«А зори здесь тихие»: характеристика героев из повести Бориса Васильева.
108 - НОМАИ донишгох л
М. Шарыпова
ОБРАЗ СТАРШИНЫ ВАСКОВА В ПОВЕСТИ Б. ВАСИЛЬЕВА «А ЗОРИ ЗДЕСЬ ТИХИЕ...»
Приближается 70-я годовщина победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне. Война носила всенародный характер. Люди разных национальностей и возрастов, мужчины и женщины, старики и дети принимали участие в ней. Дорогой ценой досталась победа: миллионы загубленных жизней, потерянного здоровья, тысячи разоренных городов и деревень. Горькая судьба минувших поколений, опыт Великой Отечественной войны нашли свое художественное воплощение на страницах произведений разных родов и видов. Много было написано и о произведениях, посвященных военной тематике. Однако вопрос этот исчерпанным быть не может, ибо вечно будет жить в памяти грядущих поколений мысль о величии подвига отцов, дедов и прадедов, отстоявших свободу и независимость нашей Родины.
В дело достижения победы над врагом велик был вклад женщин и девушек: Зои Космодемьянской, Лизы Чайкиной, Ульяны Громовой, Любови Шевцовой и многих им подобных. О бессмертном подвиге их сверстниц, пятерых совсем юных девчат и старшины пишет в своей повести «А зори здесь тихие...» Б. Васильев. Произведение было написано в 1969 году. Прошло 45 лет, однако оно продолжает волновать всё новые и новые поколения глубиной своего идейно-художественного содержания, захватывающим сюжетом, великолепными образами старшины Федота Васкова, сержанта Риты Осяниной, рядовых бойцов Жени Комельковой, Сони Гурвич, Гали Четвертак и Лизы Бричкиной. Не как художественные образы, плод авторской фантазии, а как живые предстают перед нами эти
разные по характеру, уровню образования, социальному происхождению, отношению к врагу, по своим личным счетам с ним, но примерно одинаковые по возрасту девчата, и старшина. Для девчат же «тихие зори стали часом их бессмертия во имя свободы Родины».
Объем статьи не позволяет остановиться на анализе системы образов в повести, поэтому свое исследование на данном этапе мы посвятим лишь анализу образа одного из них - старшины Федота Васкова.
Полностью человеческие и командирские качества старшины раскрываются в лесу, до столкновения и в момент столкновения с фашистскими диверсантами.
До выхода в лес - он лишь строгий комендант, требовательный командир, для которого устав - это свод законов, исполнение которых обсуждению не подлежит.
Из экспозиции произведения, из авторской информации о Васкове, годах его детства мы узнаем, что он вырос в семье участника первой мировой и гражданской войн. Данное обстоятельство, безусловно, наложило свой отпечаток на его формирование как гражданина и военного. Сам он был участником финской войны. Его профессиональные качества раскрываются раньше, чем человеческие: вспомним, как он проверял каждый раз охраняемые объекты, как он упорно добивался у начальства дать ему непьющих бойцов, как он организовал службу девушек в соответствии с уставом, как он готовился сам и готовил к выходу в лес для ликвидации вражеских диверсантов девушек. Васков собрал все необходимое для борьбы с врагом, провел соответствующий инструктаж с личным составом, ознакомил девушек с создавшейся ситуацией и с условиями ведения боя с противником в лесу.
Старшина был человеком наблюдательным, с сильно развитым охотничьим чутьем, прекрасно знал лес и реакцию животных и птиц на появление человека в лесу, замечал мельчайшие следы, оставленные врагом, по ним определял направление его движения. Более того, он предугадывал как опытный боец и командир замысел врага, возможные намерения его, делал соответствующие выводы и почти не ошибался в своих расчетах. В соответствии с этими выводами он строил свои планы. Старшина Васков как командир и воспитатель, передавал свой богатый опыт молодым бойцам.
Васков был бесстрашным командиром, готовым в любую
110 "С НОМАИ донишгох _ }
минуту столкнуться с врагом один на один, а когда его вынуждали обстоятельства и долг патриота, он один шел против многих.
С сильно развитым чувством гуманизма старшина делал все возможное, чтобы сохранить личный состав, сберечь девчат от бессмысленной гибели. Но соотношение сил на поле битвы, в лесу, было слишком разное - шестнадцать на шесть.
Трудовая его жизнь началась в четырнадцать лет. Надо было содержать семью. Тогда голодная, тяжелая жизнь была. Летом работал в поле, а зимой охотился. Потом был призван в армию. Служил исправно, стал старшиной. Да и на своих подчиненных он смотрел, как человек из другого поколения.
Как настоящего командира его особо радует то, что «отличную позицию выискал. Глубокую, с укрывистыми подходами, с обзором от леса до озера» (1, 44).
Старшина был командиром и воспитателем. Его интересовали и проблемы личной жизни подчиненных. В любую минуту он мог помочь им, поддержать добрым словом, вселить надежду, веру в лучшее будущее.
Строг учитель и командир по отношению к подчиненным, не соблюдающим тишину и конспирацию, когда враг рядом.
В тексте повести много примеров, когда старшина пытается пробудить в бойцах бодрость и уверенность.
Выше мы уже упоминали о весьма уважительном отношении старшины к уставу. Сам он всегда, как военный, поступал в соответствии с требованиями устава и требовал их выполнения от других.
«Немцам один путь: меж этими озерами, через граду. А там известно что: бараньи лбы да каменья с избу. Вот в них-то мы и позицию должны выбрать: основную и запасную, как тому устав учит» (1,42).
Еще: «Расстояние до ориентиров Федот Евграфович лично парами шагов проверил и занес в стрелковую карточку, как того требовал устав» (1, 45).
Старшина, как родной человек, постоянно опекает своих подчиненных: то позаботится о самочувствии Гали Четвертак, то смастерит чуни, то поднимет на руки, чтобы она ноги в холодной воде не замочила, то, с целью воспитания, возьмет ее с собой в разведку, то скажет доброе слово, то укроет своей шинелью.
«Всю жизнь Федот Васков выполнял приказания. Выполнял
буквально, быстро и - с удовольствием, ибо именно в Этом пунктуальном исполнении чужой воли видел весь смысл своего существования. Как исполнителя его ценило начальство, а большего от него и не требовалось. Он был передаточной шестерней огромного, заботливо отлаженного механизма: вертелся и вертел других, не заботясь о том, откуда началось это вращение, куда направлено и чем заканчивается», - так характеризует Васкова сам автор (1,57).
Настоящий командир Красной Армии, старшина Васков знал не только устав, но и врага, его способности, сильные и слабые стороны. Он знал, что враг опасен и все время старался держать его под наблюдением, иначе он мог совершить много непоправимого. Опыт он имел не только боевой, а еще и охотничий - и понимал, что врага да медведя с глазу спускать не годится. Леший его ведает, что он там еще напридумает, куда рванется, где оставит секреты. Тут же выходило прямо как на плохой охоте, когда не поймешь, кто за кем охотится.
Как ни старался старшина уберечь девушек от столкновения с врагом, страшное все-таки произошло - Соня Гурвич натолкнулась на диверсантов. Васков и Женя обнаружили бездыханное тело Сони. Сколько ненависти, ярости было в старшине. «Зубами скрипел от черной, ослепительной ярости, и только одного желал: догнать. Догнать, а там - разберемся...
Ты у меня не крикнешь. Нет, не крикнешь...» (1, 90).
Беспощаден был он по отношению к врагу, ужасен был его приговор над убийцами Сони:
«Он точно рассчитал прыжок: и мгновение точно выбрано было, и расстояние точно отмерено - тик в тик. Упал немцу на спину, сжав коленями локти. И не успел фриц тот ни вздохнуть, ни вздрогнуть, как старшина рванул его левой рукой за лоб, задирая голову назад, и полоснул отточенным лезвием по натянутому горлу.
Именно так все задумано было: как барана, чтоб крикнуть не мог, чтоб хрипел только, кровью исходя. И когда он валиться начал, комендант уже спрыгнул с него и метнулся ко второму...» (1, 92).
В полном соответствии с характером поступила в данном эпизоде Женя Комелькова, проявив смелость и героизм, поддержавшая старшину в критический момент. Мы имеем в виду не веселый, озорной нрав Комельковой, а ее настоящие бойцовские качества, сильно развитое чувство патриотизма, бесстрашие, ненависть к
112~С НОМАИ донишгох
врагу. Возможно, такому воспитанию способствовало и влияние отца, когда-то бравшего ее на охоту на кабана. Правда, эта охота была на двуногих зверей, но и здесь Женя была на высоте, когда ударила второго диверсанта прикладом по голове.
Прав был старшина, когда говорил: не женское это дело -война. Однако Женя проявила самый настоящий мужской характер, точно выполнив все указания старшины.
Справедливы слова Васкова, успокаивающего Женю, которая только что ударила по голове живого человека и которую теперь тошнило:
«Брось, - сказал он. - Попереживала и будет. Тут одно понять надо: не люди это. Не люди, товарищ боец, не человеки, не звери даже - фашисты. Вот и гляди соответственно» (1, 95).
И главную идею произведения, антигуманную суть войны, автор вкладывает в уста старшины, когда хоронили Соню:
«Отличница была, - сказала Осянина. - Круглая отличница -и в школе, и в университете.
Да, - сказал старшина. - Стихи читала.
А про себя подумал - не это главное. А главное, что могла нарожать Соня ребятишек, а те бы внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом...» (1, 98).
Слова эти были сказаны по поводу смерти Сони, когда Галя, Рита и Женя были еще живы. Хотя потом, после смерти всех пятерых, могли и должны были относиться ко всем им и многим, им подобным женщинам и девушкам, погибшим в годы Великой Отечественной войны.
«Одно знал Васков в этом бою: не отступать. Не отдавать немцам ни клочка на этом берегу... И такое чувство у него было, словно именно за его спиной вся Россия сошлась...» (1, 128).
Пример удивительного героизма проявил Васков, когда он и Галя Четвертак были в разведке, а Галя, испугавшись фашистов, обнаружила себя и тем самым поставила под удар Васкова и всю группу. Раненый, почти безоружный, он долго тянул за собой вереницу немецких диверсантов в глубь леса, к болоту.
Однако характер старшины, характер командира в нем с особым великолепием проявляется в заключительной сцене столкновения Васкова с фашистами, когда пали смертью храбрых последние бойцы, надежная его опора - Рита Осянина и Женя Комелькова.
С одной пулей в пистолете и одной гранатой без запала, раненый и замученный всем пережитым, он один ликвидирует шестерых немецких диверсантов.
На протяжении всего произведения достойными помощниками старшины были Рита и Женя.
Таким образом, изучение повести Б. Васильева «А зори здесь тихие...» позволяет сделать заключение о месте произведения в контексте военной прозы 50-х - 80-х годов, о его гуманистической и антивоенной сущности, а также основных средствах характеристики образа старшины Васкова.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Васильев, Б. А зори здесь тихие... / Б. Васильев. - М. : Дет. лит., 1987.- 141 с.
2. Бочаров, А. Г. Человек и война / А. Г. Бочаров. - М.: Советский писатель, 1978.
3. Метченко, А.И. Современная советская литература. 70-е годы (Актуальные проблемы) / А.И. Метченко, Б.С. Бутров, А.П. Герасименко, В. А. Зайцев: Изд-во Московского университета, 1983. - 232 с.
4. Русская советская литература 50-70-х годов: Учебное пособие для студентов пед.ин-тов по спец.№ 2101 «Рус.яз.и лит.» / В. А. Ковалев, А. И. Метченко, А. И. Хватов и др.; под ред. В. А. Ковалева. - М.: Просвещение, 1981. - 224 с.
5. Современная русская советская литература. В 2ч. 4.1. Литературный процесс 50-80-х годов. Кн. для учителя/ А.Г. Бочаров, Г.А. Белая, В. Г. Воздвиженский и др.; под ред. А.Г. Бочарова, Г. А. Белой. - М.: Просвещение, 1987. -256 с.
Образ старшины Васкова в повести Б. Васильева «А зори здесь тихие...
М. Шарипова
Ключевые слова: идейно-художественное содержание, система образов, средства характеристики, центральный герой
В статье исследуется образ центрального героя произведения -
114- НОМАИ донишгох
старшины Федота Васкова. В начале исследования автор делает оговорку, что в пределах одной статьи трудно дать анализ системы образов, по этой причине Шарипова М. А. останавливает свой выбор лишь на одном образе.
Старшина Васков является сюжетообразующим центром произведения. Именно он как командир группы бойцов, направленных на ликвидацию немецкого десанта, инструктирует своих подчиненных и направляет общие усилия на выполнение задания командования. В своей статье Шарипова М. А. дает обстоятельную обрисовку образа старшины не только как командира, но и как воспитателя. При этом важнейшими средствами характеристики образа литературного героя являются речь, поступки, авторская оценка, портрет. Цитаты, приведенные из текста повести, подкрепляют высказанные Шариповой М.А. мысли. Образ старшины Васкова имеет большое воспитательное значение.
The Image of Sergeant-Major Vaskov in the Narrative "The Dawns Are Still" by B. Vassilyev
Key words: moral substance, system of images, means of characteristics, protagonist
The author of the article explores the image of the protagonist of the literary production "The Dawns Are Still" sergeant-major Feclot Vaskov. At the very beginning the author makes a reservation that within the boundaries of one article it is difficult to give the analysis of the system of images, due to that reason M. Sharipova gives a thorough portrayal of the sergeant-major stopping her choice on one image only.
Sergeant-major Vaskov is a plot-framing centre of the narrative. It is he who, being a commander of a group of soldiers sent for a liquidation of the German landing, instructs his subalterns and directs all efforts for an implementation of the goal of the commanding. The author of the article gives a thorough delineation of the protagonist"s image; he is presented not only as a commander, but as a tutor either. Hereby, the most important means of hero"s characterization are: speech, actions, author"s appreciation, portrait. Tlie citationsfrom the text fortify the ideas expressed by the author of the article. Tlie image of sergeant-major Vaskov is of great educational importance.
Характеристика литературного героя ВАСКОВ – герой повести Б. Л. Васильева “А зори здесь тихие…” (1969). Свобода от тенденциозности и излишней патетики, подлинность и правда в изображении простого рядового Великой Отечественной отличают психологическую военную прозу 70-х годов (Б. Васильев, В. Быков, В. Кондратьев). Мужицкий ум, мужицкую закваску подчеркивает автор в “хмуром старшине”, коменданте разъезда Федоте В. “Твердая немногословность”, “крестьянская неторопливость”, особая “мужская основательность””Шв. с тех пор, как “единственным в семье мужиком остался – и кормильцем, и поильцем, и добытчиком”. “Стариком” и “пеньком замшелым, у которого в запасе двадцать слов, да и те из устава” за глаза называют тридцатидвухлетнего В. подчиненные ему девушки-зенитчицы. “Всю свою жизнь Федот Евгра-фович выполнял приказания. Выполнял буквально, быстро и с удовольствием. Он был передаточной шестерней огромного, заботливо отлаженного механизма”. Натолкнувшись со своей “поисковой группой” из пяти “девчонок с трехлинейками в обнимку” на шестнадцать с головы до ног вооруженных фашистских головорезов, рвущихся через Синюхину гряду к Кировской железной дороге, к “каналу им. тов. Сталина”, В. “растерянность скрывал. Думал, думал, ворочал тяжелыми мозгами, обсасывал все возможности” предстоящей смертельной встречи. Из своего военного опыта знал он, что “с немцем в хованки играть – почти как со смертью”, что врага “бить надо. Бить, пока в логово не уползет”, без жалости, без пощады. Понимая, как трудно женщине, всегда жизнь нарождающей, убивать, учил, втолковывал: “Не люди это. Не люди, не человеки, не звери даже – фашисты. Вот и гляди соответственно”. Опытный, находчивый, заботливый, В. не сумел уберечь от пуль ни строгую Осянину, ни озорную Женьку, погибли Лиза Бричкина, Галка Четвертак, Соня Гурвич. И эти смерти “черным ужасом” обожгли сердце В. Ярость, которая прежде вела В., вызрела в “холодную и расчетливую ненависть”: он ощущал, что “именно за его спиной вся Россия сошлась”. Он “рычал и плакал”, “обессилев вконец”, добивая фашистов. Кровавой сути войны, трагически противоестественной для человека, “совестью своей мужской и командирской” противостоит старшина В.
(Пока оценок нет)
Другие сочинения:
- Стихи читала, а главное, детишек могла бы нарожать, а они бы внуков и правнуков, и не оборвалась бы ниточка… В. Васильев, “А зори здесь тихие…” Чем объяснить, что прошло уже много лет, как мы победили, а писатели вновь и вновь Read More ......
- Она такой вдавила след И стольких наземь положила, Что двадцать лет и тридцать лет Живым не верится, что живы. К. Симонов Прошло много лет с того рокового утра 22 июня 1941 года, а наша память вновь и вновь возвращается к Read More ......
- Мир не должен забывать ужасы войны, разлуку, страдания и смерть миллионов людей. Это было бы преступлением перед павшими, преступлением перед будущим. Помнить о войне, о героизме и мужестве людей, бороться за мир – обязанность всех живущих на земле. Поэтому одной Read More ......
- Борис Васильев – известный писатель, в прошлом участник Великой Отечественной войны. Он своими глазами видел жестокость и ужасы войны, не понаслышке знает то, о чем потом, в мирное время, решил рассказать своим читателям. Его лучшие произведения, на мой взгляд, “В Read More ......
- СУЩЕСТВУЕТ МНОЖЕСТВО КНИГ И ФИЛЬМОВ О ВОЙНЕ. КАЖДЫЙ ИЗ НИХ ПО-СВОЕМУ ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ, КАЖДЫЙ РАССКАЗЫВАЕТ ИСТОРИЮ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ГЕРОЕВ, В ОПРЕДЕЛЕННЫХ СИТУАЦИЯХ, НО ДЕЙСТВИЯ В ОСНОВНОМ ПРОИСХОДЯТ ПРИ ОДНИХ И ТЕХ ЖЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ – В ГОДЫ ВОЙНЫ. Я БЫ ХОТЕЛА РАССКАЗАТЬ ВАМ Read More ......
- (I вариант) Много книг на свете, всех их за жизнь мне не перечесть. Но я хочу рассказать о произведении, где затронута глубоко волнующая меня проблема – проблема войны. Борис Васильев – один из авторов произведений о Великой Отечественной войне. Он Read More ......
- Борис Львович Васильев – известный советский писатель, творчество которого представлено произведениями о войне. Одним из самых известных произведений Б. Л. Васильева является повесть “А зори здесь тихие”. Произведение описывает русскую глубинку в мае 1942 года. Название повести является оксюмороном, так Read More ......
- Шестьдесят с лишним лет назад на русских людей внезапно обрушилась страшная трагедия. Война – это разруха, нищета, жестокость, смерть. Война – это тысячи истерзанных, убитых, замученных в лагерях людей, это миллионы искалеченных судеб. Мы привыкли к тому, что на войне Read More ......
1 1 0
Галя Четвертак - сирота, воспитанница детского дома. В детдоме получила свое прозвище за низкий рост. Мечтательница. Жила в мире собственных фантазий, и на фронт ушла с убеждением, что война - это романтика. После детского дома Галя попала в библиотечный техникум. Война застала её на третьем курсе. В первый день войны всю их группу направили к военкому. Всех распределили, а Галя никуда не подходила ни возрастом, ни ростом. Во время боя с немцами Васков взял Галю с собой, но та не выдержав нервного напряжения от ожидания немцев, выбежала из укрытия и была застрелена нацистами. Несмотря на такую «нелепую» смерть, старшина сказал девушкам, что та погибла «в перестрелке».
1 1 0
Одна из главных героинь повести Бориса Львовича Васильева "А зори здесь тихие...".
Женя - очень красивая рыжеволосая девушка, остальные героини поражались её красотой. Высокая, стройная, со светлой кожей. Жене 19 лет. У Женьки свой счет к немцам: когда немцы захватили деревню Жени, саму Женю успела спрятать эстонка. На глазах девушки нацисты расстреляли ее мать, сестру и брата. Она отправляется на войну, чтобы отомстить за гибель близких. Несмотря на горе, «характер ее был весел и улыбчив». Во взводе Васкова Женя проявляла артистичность, но и героизму хватило места - именно она, вызывая огонь на себя, уводит немцев от Риты и Васкова. Она же спасает Васкова, когда он борется со вторым немцем, убившим Соню Гурвич. Немцы сначала ранили Женю, а затем расстреляли её в упор.
2 1 0
Одна из главных героинь повести Бориса Львовича Васильева "А зори здесь тихие...".
Лиза Бричкина - простая деревенская девушка, родом с Брянщины. Дочь лесника. Однажды к ним в дом отец привел гостя. Лизе он очень понравился. Видя в каких условиях растет девушка, гость предлагает Лизе приехать в столицу и поступить в техникум с общежитием, но стать студенткой Лизе не довелось - началась война. Лиза всегда верила, что завтрашний день наступит и будет лучше, чем сегодня. Лиза погибла первой. Утонула в болоте во время выполнения задания старшины Васкова.
1 1 0
Одна из главных героинь повести Бориса Львовича Васильева "А зори здесь тихие...".
Рита - строгая, не засмеётся никогда, только что поведёт чуть губами, а глаза по-прежнему серьёзными остаются. «Рита была не из бойких... ». Рита Муштакова первой из класса по большой любви вышла замуж за старшего лейтенанта Осянина, от которого родила сына - Альберта. И более счастливой девушки на свете не было. На заставе её сразу выбрали в женский совет и записали во все кружки. Рита училась перевязывать раненых и стрелять, скакать на лошади, метать гранаты и защищаться от газов, а потом … война. В первый же день войны она оказалась одной из немногих, кто не растерялся, не ударился в панику. Она вообще была спокойной и рассудительной. Муж Риты погиб во второй день войны во время контратаки 23 июня 1941 года. Узнав, что мужа нет в живых, она отправляется на войну вместо своего мужа, чтобы защитить маленького сына, оставшегося с мамой. Риту хотели отправить в тыл, а она просилась в бой. Её гнали, силой запихивали в теплушки, но настырная жена погибшего заместителя начальника заставы старшего лейтенанта Осянина через день снова появлялась в штабе укрепрайона. В конце концов взяли санитаркой, а через полгода послали в полковую зенитную школу. Начальство ценило неулыбчивую вдову героя-пограничника: отмечало в приказах, ставило в пример и поэтому уважило личную просьбу - направить по окончании учёбы на тот участок, где стояла застава, где погиб муж в яростном штыковом бою. Теперь Рита могла считать себя довольной: она добилась того, чего хотела. Даже гибель мужа отошла куда-то в самый дальний уголок памяти: у Риты была работа, а ненавидеть она научилась тихо и беспощадно… Во взводе Васкова Рита сдружилась с Женей Комельковой и Галей Четвертак. Погибла последней, всадив себе пулю в висок и тем самым спасая Федота Васкова. Перед смертью попросила, чтобы он позаботился о её сыне. Смерть Риты Осяниной психологически самый сложный момент повести. Борис Васильев очень точно передает состояние
1 1 0
Одна из главных героинь повести Бориса Львовича Васильева "А зори здесь тихие...".
Соня Гурвич - девушка, выросшая в большой дружной еврейской семье. Соня родом из Минска. Её отец был участковым врачом. Сама она проучилась год в Московском университете, хорошо знала немецкий язык. Сосед по лекциям, первая любовь Сони, с которым они провели всего один незабываемый вечер в парке культуры, ушёл добровольцем на фронт. Зная немецкий, она могла бы быть хорошей переводчицей, однако переводчиков было много, поэтому ее направили в зенитчицы (которых, в свою очередь, было мало) . Соня - вторая жертва немцев во взводе Васкова. Она отбегает от остальных, чтобы найти и вернуть кисет Васкова, и натыкается на патрульных диверсантов, убивших Соню двумя ударами ножа в грудь.
1 1 0
Главный герой повести Бориса Львовича Васильева "А зори здесь тихие...".
Старшина Федот Васков - комендант 171-го разъезда в карельской глуши. Расчёты зенитных установок разъезда, попадая в тихую обстановку, начинают маяться от безделья и пьянствовать. В ответ на просьбы Васкова «прислать непьющих» командование посылает туда два отделения девушек-зенитчиц... Федот закончил четыре класса полковой школы, а за десять лет дослужился до старшинского звания. Васков пережил личную драму: после финской войны его бросила жена. Своего сына Васков вытребовал через суд и отправил к матери в деревню, но там его убили немцы. Старшина всегда чувствует себя старше своих лет. Мужицкий ум, мужицкую закваску подчеркивает автор в «хмуром старшине» Федоте Васкове. «Твердая немногословность», «крестьянская неторопливость», особая «мужская основательность» с тех пор, как «единственным в семье мужиком остался - и кормильцем, и поильцем, и добытчиком». «Стариком» и «пеньком замшелым, у которого в запасе двадцать слов, да и те из устава» за глаза называют тридцатидвухлетнего Васкова подчиненные ему девушки-зенитчицы. «Всю свою жизнь Федот Евграфович выполнял приказания. Выполнял буквально, быстро и с удовольствием. Он был передаточной шестерней огромного, заботливо отлаженного механизма». Натолкнувшись со своей «поисковой группой» из пяти «девчонок с трехлинейками в обнимку» на шестнадцать с головы до ног вооруженных фашистских головорезов, рвущихся через Синюхину гряду к Кировской железной дороге, к «каналу им. тов. Сталина», Васков «растерянность скрывал. Думал, думал, ворочал тяжелыми мозгами, обсасывал все возможности» предстоящей смертельной встречи. Из своего военного опыта знал он, что «с немцем в хованки играть - почти как со смертью», что врага «бить надо. Бить, пока в логово не уползет», без жалости, без пощады. Понимая, как трудно женщине, всегда жизнь нарождающей, убивать, учил, втолковывал: «Не люди это. Не люди, не человеки, не звери даже - фашисты. Вот и гляди соответственно»
Продолжаем вести читательский дневник. Записи в нем будут у каждого свои. У меня сегодня много кусков из текста, мало анализа. Для меня важны детали, поэтому я веду дневник именно так. Можно сразу делать записи аргументами для сочинения.
Федот Евграфыч Васков.
Главный герой произведения. Этот персонаж производит неоднозначное впечатление. Во-первых, улыбаешься, когда читаешь, про говор Васкова, про его стремление заставить девчат не вывешивать бельё на просушку, про покашливание при приближении к девушкам. Во-вторых, он показан твердым в принятии решений, отважным, мужественным, способным на жертву ради жизни другого человека.
Уже с первых строк знакомимся с Васковым, он предстает перед нами хмурым и исполнительным: «комендант разъезда, хмурый старшина Васков, писал рапорты по команде. Когда число их достигало десятка, начальство вкатывало Васкову очередной выговор и сменяло опухший от веселья полувзвод. С неделю после этого комендант кое-как обходился своими силами, а потом все повторялось сначала настолько точно, что старшина в конце концов приладился переписывать прежние рапорты, меняя в них лишь числа да фамилии».
«Он побаивался всякого громогласного начальника», но просил непьющих подчиненных. Его желание было исполнено – ему в командование прислали девушек. Васков никак не ожидал таких солдат, он чувствовал себя крайне неудобно с ними: «А началось все с того, что жарким майским днем завернул он за пакгауз и обмер: в глаза брызнуло таким неистово белым, таким тугим да еще восьмикратно помноженным телом, что Васкова аж в жар кинуло: все первое отделение во главе с командиром младшим сержантом Осяниной загорало на казенном брезенте в чем мать родила. И хоть бы завизжали, что ли, для приличия, так нет же: уткнули носы в брезент, затаились, и Федоту Евграфычу пришлось пятиться, как мальчишке из чужого огорода. Вот с того дня и стал он кашлять на каждом углу, будто коклюшный». Девушки часто шутили над Васковым. Из повествования узнаем, что «Федоту Евграфычу этой весной исполнилось тридцать два ». «Сроду Васков чувствовал себя старше, чем был. Не ворочай он в свои четырнадцать за иного женатика - по миру пошла бы семья. Тем более голодно тогда было, неустройства много. А он единственным в семье мужиком остался - и кормильцем, и поильцем, и добытчиком. Летом крестьянствовал, зимой зверя бил и о том, что людям выходные положены, узнал к двадцати годам. Ну, потом армия: тоже не детский сад… В армии солидность уважают, а он армию уважал. Так и получилось, что и на данном этапе он опять же не помолодел, а наоборот, старшиной стал. А старшина - старшина и есть: он всегда для бойцов старый. Положено так. И Федот Евграфыч позабыл о своем возрасте. Одно знал: он старше рядовых и лейтенантов, ровня всем майорам и всегда младше любого полковника. Дело тут не в субординации было - в мироощущении.
Поэтому и на девчат, которыми командовать пришлось, он смотрел словно бы из другого поколения. Словно был он участником гражданской войны и лично чай пил с Василием Ивановичем Чапаевым под городом Лбищенском. И не по выкладкам ума, не по зароку какому-нибудь получилось так, а от естества, от сути его старшинской».
«Всю свою жизнь Федот Евграфыч выполнял приказания. Выполнял буквально, быстро и с удовольствием, ибо именно в этом пунктуальном исполнении чужой воли видел весь смысл своего существования. Как исполнителя, его ценило начальство, а большего от него и не требовалось. Он был передаточной шестерней огромного, заботливо отлаженного механизма: вертелся и вертел других, не заботясь о том, откуда началось это вращение, куда направлено и чем
заканчивается».
Ярко раскрывается Федот Евграфыч в походе. Он хорошо знает приметы леса, отлично ориентируется по птицам и деревьям, обладает смекалкой и хитростью. Васков точно планирует засаду на врага. И если бы немцев было всего двое, как думали герои, а не шестнадцать, девушки были бы живы. Васков тяжело переживает смерть каждой участницы похода, он мстит за Соню: «Он точно рассчитал прыжок: и мгновение точно выбрано было, и расстояние отмерено - тик в тик. Упал немцу на спину, сжав коленями локти. И не успел фриц тот ни вздохнуть, ни вздрогнуть, как старшина рванул его левой рукой за лоб, задирая голову назад, и полоснул отточенным лезвием по натянутому горлу».
Васков был ещё и воспитателем: «Но командир - он ведь не просто военачальник, он еще и воспитателем подчиненных быть обязан. Так в уставе сказано. А устав старшина Васков уважал. Уважал, знал назубок и выполнял неукоснительн». Он взял в разведку Четвертак. Из-за страха Гали Васков вынужден бороться с немцами один. Мужчина, не жалея себя, уводит немцев к болотам, подальше от Риты и Жени. Именно здесь Федот Евграфыч узнает о гибели Лизы. Он понимает, что из его бойцов в живых осталось только двое. Васков до последнего старается спасти Риту и Женю, но это ему не удаётся. Только Федоту Евгафычу удалось выжить в нелегком походе, он ещё и пленных привел. Васков настоящий патриот, который не позволил немцам пробраться к железной дороге. Честь для героя на первом месте.
Соня Гурвич «А топали сапоги потому, что Соня Гурвич доселе никогда их не носила и по неопытности получила в каптерке на два номера больше … Сонина семья была штатской, сапог там вообще не водилось, и даже Сонин папа не знал, за какие уши их надо тянуть… На дверях их маленького домика за Немитой висела медная дощечка: «ДОКТОР МЕДИЦИНЫ СОЛОМОН АРОНОВИЧ ГУРВИЧ». И хотя папа был простым участковым врачом, а совсем не доктором медицины, дощечку не снимали, так как ее подарил дедушка и сам привинтил к дверям. Привинтил, потому что его сын стал образованным человеком, и об этом теперь должен был знать весь город Минск. А еще висела возле дверей ручка от звонка, и ее надо было все время дергать, чтобы звонок звонил. И сквозь все Сонино детство прошел этот тревожный дребезг: днем и ночью, зимой и летом. Папа брал чемоданчик и в любую погоду шел пешком, потому что извозчик стоил дорого. А вернувшись, тихо рассказывал о туберкулезах, ангинах и малярии, и бабушка поила его вишневой наливкой. У них была очень дружная и очень большая семья: дети, племянники, бабушка, незамужняя мамина сестра, еще какая-то дальняя родственница, и в доме не было кровати, на которой спал бы один человек, а кровать, на которой спали трое, была. Еще в университете Соня донашивала платья, перешитые из платьев сестер, - серые и глухие, как кольчуги. И долго не замечала их тяжести, потому что вместо танцев бегала в читалку и во МХАТ, если удавалось достать билет на галерку. А заметила, сообразив, что очкастый сосед по лекциям совсем не случайно пропадает вместе с ней в читальном зале. Это было уже спустя год, летом. А через пять дней после их единственного и незабываемого вечера в Парке культуры и отдыха имени Горького сосед подарил ей тоненькую книжечку Блока и ушел добровольцем на фронт». Соня хорошо знала немецкий язык, поэтому Васков взял её в поход. Девушка погибла от ножа немцев, когда пошла за кисетом Федота Евграфыча. «В расселине, скорчившись, лежала Гурвич, и из-под прожженной юбки косо торчали грубые кирзовые сапоги. Васков потянул ее за ремень, приподнял чуть, чтоб подмышки подхватить, оттащил и положил на спину. Соня тускло смотрела в небо полузакрытыми глазами, и гимнастерка на груди была густо залита кровью. Федот Евграфыч осторожно расстегнул ее, приник ухом. Слушал, долго слушал, а Женька беззвучно тряслась сзади, кусая кулаки. Потом он выпрямился и бережно расправил на девичьей груди липкую от крови рубашку; две узких дырочки виднелись на ней. Одна в грудь шла, в левую грудь. Вторая - пониже - в сердце».
Рита Осянина «А эту Осянину он еще раньше выделил: строга. Не засмеется никогда, только что поведет чуть губами, а глаза по-прежнему серьезными остаются. Странная была Осянина» «Из всех довоенных событий Рита Муштакова ярче всего помнила школьный вечер - встречу с героями-пограничниками. И хоть не было на этом вечере Карацупы, а собаку звали совсем не Индус, Рита помнила этот вечер так, словно он только-только окончился и застенчивый лейтенант Осянин все еще шагал рядом по гулким деревянным тротуарам маленького приграничного городка. Лейтенант еще никаким не был героем, в состав делегации попал случайно и ужасно стеснялся. Рита тоже была не из бойких: сидела в зале, не участвуя ни в приветствиях, ни в самодеятельности, и скорее согласилась бы провалиться сквозь все этажи до крысиного подвала, чем первой заговорить с кем-либо из гостей моложе тридцати. Просто они с лейтенантом Осяниным случайно оказались рядом и сидели, боясь шевельнуться и глядя строго перед собой. А потом школьные затейники организовали игру, и им опять выпало быть вместе. А потом был общий фант: станцевать вальс - и они станцевали. А потом стояли у окна. А потом… Да, потом он пошел ее провожать. И Рита страшно схитрила: повела его самой дальней дорогой. А он все равно молчал и только курил, каждый раз робко спрашивая у нее разрешения. И от этой робости сердце Риты падало прямо в коленки. Они даже простились не за руку: просто кивнули друг другу, и все. Лейтенант уехал на заставу и каждую субботу писал ей очень короткое письмо. А она каждое воскресенье отвечала длинным. Так продолжалось до лета: в июне он приехал в городок на три дня, сказал, что на границе неспокойно, что отпусков больше не будет и поэтому им надо немедленно пойти в загс. Рита нисколько не удивилась, но в загсе сидели бюрократы и отказались регистрировать, потому что до восемнадцати ей не хватало пяти с половиной месяцев. Но они пошли к коменданту города, а от него - к ее родителям и все-таки добились своего. Рита была первой из их класса, кто вышел замуж. И не за кого-нибудь, а за красного командира, да еще пограничника. И более счастливой девушки на свете просто не могло быть. На заставе ее сразу выбрали в женский совет и записали во все кружки. Рита училась перевязывать раненых и стрелять, скакать на лошади, метать гранаты и защищаться от газов. Через год она родила мальчика (назвали его Альбертом - Аликом), а еще через год началась война. В тот первый день она оказалась одной из немногих, кто не растерялся, не ударился в панику. Она вообще была спокойная и рассудительная, но тогда ее спокойствие объяснялось просто: Рита еще в мае отправила Алика к своим родителям и поэтому могла заниматься спасением чужих детей. Риту хотели отправить в тыл, а она просилась в бой. Ее гнали, силой запихивали в теплушки, но настырная жена заместителя начальника заставы старшего лейтенанта Осянина через день снова появлялась в штабе укрепрайона. В конце концов взяли санитаркой, а через полгода послали в полковую зенитную школу. А старший лейтенант Осянин погиб на второй день войны в утренней контратаке. Рита узнала об этом уже в июле, когда с павшей заставы чудом прорвался сержант-пограничник. Начальство ценило неулыбчивую вдову героя-пограничника: отмечало в приказах, ставило в пример и поэтому уважило личную просьбу - направить по окончании школы на тот участок, где стояла застава, где погиб муж в яростном штыковом бою». Рита почти ни с кем не общалась, была холодна и сдержана. Лишь Женя Комелькова растопила сердце вдовы. Именно Осянина заметила немцев в лесу. Она ночами бегала к маме, чтобы отнести еду и проведать сына. Рита тоже отправилась в боевой поход. Она была смелой, мужественно переносила все происходящее в лесу. Риту ранило разрывом гранаты, она сильно пострадала. Чтобы спасти жизнь Васкову, девушка застрелилась, попросив Федота Евграфыча заботиться о её сыне.
Женя Комелькова « высокая, рыжая, белокожая. А глаза детские: зеленые, круглые, как блюдца». Женька была очень красивой, все девушки восхищались ею: «Ой, Женька, тебя в музей нужно! Под стекло на черном бархате…». Даже Федот отметил красоту девушки: «Глянул: сквозь рыжее пламя зеленый глаз проглядывает. Неимоверной силы глаз, как стопятидесятидвухмиллиметровая пушка-гаубица». Но «Красивые редко счастливыми бывают». Женька влюбилась в женатого мужчину и закрутила с ним роман, за это её сослали к зенитчицам. Семью Комельковой расстреляли на её глазах, девушку удалось спрятать, поэтому она спаслась. «Рыжая Комелькова, несмотря на все трагедии, была чрезвычайно общительной и озорной. То на потеху всему отделению лейтенанта какого-нибудь до онемения доведет, то на перерыве под девичье «ля-ля» цыганочку спляшет по всем правилам, то вдруг роман рассказывать начнет - заслушаешься». Женя была отважной. Она смогла перед немцами изобразить купание: «Женька уже на берегу стояла - боком к нему и к немцам. Спокойно натягивала на себя легкую рубашку, и шелк лип, впечатывался в тело и намокал, становясь почти прозрачным под косыми лучами бьющего из-за леса солнца. Она, конечно, знала об этом, знала и потому неторопливо, плавно изгибалась, разбрасывая по плечам волосы. И опять Васкова до черного ужаса обожгло ожидание очереди, что брызнет сейчас из-за кустов, ударит, изуродует, сломает это буйно-молодое тело». Комелькова впервые убила человека в лесу, немца, который хотел убить Васкова. Она переживала случившееся: «Женька вдруг бросила винтовку и, согнувшись, пошла за кусты, шатаясь, как пьяная. Упала там на колени: тошнило ее, выворачивало, и она, всхлипывая, все кого-то звала - маму, что ли…» Женя отвела фашистов от раненой Осяниной. Комелькова знала, что идет на смерть. Она по-прежнему веселилась, показывая всем видом, что ей не страшно. Женя погибла. Немцы поразились красоте мертвой русской девушки.
Галя Четвертак «А Галя действительно была подкидышем, и даже фамилию ей в детском доме дали: Четвертак. Потому что меньше всех ростом вышла, в четверть меньше. Детдом размещался в бывшем монастыре; с гулких сводов сыпались жирные пепельные мокрицы. Плохо замазанные бородатые лица глядели со стен многочисленных церквей, спешно переделанных под бытовые помещения, а в братских кельях было холодно, как в погребах. В десять лет Галя стала знаменитой, устроив скандал, которого монастырь не знал со дня основания. Отправившись ночью по своим детским делам, она подняла весь дом отчаянным визгом. Выдернутые из постелей воспитатели нашли ее на полу в полутемном коридоре, и Галя очень толково объяснила, что бородатый старик хотел утащить ее в подземелье. Создалось «Дело о нападении…», осложненное тем, что в округе не было ни одного бородача. Галю терпеливо расспрашивали приезжие следователи и доморощенные Шерлоки Холмсы, и случай от разговора к разговору обрастал все новыми подробностями. И только старый завхоз, с которым Галя очень дружила, потому что именно он придумал ей такую звучную фамилию, сумел докопаться, что все это выдумка. Галю долго дразнили и презирали, а она взяла и сочиняла сказку. Правда, сказка была очень похожа на мальчика с пальчика, но, во-первых, вместо мальчика оказалась девочка, а во-вторых, там участвовали бородатые старики и мрачные подземелья. Слава прошла, как только сказка всем надоела. Галя не стала сочинять новую, но по детдому поползли слухи о зарытых монахами сокровищах. Кладоискательство с эпидемической силой охватило воспитанников, и в короткий срок монастырский двор превратился в песчаный карьер. Не успело руководство справиться с этой напастью, как из подвалов стали появляться призраки в развевающихся белых одеждах. Призраков видели многие, и малыши категорически отказались выходить по ночам со всеми вытекающими отсюда последствиями. Дело приняло размеры бедствия, и воспитатели вынуждены были объявить тайную охоту за ведьмами. И первой же ведьмой, схваченной с поличным в казенной простыне, оказалась Галя Четвертак. После этого Галя примолкла. Прилежно занималась, возилась с октябрятами и даже согласилась петь в хоре, хотя всю жизнь мечтала о сольных партиях, длинных платьях и всеобщем поклонении. Тут ее настигла первая любовь, а так как она привыкла все окружать таинственностью, то вскоре весь дом был наводнен записками, письмами, слезами и свиданиями. Зачинщице опять дали нагоняй и постарались тут же от нее избавиться, спровадив в библиотечный техникум на повышенную стипендию. Война застала Галю на третьем курсе, и в первый же понедельник вся их группа в полном составе явилась в военкомат. Группу взяли, а Галю нет, потому что она не подходила под армейские стандарты ни ростом, ни возрастом. Но Галя, не сдаваясь, упорно штурмовала военкома и так беззастенчиво врала, что ошалевший от бессонницы подполковник окончательно запутался и в порядке исключения направил Галю в зенитчицы. Осуществленная мечта всегда лишена романтики. Реальный мир оказался суровым и жестоким и требовал не героического порыва, а неукоснительного исполнения воинских уставов. Праздничная новизна улетучилась быстро, а будни были совсем не похожи на Галины представления о фронте. Галя растерялась, скисла и тайком плакала по ночам. Но тут появилась Женька, и мир снова завертелся быстро и радостно. А не врать Галя просто не могла. Собственно, это была не ложь, а желания, выдаваемые за действительность. И появилась на свет мама - медицинский работник, в существование которой Галя почти поверила сама ».Галя жила в вымышленном, красивом мире. Она хотела быть нужной и любимой. В поход девушка отправилась вслед за Ритой и Женей, наверное, надеялась на приключения. Но война, есть война. Галя не смогла совладать с нервами, она была не пригодна для войны. При первой стрельбе «Галя Четвертак настолько испугалась, что и выстрелить-то ни разу не смогла. Лежала, спрятав лицо за камнем и уши руками зажав; винтовка в стороне валялась». Васков взял с собой в разведку Четвертак, она его подвела. «А Галя уж и не помнила об этом свинце. Другое стояло перед глазами: серое, заострившееся лицо Сони, полузакрытые, мертвые глаза ее и затвердевшая от крови гимнастерка. И… две дырочки на груди. Узкие, как лезвие. Она не думала ни о Соне, ни о смерти - она физически, до дурноты ощущала проникающий в ткани нож, слышала хруст разорванной плоти, чувствовала тяжелый запах крови. Она всегда жила в воображаемом мире активнее, чем в действительном, и сейчас хотела бы забыть это, вычеркнуть - и не могла. И это рождало тупой, чугунный ужас, и она шла под гнетом этого ужаса, ничего уже не соображая». Четвертак погибла: « С шумом раздались кусты, и из них порскнула вдруг Галя. Выгнувшись, заломив руки за голову, метнулась через поляну наперерез диверсантам, уже ничего не видя и не соображая. - А-а-а… Коротко ударил автомат. С десятка шагов ударил в тонкую, напряженную в беге спину, и Галя с разлету сунулась лицом в землю, так и не сняв с головы заломленных в ужасе рук. Последний крик ее затерялся в булькающем хрипе, а ноги еще бежали, еще бились, вонзаясь в мох носками Сониных сапог».
Лиза Бричкина «Ближе к озеру Бричкина располагалась, и еще издали Федот Евграфыч довольно заулыбался: вот толковая девка! Наломала лапнику елового, устелила ложбинку меж камней, шинелью прикрыла: бывалый человек». «Лиза Бричкина все девятнадцать лет прожила в ощущении завтрашнего дня. Каждое утро ее обжигало нетерпеливое предчувствие ослепительного счастья, и тотчас же выматывающий кашель матери отодвигал это свидание с праздником на завтрашний день. Не убивал, не перечеркивал - отодвигал. - Помрет у нас мать-то, - строго предупреждал отец, Пять лет изо дня в день он приветствовал ее этими словами. Лиза шла во двор задавать корм поросенку, овцам, старому казенному мерину. Умывала, переодевала и кормила с ложечки мать. Готовила обед, прибирала в доме, обходила отцовские квадраты и бегала в ближнее сельпо за хлебом. Подружки ее давно кончили школу: кто уехал учиться, кто уже вышел замуж, а Лиза кормила, мыла, скребла и опять кормила. И ждала завтрашнего дня. Завтрашний этот день никогда не связывался в ее сознании со смертью матери. Она уже с трудом помнила ее здоровой, но в саму Лизу было вложено столько человеческих жизней, что представлению о смерти просто не хватало места. В отличие от смерти, о которой с такой нудной строгостью напоминал отец, жизнь была понятием реальным и ощутимым. Она скрывалась где-то в сияющем завтра, она пока обходила стороной этот затерянный в лесах кордон, но Лиза знала твердо, что жизнь эта существует, что она предназначена для нее и что миновать ее невозможно, как невозможно не дождаться завтрашнего дня. А ждать Лиза умела. С четырнадцати лет она начала учиться этому великому женскому искусству. Вырванная из школы болезнью матери; ждала сначала возвращения в класс, потом - свидания с подружками, потом - редких свободных вечеров на пятачке возле клуба, потом… Потом случилось так, что ей вдруг нечего оказалось ждать. Подружки ее либо еще учились, либо уже работали и жили вдали от нее, в своих интересах, которые со временем она перестала ощущать. Парни, с которыми когда-то так легко и просто можно было потолкаться и посмеяться в клубе перед сеансом, теперь стали чужими и насмешливыми. Лиза начала дичиться, отмалчиваться, обходить сторонкой веселые компании, а потом и вовсе перестала ходить в клуб. Так уходило ее детство, а вместе с ним и старые друзья. А новых не было, потому что никто, кроме дремучих лесников, не заворачивал на керосиновые отсветы их окошек. И Лизе было горько и страшно, ибо она не знала, что приходит на смену детству. В смятении и тоске прошла глухая зима, а весной отец привез на подводе охотника». Гость понравился Лизе, она проявила к нему симпатию, но тот не ответил взаимностью. Охотник видел, что девушке в лесу делать нечего, он пригласил её в город, на учебу: «Тебе надо учиться, Лиза. В лесу совсем одичаешь. В августе приезжай: устрою в техникум с общежитием». Подпись и адрес. И больше ничего - даже привета. Через месяц умерла мать. Всегда угрюмый отец теперь совсем озверел, пил втемную, а Лиза по-прежнему ждала завтрашнего дня, покрепче запирая на ночь двери от отцовских дружков. Но отныне этот завтрашний день прочно был связан с августом, и, слушая пьяные крики за стеной, Лиза в тысячный раз перечитывала затертую до дыр записку. Но началась война, и вместо города Лиза попала на оборонные работы. Все лето рыла окопы и противотанковые укрепления, которые немцы аккуратно обходили, попадала в окружения, выбиралась из них и снова рыла, с каждым разом все дальше и дальше откатываясь на восток. Поздней осенью она оказалась где-то за Валдаем, прилепилась к зенитной части и поэтому бежала сейчас на 171-й разъезд… Васков понравился Лизе сразу: когда стоял перед их строем, растерянно моргая еще сонными глазами. Понравились его твердое немногословие, крестьянская неторопливость и та особая, мужская основательность, которая воспринимается всеми женщинами как гарантия незыблемости семейного очага. А случилось так, что вышучивать коменданта стали все: это считалось хорошим тоном. Лиза не участвовала в подобных разговорах, но когда всезнающая Кирьянова со смехом объявила, что старшина не устоял перед роскошными прелестями квартирной хозяйки, Лиза вдруг вспыхнула: - Неправда это!… - Влюбилась! - торжествующе ахнула Кирьянова. - Втюрилась наша Бричкина, девочки! В душку военного втюрилась! - Бедная Лиза! - громко вздохнула Гурвич. Тут все загалдели, захохотали, а Лиза разревелась и убежала в лес. Плакала на пеньке, пока ее не отыскала Рита Осянина».
Лиза тоже отправилась в поход, так как девушка хорошо ориентировалась в лесу Васков отправил её за подмогой. «Лиза жила, задыхаясь от застенчивости, а старшина - от службы, и никогда бы им и глазами-то не столкнуться, если бы не этот случай. И поэтому Лиза летела через лес как на крыльях». «Идти труднее стало, топь до колен добралась, но теперь с каждым шагом приближался тот берег, и Лиза уже отчетливо, до трещинок видела пень, с которого старшина тогда в болото сиганул. Смешно сиганул, неуклюже: чуть на ногах устоял. И Лиза опять стала думать о Васкове и даже заулыбалась. Споют они, обязательно даже споют, когда выполнит комендант боевой приказ и вернется опять на разъезд. Только схитрить придется, схитрить и выманить его вечером в лес. А там… Там посмотрим, кто сильнее: она или квартирная хозяйка, у которой всего-то достоинств, что под одной крышей со старшиной…» «Земли не было. Ноги медленно, страшно медленно тащило вниз, руки без толку гребли топь, и Лиза, задыхаясь, извивалась в жидком месиве. А тропа была где-то совсем рядом: шаг, полшага от нее, но эти полшага уже невозможно было сделать. - Помогите!… На помощь!… Помогите!… Жуткий одинокий крик долго звенел над равнодушным ржавым болотом. Взлетал к вершинам сосен, путался в молодой листве ольшаника, падал до хрипа и снова из последних сил взлетал к безоблачному майскому небу. Лиза долго видела это синее прекрасное небо. Хрипя, выплевывала грязь и тянулась, тянулась к нему, тянулась и верила».