М. Высказывания и афоризмы Карамзин Н
Николай Михайлович Карамзин, (1766–1826), историк, литератор
Англичане любят благотворить, любят удивлять своим великодушием и всегда помогут несчастному, как скоро уверены, что он не притворился несчастным. В противном случае скорее дадут умереть ему с голода, нежели помогут, боясь обмана, оскорбительного для их самолюбия.
Без хороших отцов нет хорошего воспитания, несмотря на все школы.
Блажен не тот, кто всех умнее,
Но тот, кто, будучи глупцом,
Себя считает мудрецом.
Бог – великий музыкант, вселенная – превосходный клавесин, мы лишь смиренные клавиши. Ангелы коротают вечность, наслаждаясь этим божественным концертом, который называется случай, неизбежность, слепая судьба.
Быть счастливейшим супругом,
Быть любимым и любить,
Быть любовником и другом…
Ах! я рад на свете жить!
В человеческой натуре есть две противные склонности: одна влечет наше всегда к новым предметам, а другая привязывает нас к старым; одну называют непостоянством, любовию к новостям, а другую – привычкою.
Счастье есть дело судьбы, ума и характера.
Мы смотрим в микроскоп на всякую неприятность, и кричим, что свет наполнен бедствиями.
Талант великих душ есть узнавать великое в других людях.
Вселять омерзение ко злу есть вселять любовь к добродетели.
Как любовь, так и ненависть редко бывают довольны истиной: первая в хвале, последняя в осуждении.
Уединение подобно тем людям, с которыми хорошо и приятно видеться изредка, но с которыми жить всегда тягостно и уму и сердцу.
Как плод дерева, так и жизнь бывает всего сладостнее перед началом увядания.
Для привязанности нет срока: всегда можно любить, пока сердце живо.
Слова не изобретаются академиями; они рождаются вместе с мыслями. (из речи при избрании Карамзина почетным членом Академии наук)
История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего.
Правители, Законодатели действуют по указаниям Истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие. Но и простой гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и Государство не разрушалось; она питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества.
Любопытство сродно человеку, и просвещенному и дикому. На славных играх Олимпийских умолкал шум, и толпы безмолвствовали вокруг Геродота, читающего предания веков.
Не надобно быть Русским: надобно только мыслить, чтобы с любопытством читать предания народа, который смелостию и мужеством снискал господство над девятою частию мира, открыл страны, никому дотоле неизвестные, внеся их в общую систему Географии, Истории
Как Естественная, так и Гражданская История не терпит вымыслов, изображая, что есть или было, а не что быть могло. Но История, говорят, наполнена ложью: скажем лучше, что в ней, как в деле человеческом, бывает примес лжи, однако ж характер истины всегда более или менее сохраняется; и сего довольно для нас, чтобы составить себе общее понятие о людях и деяниях. Тем взыскательнее и строже Критика; тем непозволительнее Историку, для выгод его дарования, обманывать добросовестных Читателей, мыслить и говорить за Героев, которые уже давно безмолвствуют в могилах. Что ж остается ему, прикованному, так сказать, к сухим хартиям древности? порядок, ясность, сила, живопись. Он творит из данного вещества: не произведет золота из меди, но должен очистить и медь; должен знать всего цену и свойство; открывать великое, где оно таится, и малому не давать прав великого. Нет предмета столь бедного, чтобы Искусство уже не могло в нем ознаменовать себя приятным для ума образом.
Каждый век, каждый народ дает особенные краски искусному Бытописателю.
Искусное повествование есть долг бытописателя, а хорошая отдельная мысль - дар: читатель требует первого и благодарит за второе, когда уже требование его исполнено.
Где нет любви, нет и души.
Историк не Летописец: последний смотрит единственно на время, а первый на свойство и связь деяний: может ошибиться в распределении мест, но должен всему указать свое место.
Муж ученый и славный, Шлецер, сказал, что наша История имеет пять главных периодов; что Россия от 862 года до Святополка должна быть названа рождающеюся (Nascens), от Ярослава до Моголов разделенною (Divisa), от Батыя до Иоанна угнетенною (Oppressa), от Иоанна до Петра Великого победоносною (Victrix), от Петра до Екатерины II процветающею. Сия мысль кажется мне более остроумною, нежели основательною. 1) Век Св. Владимира был уже веком могущества и славы, а не рождения. 2) Государство делилось и прежде 1015 года. 3) Если по внутреннему состоянию и внешним действиям России надобно означать периоды, то можно ли смешать в один время Великого Князя Димитрия Александровича и Донского, безмолвное рабство с победою и славою? 4) Век Самозванцев ознаменован более злосчастием, нежели победою. Гораздо лучше, истиннее, скромнее история наша делится на древнейшую от Рюрика до Иоанна III, на среднюю от Иоанна до Петра, и новую от Петра до Александра.
Давно называют свет бурным океаном, но счастлив, кто плывет с компасом.
Мы все, как муха на возу: важничаем и в своей невинности считаем себя виновниками великих происшествий.
На минуту позабудемся В чародействе красных вымыслов.
Народ есть острое железо, которым играть опасно, а революция — отверстый гроб для добродетели и самого злодейства.
Мало разницы между мелочным и так называемыми важными занятиями; одно внутреннее побуждение и чувство важно. Делайте, что и как можете: только любите добро, а что есть добро — спрашивайте у совести.
Мудрец, который знал людей,
Сказал, что мир стоит обманом:
Мы все, мой друг, лжецы,
Простые люди, мудрецы;
Непроницаемым туманом
Покрыта истина для нас.
Мужество есть великое свойство души; народ, им отмеченный, должен гордиться собою.
Мы вечно то, чем нам быть в свете суждено. Гони природу в дверь: она влетит в окно.
Не мешаю другим мыслить иначе.
Ничто не ново под луною:
Что есть, то было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек...
Оправдание некоторых жестокостей, всегдашнее мягкосердечие несовместимы с великостью духа. Великие люди видят только общее.
Превосходные умы суть истинные герои истории.
Конец нашего века почитали мы концом главнейших бедствий человечества и думали, что в нем последует важное, общее соединение теории с практикой, умозрения с деятельностью; что люди, уверясь нравственным образом в изящности законов чистого разума, начнут исполнять их в точности и под сению мира, в крове тишины и спокойствия насладятся истинными благами жизни.
Любовь сильнее всего, святее всего, несказаннее всего.
Пусть громы небо потрясают,
Злодеи слабых угнетают,
Безумцы хвалят разум свой!
Мой друг, не мы тому виной.
Для нас, русских с душою, одна Россия самобытна, одна Россия истинно существует; все иное есть только отношение к ней, мысль, Провидение. Мыслить, мечтать можем в Германии, Франции, Италии, а дело делать единственно в России.
В одном просвещении найдем мы спасительное противоядие для всех бедствий человечества!
Творец всегда изображается в творениях, часто против воли своей.
Французская революция — одно из тех событий, которые определяют судьбы людей на много последующих веков. Новая эпоха начинается: я ее вижу.
Солнце течет и ныне по тем же законам, по которым текло до явления Христа-Спасителя: так и гражданские общества не переменили своих уставов; все осталось, как было на Земле и как иначе быть не может.
Счастлив, кто независим, но как трудно быть счастливым, то есть независимым.
Так водится в здешнем свете: одному хорошо, другому плохо, и люди богатеют за счет бедных. Шагнуть ли в свет политический? Раздолье крикунам и глупым умникам; не худо и плутишкам.
Талант великих душ есть узнавать великое в других людях.
Тацит велик, но Рим, описанный Тацитом,
Достоин ли пера его?
В сем Риме, некогда геройством знаменитом,
Кроме убийц и жертв, не вижу ничего.
Жалеть о нем не должно:
Он стоил лютых бед несчастья своего,
Терпя, чего терпеть без подлости не можно!
Что сделали якобинцы по отношению к Республике, то Павел сделал по отношению к Самодержавию: заставил ненавидеть злоупотребления оного.
Республика без добродетели и геройской любви к отечеству есть неодушевленный труд.
Слова принадлежат веку, а мысли векам.
Смеяться, право, не грешно, Над всем, что кажется смешно.
Я презираю скороспелых либералистов: я люблю лишь ту свободу, которой не отнимет у меня никакой тиран.
Я чувствую великие дела Петровы и думаю:
«Счастливы предки наши, которые были их свидетелями!»
Однако ж — не завидую их счастью!
Время это лишь последовательность наших мыслей. Душа наша способна к самопогружению, она сама может составлять свое общество.
Екатерина уважала в подданном сан человека, нравственного существа, созданного для счастья в жизни. Она знала, что личная безопасность есть первое для человека благо и что без нее жизнь наша, среди всех иных способов счастья и наслаждения, есть вечное, мучительное беспокойство.
Жизнь есть обман — счастлив тот, кто обманывается приятнейшим образом.
Для существа нравственного нет блага без свободы, но эту свободу дает не Государь, не Парламент, а каждый самому себе, с помощью Божиею.
Бог великий музыкант, вселенная — превосходный клавесин, мы лишь смиренные клавиши. Ангелы коротают вечность, наслаждаясь этим божественным концертом, который называется случай, неизбежность, слепая судьба.
Жизнь наша и жизнь Империи должны содействовать раскрытию великих способностей души человеческой; здесь все для души, все для ума и чувства, все должно служить бессмертию в их успехах!
Кто сам себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут. Не говорю, что любовь к Отечеству должна ослеплять нас и уверять, что мы всех и во всём лучше. Но русский должен знать цену свою.
Я не верю той любви к отечеству, которая презирает его летописи или не занимается ими: надобно знать, что любишь; а чтобы знать настоящее, должно иметь сведения о прошедшем.
Во цвете пылких, юных лет
Я нежной страстью услаждался;
Но ах! увял прелестный цвет,
Которым взор мой восхищался!
Осталась в сердце пустота,
И я сказал: «Любовь — мечта!»
Любовь к собственному благу производит в нас любовь к отечеству, а личное самолюбие — гордость народную, которая служит опорою патриотизма.
Кто муз от скуки призывает
И нежных граций, спутниц их;
Стихами, прозой забавляет
Себя, домашних и чужих;
От сердца чистого смеется
(Смеяться, право, не грешно!)
Над всем, что кажется смешно, -
Тот в мире с миром уживется
И дней своих не прекратит
Железом острым или ядом;
Тому сей мир не будет адом;
Тот путь свой розой оцветит
Среди колючих жизни терний,
Отраду в горестях найдет,
С улыбкой встретит час вечерний
И в полночь тихим сном заснет.
Истинная любовь может наслаждаться без чувственных наслаждений, даже и тогда, когда предмет её за отдаленными морями скрывается.
Мягкое женское сердце принимает всегда образ нашего, и если бы мы вообще любили добродетель, то милые красавицы из кокетства сделались бы добродетельными.
Редкий холостой человек не вздохнёт, видя красоту и счастие детей, скромность и благонравие женщин.
Счастье есть дело судьбы, ума и характера.
Изменил, Иной Прельстился,
Виноват Перед тобой,
Но не надолго влюбился,
Изменил уже и той.
Я узнал, что не годится
Быть надолго влюблену,
Да опасно и решиться
Завсегда любить одну.
Будешь верен — так обманут,
Насмеются, изменят;
Изменишь — сердиться станут,
Упрекнут тем, укорят.
Так уж лучше не влюбляться,
Понемножку всех любить,
Всех обманывать стараться,
Чтоб обманутым не быть.
Сердца их злобны — и несчастны;
Они враги врагам своим,
Враги друзьям, себе самим.
Там бедный проливает слёзы,
В суде невинный осужден,
Глупец уважен и почтен;
Злодей находит в жизни розы.
К чему нам служит власть, когда, её имея,
Не властны мы себя счастливыми творить;
И сердца своего покоить не умея,
Возможем ли другим спокойствие дарить?
В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,
В объятиях сирен, ко мне любовью страстных,
Томился и скучал я жизнию своей;
Нет счастья для души, когда оно не в ней.
Искал я к истине пути,
Хотел узнать всему причину, —
Но нам ли таинств ключ найти,
Измерить мудрости пучину?
Все наши знания — мечта,
Вся наша мудрость — суета!
Патриотизм не должен ослеплять нас; любовь к Отечеству есть действие ясного рассудка, а не слепая страсть.
Не мешайте другим мыслить иначе.
Самая неразрывная дружба есть та, которая начинается в юности, — неразрывная и приятнейшая.
Государь! Ты переступаешь границы своей власти. Наученная долговременными бедствиями Россия перед святым алтарём вручила самодержавие твоему предку и требовала, да управляют ею верховно, нераздельно. Сей завет есть основание твоей власти; иной не имеешь; можешь всё, но не можешь законно ограничить её.
Карамзин вошёл в историю как великий реформатор русского языка. Его слог лёгок на галльский манер, но вместо прямого заимствования Карамзин обогатил язык словами-кальками, такими, как «впечатление» и «влияние», «трогательный» и «занимательный». Именно он ввёл в обиход слова «промышленность», «сосредоточить», «моральный», «эстетический», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность».
Известные высказывания Карамзина
Давно называют свет бурным океаном, но счастлив, кто плывет с компасом.
Мы все, как муха на возу: важничаем и в своей невинности считаем себя виновниками великих происшествий.
На минуту позабудемся в чародействе красных вымыслов.
Народ есть острое железо, которым играть опасно, а революция - отверстый гроб для добродетели и самого злодейства.
Мало разницы между мелочным и так называемыми важными занятиями; одно внутреннее побуждение и чувство важно. Делайте, что и как можете: только любите добро, а что есть добро- спрашивайте у совести.
Мудрец, который знал людей,
Сказал, что мир стоит обманом:
Мы все, мой друг, лжецы,
Простые люди, мудрецы;
Непроницаемым туманом
Покрыта истина для нас.
Мужество есть великое свойство души; народ, им отмеченный, должен гордиться собою.
Мы вечно то, чем нам быть в свете суждено. Гони природу в дверь: она влетит в окно.
Не мешаю другим мыслить иначе.
Ничто не ново под луною: Что есть, то было, будет ввек. И прежде кровь лилась рекою, И прежде плакал человек...
Оправдание некоторых жестокостей, всегдашнее мягкосердечие несовместимы с великостью духа. Великие люди видят только общее.
Любовь сильнее всего, святее всего, несказаннее всего.
Как плод дерева, так и жизнь бывает всего сладостнее перед началом увядания.
Для нас, русских с душою, одна Россия самобытна, одна Россия истинно существует; все иное есть только отношение к ней, мысль, Провидение. Мыслить, мечтать можем в Германии, Франции, Италии, а дело делать единственно в России.
В одном просвещении найдем мы спасительное противоядие для всех бедствий человечества!
Творец всегда изображается в творениях, часто против воли своей.
Французская революция - одно из тех событий, которые определяют судьбы людей на много последующих веков. Новая эпоха начинается: я ее вижу.
Солнце течет и ныне по тем же законам, по которым текло до явления Христа-Спасителя: так и гражданские общества не переменили своих уставов; все осталось, как было на Земле и как иначе быть не может.
Счастлив, кто независим, но как трудно быть счастливым, то есть независимым.
Так водится в здешнем свете: одному хорошо, другому плохо, и люди богатеют за счет бедных. Шагнуть ли в свет политический? Раздолье крикунам и глупым умникам; не худо и плутишкам.
Талант великих душ есть узнавать великое в других людях.
Смеяться, право, не грешно, Над всем, что кажется смешно.
Слова принадлежат веку, а мысли векам.- Я презираю скороспелых либералистов: я люблю лишь ту свободу, которой не отнимет у меня никакой тиран.
Время это лишь последовательность наших мыслей. Душа наша способна к самопогружению, она сама может составлять свое общество.
Для привязанности нет срока: всегда можно любить, пока сердце живо.
Бог великий музыкант, вселенная - превосходный клавесин, мы лишь смиренные клавиши. Ангелы коротают вечность, наслаждаясь этим божественным концертом, который называется случай, неизбежность, слепая судьба.
Жизнь наша и жизнь Империи должны содействовать раскрытию великих способностей души человеческой; здесь все для души, все для ума и чувства, все должно служить бессмертию в их успехах!