Мильон терзаний (критический этюд). И

Гончаров И. А

«Мильон терзаний»

Комедия «Горе от ума» держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. Она как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед. <…>

Критика не трогала комедию с однажды занятого ею места, как будто затрудняясь, куда ее поместить. Изустная оценка опередила печатную, как сама пьеса задолго опередила печать. Но грамотная масса оценила ее фактически. Сразу поняв ее красоты и не найдя недостатков, она разнесла рукопись на клочья, на стихи, полустишья, развела всю соль и мудрость пьесы в разговорной речи, точно обратила мильон в гривенники, и до того испестрила грибоедовскими поговорками разговор, что буквально истаскала комедию до пресыщения.

Но пьеса выдержала и это испытание – не только не опошлилась, но сделалась как будто дороже для читателей, нашла себе в каждом из них покровителя, критика и друга, как басни Крылова, не утратившие своей литературной силы, перейдя из книги в живую речь. <…>

Одни ценят в комедии картину московских нравов известной эпохи, создание живых типов и их искусную группировку. Вся пьеса представляется каким-то кругом знакомых читателю лиц, и притом таким определенным и замкнутым, как колода карт. Лица Фамусова, Молчалина, Скалозуба и другие врезались в память так же твердо, как короли, валеты и дамы в картах, и у всех сложилось более или менее согласное понятие о всех лицах, кроме одного – Чацкого. Так все они начертаны верно и строго и так примелькались всем. Только о Чацком многие недоумевают: что он такое? Он как будто пятьдесят третья какая-то загадочная карта в колоде. Если было мало разногласия в понимании других лиц, то о Чацком, напротив, разноречия не кончились до сих пор и, может быть, не кончатся еще долго.

Другие, отдавая справедливость картине нравов, верности типов, дорожат более эпиграммической солью языка, живой сатирой – моралью, которою пьеса до сих пор, как неистощимый колодезь, снабжает всякого на каждый обиходный шаг жизни.

Но и те и другие ценители почти обходят молчанием самую «комедию», действие, и многие даже отказывают ей в условно сценическом движении. <…>

Все эти разнообразные впечатления и на них основанная своя точка зрения у всех и у каждого служит лучшим определением пьесы, то есть что комедия «Горе от ума» есть и картина нравов, и галерея живых типов, и вечно острая, жгучая сатира, и вместе с тем и комедия и, скажем сами за себя, – больше всего комедия – какая едва ли найдется в других литературах, если принять совокупность всех прочих высказанных условий. Как картина, она, без сомнения, громадна. Полотно ее захватывает длинный период русской жизни – от Екатерины до императора Николая. В группе двадцати лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся прежняя Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы. И это с такою художественною, объективною законченностью и определенностью, какая далась у нас только Пушкину и Гоголю.

В картине, где нет ни одного бледного пятна, ни одного постороннего, лишнего штриха и звука, – зритель и читатель чувствуют себя и теперь, в нашу эпоху, среди живых людей. И общее и детали, все это не сочинено, а так целиком взято из московских гостиных и перенесено в книгу и на сцену, со всей теплотой и со всем «особым отпечатком» Москвы, – от Фамусова до мелких штрихов, до князя Тугоуховского и до лакея Петрушки, без которых картина была бы не полна.

Однако для нас она еще не вполне законченная историческая картина: мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, чтобы между ею и нашим временем легла непроходимая бездна. Колорит не сгладился совсем; век не отделился от нашего, как отрезанный ломоть: мы кое-что оттуда унаследовали, хотя Фамусовы, Молчалины, Загорецкие и прочие видоизменились так, что не влезут уже в кожу грибоедовских типов. Резкие черты отжили, конечно: никакой Фамусов не станет теперь приглашать в шуты и ставить в пример Максима Петровича, по крайней мере так положительно и явно. Молчалин, даже перед горничной, втихомолку, не сознается теперь в тех заповедях, которые завещал ему отец; такой Скалозуб, такой Загорецкий невозможны даже в далеком захолустье. Но пока будет существовать стремление к почестям помимо заслуги, пока будут водиться мастера и охотники угодничать и «награжденья брать и весело пожить», пока сплетни, безделье, пустота будут господствовать не как пороки, а как стихии общественной жизни, – до тех пор, конечно, будут мелькать и в современном обществе черты Фамусовых, Молчалиных и других, нужды нет, что с самой Москвы стерся тот «особый отпечаток», которым гордился Фамусов. <…>

Соль, эпиграмма, сатира, этот разговорный стих, кажется, никогда не умрут, как и сам рассыпанный в них острый и едкий, живой русский ум, который Грибоедов заключил, как волшебник духа какого-нибудь в свой замок, и он рассыпается там злобным смехом. Нельзя представить себе, чтоб могла явиться когда-нибудь другая, более естественная, простая, более взятая из жизни речь. Проза и стих слились здесь во что-то нераздельное, затем, кажется, чтобы их легче было удержать в памяти и пустить опять в оборот весь собранный автором ум, юмор, шутку и злость русского ума и языка. Этот язык так же дался автору, как далась группа этих лиц, как дался главный смысл комедии, как далось все вместе, будто вылилось разом, и все образовало необыкновенную комедию – и в тесном смысле, как сценическую пьесу, – и в обширном, как комедию жизни. Другим ничем, как комедией, она и не могла бы быть. <…>

Давно привыкли говорить, что нет движения, то есть нет действия в пьесе. Как нет движения? Есть – живое, непрерывное, от первого появления Чацкого на сцене до последнего его слова: «Карету мне, карету.»

Это – тонкая, умная, изящная и страстная комедия, в тесном, техническом смысле, – верная в мелких психологических деталях, – но для зрителя почти неуловимая, потому что она замаскирована типичными лицами героев, гениальной рисовкой, колоритом места, эпохи, прелестью языка, всеми поэтическими силами, так обильно разлитыми в пьесе. Действие, то есть собственно интрига в ней, перед этими капитальными сторонами кажется бледным, лишним, почти ненужным.

Только при разъезде в сенях зритель точно пробуждается при неожиданной катастрофе, разразившейся между главными лицами, и вдруг припоминает комедию-интригу. Но и то не надолго. Перед ним уже вырастает громадный, настоящий смысл комедии.

Главная роль, конечно, – роль Чацкого, без которой не было бы комедии, а была бы, пожалуй, картина нравов.

Сам Грибоедов приписал горе Чацкого его уму, а Пушкин отказал ему вовсе в уме.

Можно бы было подумать, что Грибоедов, из отеческой любви к своему герою, польстил ему в заглавии, как будто предупредив читателя, что герой его умен, а все прочие около него не умны.

Чацкий, как видно, напротив, готовился серьезно к деятельности. «Он славно пишет, переводит», – говорит о нем Фамусов, и все твердят о его высоком уме. Он, конечно, путешествовал недаром, учился, читал, принимался, как видно, за труд, был в сношениях с министрами и разошелся – не трудно догадаться, почему.

«Служить бы рад, – прислуживаться тошно», – намекает он сам. О «тоскующей лени, о праздной скуке» и помину нет, а еще менее о «страсти нежной», как о науке и о занятии. Он любит серьезно, видя в Софье будущую жену.

Между тем Чацкому досталось выпить до дна горькую чашу – не найдя ни в ком «сочувствия живого», и уехать, увозя с собой только «мильон терзаний». <…>

Всякий шаг Чацкого, почти всякое слово в пьесе тесно связаны с игрой чувства его к Софье, раздраженного какою-то ложью в ее поступках, которую он и бьется разгадать до самого конца. Весь ум его и все силы уходят в эту борьбу: она и послужила мотивом, поводом к раздражениям, к тому «мильону терзаний», под влиянием которых он только и мог сыграть указанную ему Грибоедовым роль, роль гораздо большего, высшего значения, нежели неудачная любовь, словом, роль, для которой и родилась комедия. <…>

Образовались два лагеря, или, с одной стороны, целый лагерь Фамусовых и всей братии «отцов и старших», с другой – один пылкий и отважный боец, «враг исканий». Это борьба на жизнь и смерть, борьба за существование, как новейшие натуралисты определяют естественную смену поколений в животном мире. <…>

Чацкий рвется к «свободной жизни», «к занятиям» наукой и искусством и требует «службы делу, а не лицам» и т. д. На чьей стороне победа? Комедия дает Чацкому только «мильон терзаний» и оставляет, по-видимому, в том же положении Фамусова и его братию, в каком они были, ничего не говоря о последствиях борьбы.

Теперь нам известны эти последствия. Они обнаружились с появлением комедии, еще в рукописи, в свет – и как эпидемия охватили всю Россию.

Между тем интрига любви идет своим чередом, правильно, с тонкой психологической верностью, которая во всякой другой пьесе, лишенной прочих колоссальных грибоедовских красот, могла бы сделать автору имя. <…>

Комедия между ним и Софьей оборвалась; жгучее раздражение ревности унялось, и холод безнадежности пахнул ему в душу.

Ему оставалось уехать; но на сцену вторгается другая, живая, бойкая комедия, открывается разом несколько новых перспектив московской жизни, которые не только вытесняют из памяти зрителя интригу Чацкого, но и сам Чацкий как будто забывает о ней и мешается в толпу. Около него группируются и играют, каждое свою роль, новые лица. Это бал, со всей московской обстановкой, с рядом живых сценических очерков, в которых каждая группа образует свою отдельную комедию, с полной обрисовкой характеров, успевших в нескольких словах разыграться в законченное действие.

Разве не полную комедию разыгрывают Горичевы? Этот муж, недавно еще бодрый и живой человек, теперь опустившийся, облекшийся, как в халат, в московскую жизнь, барин, «муж-мальчик, муж-слуга, идеал московских мужей», по меткому определению Чацкого, – под башмаком приторной, жеманной, светской супруги, московской дамы?

А эти шесть княжен и графиня-внучка – весь этот контингент невест, «умеющих, – по словам Фамусова, – принарядить себя тафтицей, бархатцем и дымкой», «поющих верхние нотки и льнущих к военным людям»?

Эта Хлестова, остаток екатерининского века, с моськой, с арапкой-девочкой, – эта княгиня и князь Петр Ильич – без слова, но такая говорящая руина прошлого; Загорецкий, явный мошенник, спасающийся от тюрьмы в лучших гостиных и откупающийся угодливостью, вроде собачьих поносок, – и эти NN, и все толки их, и все занимающее их содержание!

Наплыв этих лиц так обилен, портреты их так рельефны, что зритель хладеет к интриге, не успевая ловить эти быстрые очерки новых лиц и вслушиваться в их оригинальный говор.

Чацкого уже нет на сцене. Но он до ухода дал обильную пищу той главной комедии, которая началась у него с Фамусовым, в первом акте, потом с Молчалиным, – той битве со всей Москвой, куда он, по целям автора, затем и приехал.

В кратких, даже мгновенных встречах с старыми знакомыми, он всех успел вооружить против себя едкими репликами и сарказмами. Его уже живо затрагивают всякие пустяки – и он дает волю языку. Рассердил старуху Хлестову, дал невпопад несколько советов Горичеву, резко оборвал графиню-внучку и опять задел Молчалина. <…>

«Мильон терзаний» и «горе» – вот что он пожал за все, что успел посеять. До сих пор он был непобедим: ум его беспощадно поражал больные места врагов. Фамусов ничего не находит, как только зажать уши против его логики, и отстреливается общими местами старой морали. Молчалин смолкает, княжны, графини – пятятся прочь от него, обожженные крапивой его смеха, и прежний друг его, Софья, которую одну он щадит, лукавит, скользит и наносит ему главный удар втихомолку, объявив его под рукой, вскользь, сумасшедшим.

Он чувствовал свою силу и говорил уверенно. Но борьба его истомила. Он, очевидно, ослабел от этого «мильона терзаний», и расстройство обнаружилось в нем так заметно, что около него группируются все гости, как собирается толпа около всякого явления, выходящего из обыкновенного порядка вещей.

Он не только грустен, но и желчен, придирчив. Он, как раненый, собирает все силы, делает вызов толпе – и наносит удар всем, – но не хватило у него мощи против соединенного врага.

Он впадает в преувеличения, почти в нетрезвость речи, и подтверждает во мнении гостей распущенный Софьей слух о его сумасшествии. Слышится уже не острый, ядовитый сарказм, в который вставлена верная, определенная идея, правда, а какая-то горькая жалоба, как будто на личную обиду, на пустую, или, по его же словам, «незначащую встречу с французиком из Бордо», которую он, в нормальном состоянии духа, едва ли бы заметил.

Он перестал владеть собой и даже не замечает, что он сам составляет спектакль на бале. <…>

Он точно «сам не свой», начиная с монолога «о французике из Бордо», – и таким остается до конца пьесы. Впереди пополняется только «мильон терзаний».

Пушкин, отказывая Чацкому в уме, вероятно, всего более имел в виду последнюю сцену 4-го акта, в сенях, при разъезде. Конечно, ни Онегин, ни Печорин, эти франты, не сделали бы того, что проделал в сенях Чацкий. Те были слишком дрессированы «в науке страсти нежной», а Чацкий отличается, между прочим, искренностью и простотой, и не умеет и не хочет рисоваться. Он не франт, не лев. Здесь изменяет ему не только ум, но и здравый смысл, даже простое приличие. Таких пустяков наделал он!

Отделавшись от болтовни Репетилова и спрятавшись в швейцарскую в ожидании кареты, он подглядел свидание Софьи с Молчалиным и разыграл роль Отелло, не имея на то никаких прав. Он упрекает ее, зачем она его «надеждой завлекла», зачем прямо не сказала, что прошлое забыто. Тут что ни слово – то неправда. Никакой надеждой она его не завлекала. Она только и делала, что уходила от него, едва говорила с ним, призналась в равнодушии, назвала какой-то старый детский роман и прятанье по углам «ребячеством» и даже намекнула, что «бог ее свел с Молчалиным».

А он, потому только, что -

… так страстно и так низко

Был расточитель нежных слов, -

в ярости за собственное свое бесполезное унижение, за напущенный на себя добровольно самим собою обман, казнит всех, а ей бросает жестокое и несправедливое слово:

С вами я горжусь моим разрывом, -

когда нечего было и разрывать! Наконец просто доходит до брани, изливая желчь:

На дочь, и на отца,

И на любовника глупца, -

и кипит бешенством на всех, «на мучителей толпу, предателей, нескладных умников, лукавых простаков, старух зловещих» и т. д. И уезжает из Москвы искать «уголка оскорбленному чувству», произнося всему беспощадный суд и приговор!

Если б у него явилась одна здоровая минута, если бы не жег его «мильон терзаний», он бы, конечно, сам сделал себе вопрос: «Зачем и за что наделал я всю эту кутерьму?» И, конечно, не нашел бы ответа.

За него отвечает Грибоедов, который неспроста кончил пьесу этой катастрофой. В ней, не только для Софьи, но и для Фамусова и всех его гостей, «ум» Чацкого, сверкавший, как луч света, в целой пьесе, разразился в конце в тот гром, при котором крестятся, по пословице, мужики.

От грома первая перекрестилась Софья, остававшаяся до самого появления Чацкого, когда Молчалин уже ползал у ног ее, все той же бессознательной Софьей Павловной, с той же ложью, в какой ее воспитал отец, в какой он прожил сам, весь его дом и весь круг. Еще не опомнившись от стыда и ужаса, когда маска упала с Молчалина, она прежде всего радуется, что «ночью все узнала, что нет укоряющих свидетелей в глазах!»

А нет свидетелей, следовательно, все шито да крыто, можно забыть, выйти замуж, пожалуй, за Скалозуба, а на прошлое смотреть…

Да никак не смотреть. Свое нравственное чувство стерпит, Лиза не проговорится, Молчалин пикнуть не смеет. А муж? Но какой же московский муж, «из жениных пажей», станет озираться на прошлое!

Это и ее мораль, и мораль отца, и всего круга. <…>

Чацкого роль – роль страдательная: оно иначе и быть не может. Такова роль всех Чацких, хотя она в то же время и всегда победительная. Но они не знают о своей победе, они сеют только, а пожинают другие – и в этом их главное страдание, то есть в безнадежности успеха.

Конечно, Павла Афанасьевича Фамусова он не образумил, не отрезвил и не исправил. Если бы у Фамусова при разъезде не было «укоряющих свидетелей», то есть толпы лакеев и швейцара, – он легко справился бы со своим горем: дал бы головомойку дочери, выдрал бы за ухо Лизу и поторопился бы со свадьбой Софьи с Скалозубом. Но теперь нельзя: наутро, благодаря сцене с Чацким, вся Москва узнает – и пуще всех «княгиня Марья Алексеевна». Покой его возмутится со всех сторон – и поневоле заставит кое о чем подумать, что ему в голову не приходило. <…>

Молчалин, после сцены в сенях – не может оставаться прежним Молчалиным. Маска сдернута, его узнали, и ему, как пойманному вору, надо прятаться в угол. Горичевы, Загорецкий, княжны – все попали под град его выстрелов, и эти выстрелы не останутся бесследны. <…> Чацкий породил раскол, и если обманулся в своих личных целях, не нашел «прелести встреч, живого участия», то брызнул сам на заглохшую почву живой водой – увезя с собой «мильон терзаний», этот терновый венец Чацких – терзаний от всего: от «ума», а еще более от «оскорбленного чувства». <…>

Роль и физиономия Чацких неизменна. Чацкий больше всего обличитель лжи и всего, что отжило, что заглушает новую жизнь, «жизнь свободную».

Он знает, за что он воюет и что должна принести ему эта жизнь. Он не теряет земли из-под ног и не верит в призрак, пока он не облекся в плоть и кровь, не осмыслился разумом, правдой, – словом, не очеловечился. <…> Он очень положителен в своих требованиях и заявляет их в готовой программе, выработанной не им, а уже начатым веком. Он не гонит с юношескою запальчивостью со сцены всего, что уцелело, что, по законам разума и справедливости, как по естественным законам в природе физической, осталось доживать свой срок, что может и должно быть терпимо. Он требует места и свободы своему веку: просит дела, но не хочет прислуживаться, и клеймит позором низкопоклонство и шутовство. Он требует «службы делу, а не лицам», не смешивает «веселья или дурачества с делом», как Молчалин, – он тяготится среди пустой, праздной толпы «мучителей, предателей, зловещих старух, вздорных стариков», отказываясь преклоняться перед их авторитетом дряхлости, чинолюбия и прочего. Его возмущают безобразные проявления крепостного права, безумная роскошь и отвратительные нравы «разливанья в пирах и мотовстве» – явления умственной и нравственной слепоты и растления.

Его идеал «свободной жизни» определителен: это свобода от всех этих исчисленных цепей рабства, которыми оковано общество, а потом свобода – «вперить в науки ум, алчущий познаний», или беспрепятственно предаваться «искусствам творческим, высоким и прекрасным», – свобода «служить или не служить», «жить в деревне или путешествовать», не слывя за то ни разбойником, ни зажигателем, и – ряд дальнейших очередных подобных шагов к свободе – от несвободы. <…>

Чацкий сломлен количеством старой силы, нанеся ей в свою очередь смертельный удар качеством силы свежей.

Он вечный обличитель лжи, запрятавшейся в пословицу: «Один в поле не воин». Нет, воин, если он Чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и – всегда жертва.

Чацкий неизбежен при каждой смене одного века другим. Положение Чацких на общественной лестнице разнообразно, но роль и участь все одна, от крупных государственных и политических личностей, управляющих судьбами масс, до скромной доли в тесном кругу. <…>

Кроме крупных и видных личностей, при резких переходах от одного века в другой, – Чацкие живут и не переводятся в обществе, повторяясь на каждом шагу, в каждом доме, где под одной кровлей уживается старое с молодым, где два века сходятся лицом к лицу в тесноте семейств, – все длится борьба свежего с отжившим, больного с здоровым, и все бьются в поединках, как Горации и Куриации, – миниатюрные Фамусовы и Чацкие.

Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого – и кто бы ни были деятели, около какого бы человеческого дела – будет ли то новая идея, шаг в науке, в политике, в войне – ни группировались люди, им никуда не уйти от двух главных мотивов борьбы: от совета «учиться, на старших глядя», с одной стороны, и от жажды стремиться от рутины к «свободной жизни» вперед и вперед – с другой. <…>

Из книги Мильон терзаний (критический этюд) автора Гончаров Иван Александрович

И. А. Гончаров Мильон терзаний (Критический этюд) «Горе от ума» Грибоедова. – Бенефис Монахова, ноябрь, 1871 г.Комедия «Горе от ума» держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. Она

Из книги Жизнь по понятиям автора Чупринин Сергей Иванович

КРИТИЧЕСКИЙ СЕНТИМЕНТАЛИЗМ Так Сергей Гандлевский охарактеризовал свой собственный художественный опыт и опыт неформальной поэтической школы «Московское время» (А. Сопровский, Б. Кенжеев, А. Цветков) в статье с одноименным названием, датированной 1989 годом.Согласно его

Из книги Том 3.Сумбур-трава. Сатира в прозе. 1904-1932 автора Черный Саша

СМЕНА. ЭТЮД* Засиженный мухами и покрытый паутиной 1908-й год сидит под часами и спит. Часовые стрелки сходятся на 12-ти. Циферблат морщится, как от великой боли, часы шипят, хрипят и наконец раздается глухой и с большими паузами, сиплый, скучный бой. НОВЫЙ ГОД, лысый и желтый

Из книги Сборник критических статей Сергея Белякова автора Беляков Сергей

Этюд в красно-коричневых тонах (Александр Проханов) Да, этюд, не более. Большой, в масштабе 1:1, портрет уже написан Львом Данилкиным, автором самого основательного исследования о Проханове. Но тема далеко не исчерпана. “Человек с яйцом” вышел два года назад. С тех пор

Из книги Русская литература в оценках, суждениях, спорах: хрестоматия литературно-критических текстов автора Есин Андрей Борисович

И.А. Гончаров «Мильон терзаний»1 (Критический этюд)

Из книги «Волшебные места, где я живу душой…» [Пушкинские сады и парки] автора Егорова Елена Николаевна

Из книги Все сочинения по литературе за 10 класс автора Коллектив авторов

Из книги История русской литературной критики [Советская и постсоветская эпохи] автора Липовецкий Марк Наумович

И. А. Гончаров «Обломов» 24. Ольга Ильинская, и ее роль в жизни Обломова (по роману И. А. Гончарова «Обломов») Образ Обломова в русской литературе замыкает ряд «лишних» людей. Бездеятельный созерцатель, не способный на активные действия, на первый взгляд действительно

Из книги Анализ, стиль и веяние. О романах гр. Л. Н. Толстого автора Леонтьев Константин Николаевич

4. «Под знаком жизнестроения» и «литературы факта»: литературно-критический авангард Радикально левое крыло литературной критики, представленной на страницах журналов «Леф» (1923–1925) и «Новый Леф» (1927–1928), соединило представителей различных групп, эстетик и течений

Из книги Движение литературы. Том I автора Роднянская Ирина Бенционовна

3. Критический импрессионизм: Критик как писатель От традиционной импрессионистической критики - в диапазоне от Юрия Айхенвальда до Льва Аннинского - новое направление отличается тем, что критики-импрессионисты 1990–2000-х, независимо от своих эстетических позиций, явно

Из книги автора

4. Критический импрессионизм: Дневниковый дискурс Во второй половине 1990-х годов в силу многих причин (в том числе, в связи с начавшимся после дефолта 1998-го кризисом либеральных идеологий в России) радикально изменился социальный тип существования литературы. Коротко

Из книги автора

О романах гр. Л. И Толстого Анализ, стиль и веяние (Критический

Из книги автора

Этюд о начале (Андрей Битов) Как видим, Андрей Битов из года в год пишет один и тот же «роман воспитания», герой которого, теневое alter ego автора, – «эгоист», или, пользуясь словом Стендаля, «эготист» (сосредоточенный на себе человек) – нелицеприятно подводимый писателем к

«Мильон терзаний» - это критическая статья Ивана Александровича Гончарова на комедию «Горе от ума». Цель этого очерка - попытка донести до читателей смысл произведения через анализ образа Александра Чацкого, а также разобрать отдельные составляющие его композиции: время, место действия и персонажей.

Произведение не сразу было понято даже видными деятелями русской литературы, а потому его однозначно должен был проанализировать другой знаток слова. Вот почему очерк Гончарова стоит читать онлайн. «Мильон терзаний» в кратком изложении представлен ниже.

Значение «Горе от ума» для русской литературы

В качестве названия статьи Гончаров выбрал высказывание Александра Чацкого, одного из центральных действующих лиц комедии. Если взглянуть на эту цитату, сразу станет понятно, о чём идёт речь в этой работе.

Гончаров пишет, что Грибоедову удалось создать персонажей, чьи образы остались актуальными и через 40 лет после создания произведения (первые отрывки «Горе от ума» увидели свет в 1825 году, а статья «Мильон терзаний» - через 46 лет). В этом плане комедия сумела превзойти два других шедевра русской литературы: «Евгения Онегина» Александра Сергеевича Пушкина и «Недоросль» Дениса Ивановича Фонвизина .

Поскольку произведение было очень близко по духу аудитории, оно быстро разошлось на цитаты. После этого оно не только не опошлилось, а даже наоборот - стало ещё ближе к читателю.

Как отмечает Иван Гончаров, Александру Грибоедову удалось отобразить в своей комедии всю эпоху от Екатерины до Николая. При этом атмосфера Москвы, её традиции и нравы, характерные для времени действия «Горе от ума», были представлены автором в образах всего 20 персонажей.

Фигура Чацкого в комедии Грибоедова

В комедии обличаются склонность к чинопочитанию, распространению лживых слухов, объявляются пороками бездействие и пустота. Автор не смог бы это сделать, не будь в произведении образа Александра Андреевича Чацкого.

Он стал не просто главным героем произведения, а фигурой, через которую Грибоедов решил высветить современную ему Москву, а также образ нового человека. Последний появился в русской литературе до пушкинского Онегина и лермонтовского Печорина, но сумел сохранить актуальность даже спустя годы (в отличие от двух других названных героев).

желание развиваться духовно и интеллектуально;
честолюбие;
остроумие;
добросердечность.

Другие герои в мире произведения подвергают Чацкого критике, поскольку он выглядит на их фоне белой вороной. Он открыто выражает своё мнение касательно «старого мира» и нравов, принятых в аристократической Москве, тогда как в этой среде принято общаться в иной манере. Главное, что герой искренне верит в свои идеалы и готов следовать им, несмотря ни на что.

Не удивительно, что даже известные деятели литературы не могли понять мотивацию поступков Чацкого. К примеру, Александр Сергеевич Пушкин не мог объяснить, почему герой Грибоедова не перестаёт высказывать свою точку зрения по тому или иному вопросу, если к нему никто не прислушивается. Тем самым он словно сомневается в адекватности поведения героя. Критик Николай Александрович Добролюбов относится к Чацкому снисходительно, называя его «азартным малым».

Этот персонаж не потерял актуальности и по сей день, потому что такие люди всегда появляются в переходный период от одной эпохи к другой. Психотип такого человека не меняется кардинальным образом с течением времени.

Взаимосвязь Чацкого с другими персонажами

Отношения с Фамусовой

Романтическая линия комедии строится на том, что Чацкий, отложив все свои дела, приезжает в Москву, чтобы признаться в любви семнадцатилетней Софье Фамусовой. Она же решила не развивать отношения с ним.

Чтобы понять мотивы поведения Фамусовой, следует сделать поправку на то, в каких условиях она росла, и что повлияло на становление её личности. С одной стороны, Софья не сумела избежать влияния атмосферы тогдашней Москвы, а с другой, она увлекалась произведениями сентименталистов. Как результат, она выросла инфантильной и чересчур романтизированной.

Фамусова отвергла Чацкого (даже несмотря на то, что он был её первым возлюбленным), поскольку его образ не соответствовал её представлениям о жизни. Это подталкивало девушку к выбору другого человека - Алексея Молчалина (хотя определённую роль здесь сыграло и инстинктивное начало Софьи).

Молчалин как антипод Чацкого

Грибоедов наделил Алексея Степановича Молчалина такими характеристиками:

сочетание глупости и трусости;
умеренность и расчётливость;
склонность к карьеризму (именно такие люди впоследствии становятся бюрократами);
лицемерие.

Образ Молчалина вызывает отвращение у нравственного человека, но именно такие люди ценились в Москве времён Грибоедова. Власти предпочитают наделять привилегиями и всячески возвышать именно людей с рабским менталитетом, поскольку в дальнейшем ими очень легко управлять.

Значение очерка «Мильон терзаний»

Своей критической статьёй Иван Гончаров хотел обратить внимание на положительные черты образа Чацкого, сформировать положительное впечатление о нём.

Гончаров обратил внимание на то, что главный герой «Горе от ума» способен не только указывать на пороки общества, но и готов действовать во имя трансформации действительности. Следовательно, его можно считать человеком будущего. Чацкий твёрдо уверен в своих убеждениях и способен внушить остальным правоту в своих взглядах. Он показывает, что и один человек способен повлиять на общество, если очень захочет этого.

Очень кратко Статья посвящена нестареющей, всегда актуальной пьесе Грибоедова «Горе от ума», испорченному условной моралью обществу и Чацкому - борцу за свободу и обличителю лжи, который не исчезнет из общества.

Иван Гончаров отмечает свежесть и моложавость пьесы« Горе от ума»:

Она как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых.

Несмотря на гений Пушкина, его герои« бледнеют и уходят в прошлое», пьеса же Грибоедова появилась раньше, но пережила их, считает автор статьи. Грамотная масса сразу разобрала её на цитаты, но пьеса выдержала и это испытание.

« Горе от ума» - это и картина нравов, и галерея живых типов, и «вечно острая, жгучая сатира». «В группе двадцати лиц отразилась… вся прежняя Москва». Гончаров отмечает художественную законченность и определённость пьесы, какая далась лишь Пушкину и Гоголю.

Всё взято из московских гостиных и перенесено в книгу. Черты Фамусовых и Молчалиных будут в обществе до тех пор, пока будут существовать сплетни, безделье и низкопоклонничество.

Главная роль - роль Чацкого. Грибоедов приписал горе Чацкого его уму, «а Пушкин отказал ему вовсе в уме».

В отличие от неспособных к делу Онегина и Печорина Чацкий готовился к серьёзной деятельности: учился, читал, путешествовал, но разошёлся с министрами по известной причине: «Служить бы рад, - прислуживаться тошно».

Споры Чацкого с Фамусовым открывают основную цель комедии: Чацкий - сторонник новых идей, он осуждает« прошедшего житья подлейшие черты», за которые стоит Фамусов.

Образовались два лагеря, или, с одной стороны, целый лагерь Фамусовых и всей братии« отцов и старших», с другой - один пылкий и отважный боец, «враг исканий».

Развивается в пьесе и любовная интрига. Обморок Софьи после падения Молчалина с лошади помогает Чацкому почти угадать причину. Теряя свой« ум», он прямо нападет на соперника, хотя уже очевидно, что Софье, по её же словам, милей его« иные». Чацкий готов выпрашивать то, что выпросить нельзя - любовь. В его молящем тоне слышны жалоба и упрёки:

Но есть ли в нем та страсть?
То чувство? Пылкость та?
Чтоб, кроме вас, ему мир целый
Казался прах и суета?

Чем дальше, тем слышнее в речи Чацкого слёзы, считает Гончаров, но «остатки ума спасают его от бесполезного унижения». Софья же сама себя почти выдаёт, говоря о Молчалине, что« Бог нас свёл». Но её спасает ничтожество Молчалина. Она рисует Чацкому его портрет, не замечая, что он выходит пошлым:

Смотрите, дружбу всех он в доме приобрел;
При батюшке три года служит,
Тот часто без толку сердит,
А он безмолвием его обезоружит…
…от старичков не ступит за порог…
…Чужих и вкривь и вкось не рубит, -
Вот я за что его люблю.

Чацкий утешает себя после каждой похвалы Молчалину: «Она его не уважает», «Она не ставит в грош его», «Шалит, она его не любит».

Другая бойкая комедия ввергает Чацкого в пучину московской жизни. Это Горичевы - опустившийся барин, «муж-мальчик, муж-слуга, идеал московских мужей», под башмаком своей приторной жеманной супруги, это Хлестова, «остаток екатерининского века, с моськой и арапкой-девочкой», «руина прошлого» князь Пётр Ильич, явный мошенник Загорецкий, и «эти NN, и все толки их, и всё занимающее их содержание!»

Своими едкими репликами и сарказмами Чацкий настраивает всех их против себя. Он надеется найти сочувствие у Софьи, не подозревая о заговоре против него в неприятельском лагере.

«Мильон терзаний» и «горе!» - вот что он пожал за всё, что успел посеять. До сих пор он был непобедим: ум его беспощадно поражал больные места врагов.

Но борьба его утомила. Он грустен, желчен и придирчив, замечает автор, Чацкий впадает почти в нетрезвость речи и подтверждает распущенный Софьей слух о его сумасшествии.

Пушкин, вероятно, отказывал Чацкому в уме из-за последней сцены 4-го акта: ни Онегин, ни Печорин не повели бы себя так, как Чацкий в сенях. Он не лев, не франт, не умеет и не хочет рисоваться, он искренен, поэтому ум ему изменил - он наделал таких пустяков! Подглядев свидание Софьи и Молчалина, он разыграл роль Отелло, на какую не имел прав. Гончаров отмечает, что Чацкий упрекает Софью, что та его« надеждой завлекла», но она только и делала, что отталкивала его.

А между тем Софья Павловна индивидуально не безнравственна: она грешит грехом неведения, слепоты, в которой жили все…

Чтобы передать общий смысл условной морали, Гончаров приводит двустишие Пушкина:

Свет не карает заблуждений,
Но тайны требует для них!

Автор замечает, что Софья никогда не прозрела бы от этой условной морали без Чацкого, «за неимением случая». Но она не может уважать его: Чацкий её вечный« укоряющий свидетель», он открыл ей глаза на истинное лицо Молчалина. Софья - это« смесь хороших инстинктов с ложью, живого ума с отсутствием всякого намёка на идеи и убеждения,… умственная и нравственная слепота…» Но это принадлежит воспитанию, в её собственной личности есть что-то« горячее, нежное, даже мечтательное».

Женщины учились только воображать и чувствовать и не учились мыслить и знать.

Гончаров отмечает, что в чувстве Софьи к Молчалину есть что-то искреннее, напоминающее пушкинскую Татьяну. «Разницу между ними кладёт „московский отпечаток“». Софья так же готова выдать себя в любви, она не находит предосудительным первой начать роман, как и Татьяна. В Софье Павловне есть задатки недюжинной натуры, недаром её любил Чацкий. Но Софью влекло помочь бедному созданию, возвысить его до себя, а потом властвовать над ним, «сделать его счастье и иметь в нём вечного раба».

Чацкий, говорит автор статьи, только сеет, а пожинают другие, его страдание - в безнадёжности успеха. Мильон терзаний - это терновый венец Чацких - терзаний от всего: от ума, а ещё более от оскорблённого чувства. Ни Онегин, ни Печорин не подходят на эту роль. Даже после убийства Ленского Онегин увозит с собой на «гривенник» терзаний! Чацкий другой:

Он требует места и свободы своему веку: просит дела, но не хочет прислуживаться, и клеймит позором низкопоклонство и шутовство.

Идея« свободной жизни» - это свобода от всех цепей рабства, которыми оковано общество. Фамусов и другие внутренне согласны с Чацким, но борьба за существование не даёт им уступить.

Он вечный обличитель лжи, запрятавшейся в пословицу: «Один в поле не воин». Нет, воин, если он Чацкий, и при том победитель, но передовой воин, застрельщик и - всегда жертва.

Этот образ вряд ли состарится. По мнению Гончарова, Чацкий - наиболее живая личность как человек и исполнитель роли, доверенной ему Грибоедовым.

…Чацкие живут и не переводятся в обществе, повторяясь на каждом шагу, в каждом доме, где под одной кровлей уживается старое с молодым… Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого…

« Две комедии как будто вложены одна в другую»: мелкая, интрига любви, и частная, которая разыгрывается в большую битву.

Далее Гончаров говорит о постановке пьесы на сцене. Он считает, что в игре нельзя претендовать на историческую верность, так как« живой след почти пропал, а историческая даль ещё близка. Артисту необходимо прибегать к творчеству, к созданию идеалов, по степени своего понимания эпохи и произведения Грибоедова». Это первое сценическое условие. Второе - это художественное исполнение языка:

Актёр, как музыкант, обязан… додуматься до того звука голоса и до той интонации, какими должен быть произнесён каждый стих: это значит - додуматься до тонкого критического понимания всей поэзии…

« Откуда, как не со сцены, можно желать услышать образцовое чтение образцовых произведений?» Именно на утрату литературного исполнения справедливо жалуется публика.

Год издания книги: 1872

Критическая статья Гончарова «Мильон терзаний» впервые увидела свет в 1872 году. В работе проанализировано пьесу популярного российского под названием . Автор называет ее актуальной и по сей день, подтверждая свои слова цитатами из самой книги. Сегодня статью Гончарова «Мильон терзаний» читать можно и в рамках школьной программы, а автора можно встретить среди .

Статьи «Мильон терзаний» краткое содержание

В своей работе «Миллион терзаний» Гончаров отмечает то, что роман Грибоедова «Горе от ума» и по прошествии лет можно назвать довольно свежим произведением. Он даже сравнивает героев пьесы с персонажами . Вторые, по его мнения, уже уходят в прошлое и блекнут, в то время, как Грибоедов смог передать характер людей так точно, что он не теряет своей актуальности.

Далее в этюде Гончарова «Мильон терзаний» краткое содержание повествует о том, что пьеса Грибоедова смогла точно отразить нравы того времени. В двадцати персонажах писатель в сатирической форме смог мастерски изобразить всю столицу с ее достоинствами и недостатками. Все, что происходило за дверью обыкновенных жителей, смогло отразиться в произведении: сплетни, семейные интриги, безделье.

В работе Гончарова «Мильон терзаний» читать можем и о главном герое пьесы Грибоедова – Александре Чацком. Здесь он сравнивается с персонажем . Однако, автор этюда отдает свое предпочтение Чацкому. Ведь в нем, п его словам, заложено стремление становиться лучше. В отличии от Онегина, он не бессмысленно прожигал жизнь, а успел проучиться в университете, посетить разные страны, прочитать множество книг. К тому же Чацкого Гончаров называет борцом за свои убеждения – из-за того, что главный герой не любил прислуживаться перед тем, кто выше по званию, он потерял прежнюю работу. В противовес ему выступает Фамусов, который защищает укоренившийся уклад жизни с его враньем и выслуживанием.

После этого из конспекта статьи Гончарова «Мильон терзаний» можно узнать о том, что в пьесе Грибоедову удалось в полной мере раскрыть и лирическую сторону персонажа. Это стало возможным благодаря молодой девушке Софье, к которой Чацкий испытывал сильные чувства. И, хотя героиня любит другого, молодой человек упорно пытается завоевать ее расположение. Но все безрезультатно.

Гончаров показывает, как тяжело Чацкому жилось в том обществе. Из-за своих убеждений он смог настроить против себя многих – супругов Горичевых, госпожу Хлестову, мошенника Загорецкого. Все, что ему остается – это «мильон терзаний» и горе от своего ума. В конце концов главный герой устал бороться с другими и начинает вести себя так, будто он сошел с ума.

Позже в статье Гончарова «Мильон терзаний» конспект кратко описывает характер Софьи. Автор замечает сходство девушки с главной героиней вышеупомянутого романа Пушкина Татьяной. Она также первой признается в чувствах и искренне отдает себя в любви. Но есть в ней что еще, какая-то внутренняя сила и меткий ум. Именно это и подкупает Чацкого.

Сам же Александр, устав бороться против лицемерия и лжи, понимает, что здесь ему не добиться успеха. Именно это и делает образ главного героя актуальным и по сей день. В работе Гончарова «Мильон терзаний» кратко рассказывается, что такие люди, как Чацкий, всегда будут существовать на земле. Это борцы за будущее, за прогрессивные идеи и справедливость. Даже Онегин Пушкина не является столь ярким персонажем. Чацкий стремиться к свободе от невидимого рабства, которое нависло над всеми людьми. Именно по этой причине его образ никогда не сможет состариться.

Подбивая итоги, автор размышляет над важностью правильной интерпретации текста на сцене в виде театральной постановки. В своей статье Гончаров «Мильон терзаний» рассказывает о том, что актерам уже довольно сложно изобразить характер людей той эпохи, поэтому часто можно встретить неправдоподобную игру. Чтобы постановка трогала сердца зрителей, актерам необходимо проникнуться каждой строчкой пьесы, передать ее так, чтобы люди в зале смогли почувствовать то же, что чувствуют персонажи. Этого можно добиться с помощью интонаций, громкости и голоса каждого героя. Только тогда зрители смогут услышать образцовое исполнение роли.

Статья «Мильон терзаний» на сайте Топ книг

Иван Гончаров - российский писатель и литературный критик, который родился в 1812 году. Прославился тем, что написал аналитическую статью, в которой разобрал сюжет известной пьесы Грибоедова . Произведение было настолько тщательно проанализировано автором, что, изучая статью, можно подробно узнать о каждом главном герое пьесы, его положительных и негативных качествах характера. Статья получила название «Мильон терзаний», краткое содержание которой можно читать онлайн без особых затрат по времени.

Фактически критика Гончаровым пьесы Грибоедова - это не только анализ сюжетной линии произведения, но и сатира на жизненный уклад коренных жителей Москвы. Автор высмеивает их нравы, культуру, быт, отношение к жизни и окружающим людям. Ниже можно читать краткое содержание «Мильон терзаний»,которое представлено в сжатой форме.

Это персонаж, который, по мнению Грибоедова, обладает слишком острым умом. Его развитый разум мешает ему жить, строить обычный уклад жизни и развиваться. Гончаров отмечает, что, несмотря на это, Чацкий Грибоедова по сравнению с теми же главными героями произведений Лермонтова и Пушкина — Печориным и Онегиным — стоит на порядок выше их.

В первую очередь как личность Александр Андреевич Чацкий обладает большим количеством положительных черт характера.

Александр Андреевич всю жизнь основательно готовился к большим свершениям. Герой пьесы отлично учился в школе, много читал и посвящал львиную долю своего времени путешествиям, и поэтому ему присущи высокомерие и гордыня. По этой причине молодой человек в свое время разошелся с министрами. Эту черту в характере Чацкого умело описал Грибоедов, использовав всего лишь одну фразу: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Кроме гордыни, можно отметить и чувство собственного достоинства, которое весьма остро развито у героя.

Горячие споры между Фамусовым и Чацким, позволяют поймать саму суть ранее написанной пьесы.

Обратите внимание! Главный герой произведения является человеком совершенно новой эпохи.

Разум главного героя полон светлых и новых идей. Молодой человек осуждает нравы прошлых лет. По сюжетной линии Фамусов - это его полная противоположность, отстаивающая старые традиции, правила и устои прошлых лет.

Два лагеря и любовный треугольник

В комедийной пьесе Грибоедова «Горе от ума» формируются два основных лагеря противников:

Большая семья Фамусовых. Здесь автором описаны старшие и младшие братья, а также их отец.
Один против всех, вечный искатель истины и новых идей - Чацкий.

Также в комедии разворачивается любовная интрига. Это треугольник отношений, образованный Софьей, Чацким и Молчалиным.

Софья влюблена в Молчалина, но не может сказать о своих чувствах, так как проявление женщиной страсти по отношению к мужчине является признаком пошлости. Несмотря на это, Софья всячески намекает Молчалину о том, что он ей не безразличен.

Во время прогулки на лошади девушка прикидывается, что потеряла сознание. Молчалин же настолько робкий и стеснительный человек, что находится в оцепенении и не способен распознать истинные намерения Софьи.

Александр Андреевич в свою очередь испытывает любовные чувства к Софье. Главный герой не скрывает своего отношения к объекту любви, но девушка не проявляет к нему никакого интереса. Все ее мысли заняты исключительно Молчалиным. Из-за этого Чацкий считает соперника ничтожеством, которое не достойно любви столь прекрасной женщины, как Софья. Себя же Чацкий относит к категории пылких и отважных мужчин, чью душу и разум разрывают «мильон терзаний».

Своими острыми и в то же время саркастическими репликами Чацкий добивается того, что настраивает Фамусовых, Софью и Молчалина против себя. И все же у него где-то в глубине души еще остается надежда на то, что Софья проявит к нему сострадание и ответит взаимностью на его любовные чувства. Бедный молодой человек даже не подозревает, что в неприятельском лагере семьи Фамусовых против него готовится заговор. До этого времени его острый разум колко уничтожал всех окружающих врагов, мысли быстро трансформировались в ядовитые слова, которые поражали самые больные места недоброжелателей.

Мильон терзаний

Чацкий уже устал бороться. Кажется, что весь мир против него, а все дальнейшие попытки победить врагов - это всего лишь пустая трата времени. В конспекте статьи Гончаров указал, что на этом этапе Чацкий становится грустным, придирчивым к окружающим.

Речь мужчины приобретает нетрезвость, становится сложно поймать суть его мыслей и высказываний. Это еще раз подтверждает слухи о сумасшествии, которые ранее распускала Софья.

Спустя некоторое время у Молчалина и Софьи завязывается любовный роман. Молодые люди договариваются о первом свидании и встречаются вдали от людских глаз. Только один Чацкий не прекращает следить за девушкой. Он подсматривает, как молодые люди общаются наедине. Полный ревности и неразделенной любви, Александр Андреевич устраивает девушке истерическую сцену. В этот момент мужчина похож на Отелло: начинает упрекать Софью за то, что та дала ему ложную надежду, увлекала за собой, а в итоге отвергла.

Сама же Софья оправдывается и убеждает сумасшедшего мужчину, что все это время только отталкивала его от себя. Чацкий не слышит Софью и продолжает настаивать на своих чувствах, которые она не способна принять. Гончаров же отмечает, что в данном случае Чацкий не имел права на роль Отелло, которую тот так страстно исполнял по ходу пьесы, ведь в действительности Софья не давала ему никаких обещаний и даже малейших намеков на любовь. Все пылкие чувства девушки были направлены в адрес робкого Молчалина.

Полезное видео: «Мильон терзаний» – за 5 минут

Образ Софьи

Гончаров считает, что в пьесе «Горе от ума» в образе Софьи представлена среднестатистическая женщина той эпохи. Это нравственная и в то же время умственная слепота, которые затмеваются инстинктами похоти. Только с помощью постороннего человека эта пелена перед глазами постепенно уходит, а прозрение наступает, но слишком поздно, так как девичья честь растоптана осуждениями окружающих.

В данном случае роль Чацкого заключается в том, что именно он раскрыл девушке глаза на всю ничтожность Молчалина. Своей постоянной ревностью молодой человек все время подчеркивал, что Молчалин не достоин ее руки и сердца.

Обратите внимание! Софья - это еще и сильная женская натура, которой плевать на мнение окружающих. Вполне возможно, что именно за эти качества Чацкий влюбился в нее и так желал завладеть ее сердцем, ведь девушка была ровней ему по разуму.

Несмотря на всю силу своего характера, Софья была увлечена Молчалиным по той простой причине, что испытывала к нему не только любовь, но и большую жалость. В глазах сильной женщины Молчалин выглядел слабым мужчиной, которому нужна была постоянная моральная поддержка. Софья хотела возвысить его, чтобы тот стал ровней ей и все время был рядом. Женщина могла бы заполучить себе вечного раба, находящегося под ее полным психологическим контролем.

Личная свобода

Чацкий яро спорит с Фамусовым, доказывая, что вся суть свободной жизни заключается в том, чтобы порвать оковы рабства. Это жизненные рамки, критерии и стереотипы, которые не позволяют человеку жить так, как хочется именно ему. Отчасти Фамусовы соглашаются, но чувство гордости не дает им полностью уступить собеседнику. Описывая данную ситуацию, автор статьи Гончаров акцентирует внимание на том, что Александр Андреевич - это тот тип человека, который презирает цитаты наподобие «Один в поле не воин».

Если речь идет о Чацком, то, конечно же, он воин. Даже оставшись один против всех, этот человек будет сражаться и противостоять целому миру людей, не согласных с его единым и правильным мнением. Александр Андреевич доказывает правоту своей мысли даже тогда, когда это абсолютно бесполезная трата времени. Чацкий - это образ человека, который привык всегда быть на передовой событий. Он представляет собой воина застрельщика и одновременно жертву, так как итог всех споров всегда один - это отвержение обществом человека, который осмелился идти наперекор мнению большинства.

Полезное видео: Мильон терзаний — постановка студии «Открытая книга»

Заключение

После проведения общего анализа произведения Гончаров переходит к постановочной части пьесы Грибоедова. Автор считает, что обыграть комедию гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Свою мысль Гончаров аргументирует следующими доводами:

Историческая верность. Все дело в том, что сцена не терпит строгого соблюдения исторической реальности, отраженной в произведении. Обыгрывая сюжет пьесы, актеры всегда должны сохранять творческий подход. Допускается незначительное отклонение сюжетной линии. В противном случае результат такой постановки будет одним — это бездарное и скучное действие, которое быстро утомит зрителя и не мотивирует других поклонников театрального искусства прийти на повторную постановку спектакля.
Художественное исполнение. По мнению Гончарова, актер - это одновременно музыкант, поэт и писатель в одном лице. Он должен тонко чувствовать то произведение, сюжет которого обыгрывается на сцене. Каждая фраза героя пьесы должна быть произнесена с максимальным артистизмом. Необходимо также сохранять литературный язык произведения. Именно это гармоничное сочетание ждет изысканная публика. Это тот план действий, который всегда должен знать успешный актер, играющий в пьесе Грибоедова.