нос, почесывал затылок. Он озадаченно поглядывал не то в зал, не то на выступающих, как бы решая, какую ему еще штуку выкинуть. И было ясно, что все эти умные речи, теории не имеют сейчас никакого отношения к тому старому человеку, которого уже нельзя увидеть и который так был сейчас нужен. Я слишком привык к тому, что он есть. Мне достаточно было знать, что гдето есть человек, с которым обо всем можно поговорить и обо всем спросить.
Когда человек умирает, многое выясняется, многое становится известным. И наше отношение к умершему подытоживается. Я чувствовал это в выступлениях докладчиков. В них была определенность. Жизнь Любищева предстала перед ними завершенной, теперь они решились обмыслить, подытожить ее. И было понятно, что теперьто многие его идеи получат признание, многие работы будут изданы и переизданы. У умерших почемуто больше прав, им больше позволено...
...А можно сделать и так: предупредить читателя, что никакой занимательности не будет, наоборот, будет много сухой, сугубо деловой прозы. И прозойто это назвать нельзя. Автор мало что сделал для украшения и развлечения. Автор сам с трудом разобрался в этом материале, и все, что тут сделано, было сделано по причинам, о которых автор сообщает в самом конце этого непривычного ему самому повествования.
Глава вторая,
о причинах и странностях любви
Давно уж меня смущал энтузиазм его поклонников. Не впервые их эпитеты казались чересчур восторженными. Когда он приезжал в Ленинград, его встречали, сопровождали, вокруг него постоянно роился народ. Его «расхватывали» на лекции в самые разные институты. То же самое творилось в Москве. И занимались этим не любители сенсаций, не журналисты – открыватели непризнанных гениев: есть такая публика, – как раз наоборот, серьезные ученые, молодые доктора наук – весьма точных наук, люди скептические, готовые скорее свергать авторитеты, чем устанавливать.
Чем для них был Любищев – казалось бы, провинциальный профессор, откудато из Ульяновска, не лауреат, не член ВАКа... Его научные труды? Их оценивали высоко, но имелись математики и покрупнее Любищева, и генетики позаслуженнее его.
Его эрудиция? Да, он много знал, но в наше время эрудицией можно удивить, а не завоевать. Его принципиальность, смелость? Да, конечно... Но я, например, не многое мог оценить, и большинство мало что понимало в его специальных исследованиях... Что им было до того, что Любищев получал лучшую дискриминацию трех видов Хэтокнема? Я понятия не имел, что это за Хэтокнем, и до сих пор не знаю. И дискриминантные функции тоже не представляю. И тем не менее редкие встречи с Любищевым производили на меня сильное впечатление. Оставив свои дела, я следовал за ним, часами слушал его быструю речь с дикцией отвратительной, неразборчивой, как и его почерк.
Симптомы этой влюбленности и жадного интереса напомнили мне таких людей, как Николай Владимирович ТимофеевРесовский и Лев Давидович Ландау, и Виктор Борисович Шкловский. Правда, там я знал, что передо мною люди исключительные, всеми признанные как исключительные. У Любищева же такой известности не было. Я видел его без всякого ореола: плохо одетый, громоздкий, некрасивый старик, с провинциальным интересом к разного рода литературным слухам. Чем он мог пленить? Поначалу казалось, что привлекает еретичность его взглядов. Все, что он говорил, шло как бы вразрез. Он умел подвергнуть сомнению самые незыблемые положения. Он не боялся оспаривать, какие угодно авторитеты – Дарвина, Тимирязева, Тейера де Шардена, Шредингера... Всякий раз доказательно, неожиданно, думал оттуда, откуда никто не думал. Видно было, что он ничего не заимствовал, все было его собственное, выношенное, проверенное. И говорил он собственными словами, в их первородном значении.
– Я – кто? Я – дилетант, универсальный дилетант. Словото это происходит от итальянского дилетто, что значит – удовольствие. То есть человек, которому процесс всякой работы доставляет удовольствие.
Еретичность была только признаком, за ней угадывалась общая система миропонимания, нечто непривычное, контуры уходящего кудато ввысь грандиозного сооружения. Формы этого еще не достроенного здания были странны и привлекательны...
И все же этого было недостаточно. Чемто меня еще пленял этот человек. Не только меня. К нему обращались учителя, заключенные, академики, искусствоведы и люди, о которых я не знаю, кто они. Я читал не их письма, а ответы Любищева. Обстоятельные, свободные, серьезные, некоторые – очень интересные, и в каждом письме он не снисходил, а напряженно размышлял. Чувствовалась его непохожесть, отдельность. Через письма я лучше понял свое чувство. В письмах он раскрывался, повидимому, лучше, чем в общении. По крайней мере так мне казалось теперь.
Не случайно у него почти не было учеников. Хотя это вообще свойственно многим крупным ученым, создателям целых направлений и учений. У Эйнштейна тоже не было учеников, и у Менделеева, и у Лобачевского. Ученики, научная школа – это бывает не так часто. У Любищева были поклонники, были сторонники, были почитатели и были читатели. Вместо учеников у него были учащиеся, т. е. не он их учил, а они учились у него – трудно определить, чему именно, скорее всего тому, как надо жить и мыслить. Похоже было, что вот наконецто нам встретился человек, которому известно, зачем он живет, для чего... Словно бы имелась у него высшая цель, а может, даже открылся ему смысл его бытия. Не просто нравственно жить и добросовестно работать, нет, он понимал сокровенное значение всего того, что делал. Ясно, что это годилось только для него одного. Альберт Швейцер не призывал никого ехать врачами в Африку. Он отыскал свой путь, свой способ воплощения своих принципов. Тем не менее пример Швейцера затрагивает совесть людей.