Предлагаем вашему вниманию письмо читателя о встречах с русалками в кабанском районе бурятии.

Читать стих «Русалка» Лермонтова Михаила Юрьевича можно на нашем сайте. Литературоведы считают, что М.Ю. Лермонтов - последователь А.С. Пушкина. Однако, в отличие от своего кумира и предшественника, Лермонтов не столь увлекался старыми русскими сказками, легендами и преданиями. И всё же в его поэтическом наследии можно найти несколько работ, посвященных народному творчеству. Среди них и стихотворение «Русалка», которое он написал в 1836 году. Исследователи его творческого наследия полагают, что сюжет данного произведения, хотя и опирается на древнюю легенду о владычицах морских глубин, всё-таки имеет конкретного адресата. Речь идет о Екатерине Сушковой, бывшей возлюбленной поэта.

Текст стихотворения Лермонтова «Русалка» можно условно разделить на две части. Первая - это рассказ от третьего лица о ночном появлении русалки, её тщетных попытках дотянуться до луны и обрести долгожданное счастье с земным мужчиной. Вторая - грустная песнь самой русалки. Она рассказывает о прекрасном подводном мире с «хрустальными городами», о которых только можно мечтать. Но они, к сожалению, не могут принести ни счастья, ни любви. В них - только вечный покой для прекрасных «витязей чужой стороны».

Учить стихотворение Лермонтова можно онлайн на уроке литературы в классе. На нашем сайте можно полностью скачать данное произведение абсолютно бесплатно.

Русалка плыла по реке голубой,
Озаряема полной луной;
И старалась она доплеснуть до луны
Серебристую пену волны.

И шумя и крутясь, колебала река
Отраженные в ней облака;
И пела русалка – и звук ее слов
Долетал до крутых берегов.

И пела русалка: “На дне у меня
Играет мерцание дня;
Там рыбок златые гуляют стада;
Там хрустальные есть города;

И там на подушке из ярких песков
Под тенью густых тростников
Спит витязь, добыча ревнивой волны,
Спит витязь чужой стороны.

Расчесывать кольца шелковых кудрей
Мы любим во мраке ночей,
И в чело и в уста мы в полуденный час
Целовали красавца не раз.

Но к страстным лобзаньям, не зная зачем,
Остается он хладен и нем;
Он спит – и, склонившись на перси ко мне,
Он не дышит, не шепчет во сне!”

Так пела русалка над синей рекой,
Полна непонятной тоской;
И, шумно катясь, колебала река
Отраженные в ней облака.

С детства я слышал от стариков суеверия о том, что русалками и русалами становятся те, кто умер преждевременно, не став взрослым, или ушел из жизни добровольно. Говорили, что во время русальной недели русалок можно увидеть вблизи рек, на цветущих полях, в рощах, на перекрестках дорог и кладбищах, - начинаетсвой рассказ Николай Агапов.

Я не верил, пока не нашел свои рыбацкие сети запутанными и рваными. Дедушка объяснил, что это русалки так балуются. Мой дедушка был приезжим, из Читинской области. И любил рассказывать "былички" тех мест. Каково же было мое удивление, когда я студентом в Новосибирске купил книгу этнографа Валерия Зиновьева. В ней обнаружил рассказы своего деда.

"Здесь луг большой, и колхозники всегда тут сено косили. Палатку ставили, в ней и спали. Однажды заметили, что у них кто-то хлеб ворует. Решили караулить по очереди. На следующее утро все ушли на покосы, оставив в лагере молодого Ваньку. Посмотрел он на речку: из омута русалка выходит и идет к палатке. Подошла и в проход руки потянула. Руки все длинней, длинней... взяла хлеб и ушла. А Ванька сидит ни жив, ни мертв.

Когда все собрались, он стал про все рассказывать. Ему не поверили: какая такая русалка! И вот сел другой караулить. А остальные тоже решили посмотреть. И увидели... Русалка вышла, заметила, что за ней наблюдают, и погналась за ними. Они - в деревню. Заскочили в клуб (там раньше была церковь) - она за ними. И вот все увидели, как она встала, шагу сделать не может. И вдруг у нее голова исчезла. Оказалась как без головы и совсем пропала с глаз...", - написал Зиновьев со слов забайкальских гуранов.

Тащили на дно

В один из приездов на родину предков я позвал друзей купаться на Селенгу. Девушек с нами не было. Чисто мужской компанией мы выпили немало спиртного, благо купание в реке заставляло быстро трезветь. Начало темнеть, и мы услышали девичий смех и всплески будто на том берегу Селенги или на одном из ее островков.

Как реагируют одинокие мужчины на манящий женский смех и песни? Как самый трезвый и лучший пловец, я кинулся в воду с желанием пригласить девушек к нашему костру. Пьяному море по колено, и я не рассчитал свои силы и течение реки. Отплыл от берега так далеко, что не видел друзей. Но и девушек, чей смех и песни слышал совсем недавно, не обнаружил. Совсем стемнело, когда я стал плыть обратно. И вдруг с ужасом почувствовал, что стягивает ноги. К этому прибавилось жуткое ощущение того, что кто-то тянет меня за ноги на дно!

От страха я начал бить ногами и сопротивляться. Но становилось только хуже, меня начинали тащить на дно сильнее. Иногда я оказывался под водой. Когда удавалось выныривать, я кричал изо всех сил друзьям на берегу. Но никто не слышал меня из-за громкой музыки…

Я уже думал, что погибну. К счастью, мой друг заметил наконец-то, что я странно плыву: то резко ныряю, долго не всплывая, то пытаюсь кричать. Друзья подплыли ко мне на лодке и вытащили. Трясло меня долго. Не от холода, а от ужаса. Не помогла и выпитая водка. А пьяные друзья не верили и смеялись надо мной, когда я чертил крест на земле перед палаткой. Вокруг нее я нарисовал круг, как герой фильма ужасов "Вий". Только после этого обиженный смехом друзей я уснул. Ночью в темноте я не заметил синяков на ногах. Только утром друзья ахнули: на ногах синяки - отпечатки от огромных рук.

Уже в городе знакомый врач скептически отметил, что мой случай можно объяснить галлюцинацией от нехватки кислорода.

Ты тонул, выныривал, еще и выпил хорошо перед этим, курил. Типичное голодание мозга. Вот и померещилось всякое, - посмеялся надо мной врач.

Но я больше поверил в мистику, когда узнал, что купался с друзьями в канун Троицына дня. Оказалось, это самая приятная пора земной жизни русалок. Они бегают по ржи, хлопают в ладоши и громко кричат: "Бух, бух! Соломенный дух! Мене мати породила, некрещену положила!". В эту пору русалки чаще всего нападают на людей.

Что говорят в народе о русалках

Во многих старинных русских книгах очень часто описываются поведение этих загадочных существ, их внешний вид и повадки, среда обитания и контакты с человеком. Даже такие известные поэты и писатели, как Пушкин, Тургенев, Лермонтов и Гоголь, в своих произведениях упоминают русалок.

С Иваном Сергеевичем Тургеневым в молодости произошел интересный случай. Как-то, купаясь в реке, ему довелось видеть русалку, которая начала преследовать его в воде, а затем и в поле. Отстала она от него только тогда, когда Тургенев попросил помощи у пастуха, который прогнал её кнутом. Впоследствии писатель рассказал эту историю своим коллегам Флоберу и Мопассану, произведя на них очень сильное впечатление. Мопассан даже написал новеллу под названием "Ужас", в которой описал эту встречу.

По народным поверьям, раз в году была так называемая русальная неделя, когда люди не купались в реке и не рыбачили. Начиналась она сразу после Троицы. Многие очевидцы встреч с русалками рассказывали, что они могут воровать гребни в деревенских банях для того, чтобы расчесывать свои длинные волосы. Русалок следовало опасаться девушкам, а также детям. Считалось, что русалки могли увести ребенка в свой хоровод, защекотать или затанцевать до смерти. Поэтому во время русальной недели детям и девушкам категорически запрещалось выходить в поле или на луг.

Если во время русальной недели (неделя после Троицы уже во время христианства) погибали или умирали дети, то говорили, что их забрали к себе русалки. Чтобы уберечься от приворота русалок, надо было носить с собой резко пахнущие растения: полынь, хрен и чеснок.

Русалки считались речными богинями, требовавшими жертв, и владелицами сокровищ, чаровницами. Их сообщество пополнялось за счет утопленниц и самоубийц, а также девочек, родившихся мертвыми или умерших без крещения.

Некрещеные младенцы, обратившиеся в русалок, могут получить прощение. Когда им исполняется семь лет, они уносятся из воды на воздух и трижды просят себе крещения. Кто услышит это, должен сказать: "Я тебя крещаю, Иван и Марья, во имя Отца и Сына и святого Духа". Тогда детскую душу возьмут ангелы, а если никто не услышит ее призыва, то нечистая сила.

Становились русалками и дамы, имевшие привычку купаться без нательного креста. Они вечно юны, красивы и живут в кристальных дворцах на дне водоемов. Командует ими царица, назначаемая Водяным (нередко она же становится и его супругой). Считается, что без ее указания русалки не имеют права ни погубить, ни испугать человека. А еще они превосходно поют. Кстати, одну из них можно схватить за руку, надеть на нее нательный крест и привести домой. Русалки весьма охотно выполняют всякого рода бабью домашнюю работу, при этом не ворчат и питаются исключительно паром. Правда, живут они в доме всего год, а на следующую русальную неделю получают свободу и скрываются на дне речном.

С русалкой вполне реальна и семейная жизнь. Для этого она должна до смерти защекотать своего избранника, унести его на дно в собственный дом, где супруг оживет и счастливо проведет остаток дней своих в необыкновенной роскоши. Русалочьи свадьбы устраиваются только в самые короткие ночи. Через неделю после Троицы устраивались русалочьи проводы. Для этого снаряжалась целая процессия.

В разных местах русалка погребалась по-своему - в виде куклы или девушки в одной рубахе. Последний раз дозволялось русалкам явиться на землю в ночь на Ивана Купалу, после чего они затихали уже до будущего года

Итак, я лежал под кустиком в стороне и поглядывал на мальчиков. Небольшой котельчик висел над одним из огней; в нем варились «картошки», Павлуша наблюдал за ним и, стоя на коленях, тыкал щепкой в закипавшую воду. Федя лежал, опершись на локоть и раскинув полы своего армяка. Ильюша сидел рядом с Костей и все так же напряженно щурился. Костя понурил немного голову и глядел куда-то вдаль. Ваня не шевелился под своей рогожей. Я притворился спящим. Понемногу мальчики опять разговорились.

Сперва они покалякали о том и сем, о завтрашних работах, о лошадях; но вдруг Федя обратился к Ильюше и, как бы возобновляя прерванный разговор, спросил его:

Ну, и что ж ты, так и видел домового?

Нет, я его не видал, да его и видеть нельзя, - отвечал Ильюша сиплым и слабым голосом, звук которого как нельзя более соответствовал выражению его лица, - а слышал… Да и не я один.

А он у вас где водится? - спросил Павлуша.

А разве вы на фабрику ходите?

Как же, ходим. Мы с братом, с Авдюшкой, в лисовщиках состоим.

Вишь ты - фабричные!..

Ну, так как же ты его слышал? - спросил Федя.

А вот как. Пришлось нам с братом Авдюшкой, да с Федором Михеевским, да с Ивашкой Косым, да с другим Ивашкой, что с Красных Холмов, да еще с Ивашкой Сухоруковым, да еще были там другие ребятишки; всех было нас ребяток человек десять - как есть вся смена; но а пришлось нам в рольне заночевать, то есть не то чтобы этак пришлось, а Назаров, надсмотрщик, запретил; говорит: «Что, мол, вам, ребяткам, домой таскаться; завтра работы много, так вы, ребятки, домой не ходите». Вот мы остались и лежим все вместе, и зачал Авдюшка говорить, что, мол, ребята, ну, как домовой придет?.. И не успел он, Авдей-то, проговорить, как вдруг кто-то над головами у нас и заходил; но а лежали-то мы внизу, а заходил он наверху, у колеса. Слышим мы: ходит, доски под ним так и гнутся, так и трещат; вот прошел он через наши головы; вода вдруг по колесу как зашумит, зашумит; застучит, застучит колесо, завертится; но а заставки у дворца-то спущены. Дивимся мы: кто ж это их поднял, что вода пошла; однако колесо повертелось, повертелось, да и стало. Пошел тот опять к двери наверху да по лестнице спущаться стал, и этак слушается, словно не торопится; ступеньки под ним так даже и стонут… Ну, подошел тот к нашей двери, подождал, подождал - дверь вдруг вся так и распахнулась. Всполохнулись мы, смотрим - ничего… Вдруг, глядь, у одного чана форма зашевелилась, поднялась, окунулась, походила, походила этак по воздуху, словно кто ею полоскал, да и опять на место. Потом у другого чана крюк снялся с гвоздя да опять на гвоздь; потом будто кто-то к двери пошел да вдруг как закашляет, как заперхает, словно овца какая, да зычно так… Мы все так ворохом и свалились, друг под дружку полезли… Уж как же мы напужались о ту пору!

Вишь как! - промолвил Павел. - Чего ж он раскашлялся?

Не знаю; может, от сырости.

Все помолчали.

А что, - спросил Федя, - картошки сварились?

Павлуша пощупал их.

Нет, еще сыры… Вишь, плеснула, - прибавил он, повернув лицо в направлении реки, - должно быть, щука… А вон звездочка покатилась.

Нет, я вам что, братцы, расскажу, - заговорил Костя тонким голоском, - послушайте-ка, намеднись что тятя при мне рассказывал.

Ну, слушаем, - с покровительствующим видом сказал Федя.

Вы ведь знаете Гаврилу, слободского плотника?

Ну да; знаем.

А знаете ли, отчего он такой все невеселый, все молчит, знаете? Вот отчего он такой невеселый. Пошел он раз, тятенька говорил, - пошел он, братцы мои, в лес по орехи. Вот пошел он в лес по орехи, да и заблудился; зашел - Бог знает куды зашел. Уж он ходил, ходил, братцы мои, - нет! не может найти дороги; а уж ночь на дворе. Вот и присел он под дерево; давай, мол, дождусь утра, - присел и задремал. Вот задремал и слышит вдруг, кто-то его зовет. Смотрит - никого. Он опять задремал - опять зовут. Он опять глядит, глядит: а перед ним на ветке русалка сидит, качается и его к себе зовет, а сама помирает со смеху, смеется… А месяц-то светит сильно, так сильно, явственно светит месяц - все, братцы мои, видно. Вот зовет она его, и такая вся сама светленькая, беленькая сидит на ветке, словно плотичка какая или пескарь, - а то вот еще карась бывает такой белесоватый, серебряный… Гаврила-то плотник так и обмер, братцы мои, а она знай хохочет да его все к себе этак рукой зовет. Уж Гаврила было и встал, послушался было русалки, братцы мои, да, знать, Господь его надоумил: положил-таки на себя крест… А уж как ему было трудно крест-то класть, братцы мои; говорит, рука просто как каменная, не ворочается… Ах ты этакой, а!.. Вот как положил он крест, братцы мои, русалочка-то и смеяться перестала, да вдруг как заплачет… Плачет она, братцы мои, глаза волосами утирает, а волоса у нее зеленые, что твоя конопля. Вот поглядел, поглядел на нее Гаврила, да и стал ее спрашивать: «Чего ты, лесное зелье, плачешь?» А русалка-то как взговорит ему: «Не креститься бы тебе, говорит, человече, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней; а плачу я, убиваюсь оттого, что ты крестился; да не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней». Тут она, братцы мои, пропала, а Гавриле тотчас и понятственно стало, как ему из лесу, то есть, выйти… А только с тех пор он все невеселый ходит.

Эка! - проговорил Федя после недолгого молчанья, - да как же это может этакая лесная нечисть хрестиянскую душу спортить, - он же ее не послушался?

Да вот поди ты! - сказал Костя. - И Гаврила баил, что голосок, мол, у ней такой тоненький, жалобный, как у жабы.

Твой батька сам это рассказывал? - продолжал Федя.

Сам. Я лежал на полатях, все слышал.

Чудное дело! Чего ему быть невеселым?.. А, знать, он ей понравился, что позвала его.

Да, понравился! - подхватил Ильюша. - Как же! Защекотать она его хотела, вот что она хотела. Это ихнее дело, этих русалок-то.

А ведь вот и здесь должны быть русалки, - заметил Федя.

Нет, - отвечал Костя, - здесь место чистое, вольное. Одно - река близко.

Берег Днепра. Мельница

Мельник, дочь его.

Ох, то-то все вы, девки молодые,

Все глупы вы. Уж если подвернулся

К вам человек завидный, не простой,

Так должно вам его себе упрочить.

А чем? разумным, честным поведеньем;

Заманивать то строгостью, то лаской;

Порою исподволь обиняком

О свадьбе заговаривать, – а пуще

Беречь свою девическую честь –

Бесценное сокровище; она –

Что слово – раз упустишь, не воротишь.

А коли нет на свадьбу уж надежды,

То всe-таки по крайней мере можно

Какой-нибудь барыш себе – иль пользу

Родным да выгадать; подумать надо:

«Не вечно ж будет он меня любить

И баловать меня». – Да нет! куда

Вам помышлять о добром деле! кстати ль?

Вы тотчас одуреете; вы рады

Исполнить даром прихоти его;

Готовы целый день висеть на шее

У милого дружка, – а милый друг

Глядь и пропал, и след простыл; а вы

Осталися ни с чем. Ох, все вы глупы!

Не говорил ли я тебе сто раз:

Эй, дочь, смотри; не будь такая дура,

Не прозевай ты счастья своего,

Не упускай ты князя, да спроста

Не погуби самой себя. – Что ж вышло?..

Сиди теперь да вечно плачь о том,

Чего уж не воротишь.

Почему же

Ты думаешь, что бросил он меня?

Как почему? да сколько раз, бывало,

В неделю он на мельницу езжал?

А? всякий божий день, а иногда

И дважды в день – а там все реже, реже

Стал приезжать – и вот девятый день,

Как не видали мы его. Что скажешь?

Он занят; мало ль у него заботы?

Ведь он не мельник – за него не станет

Вода работать. Часто он твердит,

Что всех трудов его труды тяжеле.

Да, верь ему. Когда князья трудятся,

И что их труд? травить лисиц и зайцев,

Да пировать, да обижать соседей,

Да подговаривать вас, бедных дур.

Он сам работает, куда как жалко!

А за меня вода!.. а мне покою

Ни днем, ни ночью нет, а там посмотришь:

То здесь, то там нужна еще починка,

Где гниль, где течь. Вот если б ты у князя

Умела выпросить на перестройку

Хоть несколько деньжонок, было б лучше.

Что такое?

Чу! Я слышу топот

Его коня... Он, он!

Смотри же, дочь,

Не забывай моих советов, помни...

Вот он, вот он!

Входит князь . Конюший уводит его коня.

Здорово, милый друг.

Здорово, мельник.

Милостивый князь,

Добро пожаловать. Давно, давно

Твоих очей мы светлых не видали.

Пойду тебе готовить угощенье.

(Уходит.)

Ах, наконец ты вспомнил обо мне!

Не стыдно ли тебе так долго мучить

Меня пустым жестоким ожиданьем?

Чего мне в голову не приходило?

Каким себя я страхом не пугала?

То думала, что конь тебя занес

В болото или пропасть, что медведь

Тебя в лесу дремучем одолел,

Что болен ты, что разлюбил меня –

Но слава богу! жив ты, невредим

И любишь все по-прежнему меня;

Не правда ли?

По-прежнему, мой ангел,

Нет, больше прежнего.

Любовница

Однако ты

Печален; что с тобою?

Я печален?

Тебе так показалось. – Нет, я весел

Всегда, когда тебя лишь вижу.

Когда ты весел, издали ко мне

Спешишь и кличешь: где моя голубка,

Что делает она? а там целуешь

И вопрошаешь: рада ль я тебе

И ожидала ли тебя так рано.

А нынче: слушаешь меня ты молча,

Не обнимаешь, не целуешь в очи,

Ты чем-нибудь встревожен, верно. Чем же?

Уж на меня не сердишься ли ты?

Я не хочу притворствовать напрасно.

Ты права: в сердце я ношу печаль

Тяжелую – и ты ее не можешь

Ни ласками любовными рассеять,

Ни облегчить, ни даже разделить.

Но больно мне с тобою не грустить

Одною грустью – тайну мне поведай.

Позволишь – буду плакать; не позволишь –

Ни слезкой я тебе не досажу.

Зачем мне медлить? чем скорей, тем лучше.

Мой милый друг, ты знаешь, нет на свете

Блаженства прочного: ни знатый род,

Ни красота, ни сила, ни богатство,

Ничто беды не может миновать.

И мы, – не правда ли, моя голубка?

Мы были счастливы; по крайней мере

Я счастлив был тобой, твоей любовью.

И что вперед со мною ни случится,

Где б ни был я, всегда я буду помнить

Тебя, мой друг; того, что я теряю,

Ничто на свете мне не заменит.

Я слов твоих еще не понимаю,

Но уж мне страшно. Нам судьба грозит,

Готовит нам неведомое горе,

Разлуку, может быть.

Ты угадала.

Разлука нам судьбою суждена.

Кто нас разлучит? разве за тобою

Идти вослед я всюду не властна?

Я мальчиком оденусь. Верно буду

Тебе служить, дорогою, в походе

Иль на войне – войны я не боюсь –

Лишь видела б тебя. Нет, нет, не верю.

Иль выведать мои ты мысли хочешь,

Или со мной пустую шутку шутишь.

Нет, шутки мне на ум нейдут сегодня,

Выведывать тебя не нужно мне,

Не снаряжаюсь я ни в дальный путь,

Ни на войну – я дома остаюсь,

Но должен я с тобой навек проститься.

Постой, теперь я понимаю все...

Ты женишься.

Князь молчит.

Ты женишься!..

Что делать?

Сама ты рассуди. Князья не вольны,

Как девицы – не по сердцу они

Себе подруг берут, а по расчетам

Иных людей, для выгоды чужой.

Твою печаль утешит бог и время.

Не забывай меня; возьми на память

Повязку – дай, тебе я сам надену.

Еще с собой привез я ожерелье –

Возьми его. Да вот еще: отцу

Я это посулил. Отдай ему.

(Дает ей в руки мешок с золотом.)

Постой; тебе сказать должна я

Не помню что.

Припомни.

Я все готова... нет не то... Постой –

Нельзя, чтобы навеки в самом деле

Меня ты мог покинуть... Все не то...

Да!.. вспомнила: сегодня у меня

Ребенок твой под сердцем шевельнулся.

Несчастная! как быть? хоть для него

Побереги себя; я не оставлю

Ни твоего ребенка, ни тебя.

Со временем, быть может, сам приеду

Вас навестить. Утешься, не крушися.

Дай обниму тебя в последний раз.

(Уходя.)

Ух! кончено – душе как будто легче.

Я бури ждал, но дело обошлось

Довольно тихо.

(Уходит.)

Она остается неподвижною.

(входит)

Не угодно ль будет

Пожаловать на мельницу... да где ж он?

Скажи, где князь наш? ба, ба, ба! какая

Повязка! вся в каменьях дорогих!

Так и горит! и бусы!.. Ну, скажу:

Подарок царский. Ах он благодетель!

А это что? мошонка! уж не деньги ль?

Да что же ты стоишь, не отвечаешь,

Не вымолвишь словечка? али ты

От радости нежданной одурела,

Иль на тебя столбняк нашел?

Не может быть. Я так его любила.

Или он зверь? Иль сердце у него

Косматое?

О ком ты говоришь?

Скажи, родимый, как могла его

Я прогневить? в одну недельку разве

Моя краса пропала? иль его

Отравой опоили?

Что с тобою?

Родимый, он уехал. Вон он скачет! –

И я, безумная, его пустила,

Я за полы его не уцепилась,

Я не повисла на узде коня!

Пускай же б он с досады отрубил

Мне руки по локоть, пускай бы тут же

Он растоптал меня своим конем!

Ты бредишь!

Видишь ли, князья не вольны,

Как девицы, не по сердцу они

Берут жену себе... а вольно им,

Небось, подманивать, божиться, плакать

И говорить: тебя я повезу

В мой светлый терем, в тайную светлицу

И наряжу в парчу и бархат алый.

Им вольно бедных девушек учить

С полуночи на свист их подыматься

И до зари за мельницей сидеть.

Им любо сердце княжеское тешить

Бедами нашими, а там прощай,

Ступай, голубушка, куда захочешь,

Люби, кого замыслишь.

Вот в чем дело.

Да кто ж его невеста? на кого

Он променял меня? уж я узнаю,

Я доберусь. Я ей скажу, злодейке:

Отстань от князя, – видишь, две волчихи

Не водятся в одном овраге.

Уж если князь берет себе невесту,

Кто может помешать ему? Вот то-то.

Не говорил ли я тебе...

Как добрый человек, со мной прощаться,

И мне давать подарки – каково! –

И деньги! выкупить себя он думал,

Он мне хотел язык засеребрить,

Чтоб не прошла о нем худая слава

И не дошла до молодой жены.

Да, бишь, забыла я – тебе отдать

Велел он это серебро, за то,

Что был хорош ты до него, что дочку

За ним пускал таскаться, что ее

Держал не строго... Впрок тебе пойдет

Моя погибель.

(Отдает ему мешок.)

(в слезах)

До чего я дожил!

Что бог привел услышать! Грех тебе

Так горько упрекать отца родного.

Одно дитя ты у меня на свете,

Одна отрада в старости моей.

Как было мне тебя не баловать?

Бог наказал меня за то, что слабо

Я выполнил отцовский долг.

Ох, душно!

Холодная змия мне шею давит...

Змеей, змеей опутал он меня,

Не жемчугом.

(Рвет с себя жемчуг.)

Опомнись.

Разорвала тебя, змею злодейку,

Проклятую разлучницу мою!

Ты бредишь, право, бредишь.

(сымает с себя повязку)

Вот венец мой,

Венец позорный! вот чем нас венчал

Лукавый враг, когда я отреклася

Ото всего, чем прежде дорожила.

Мы развенчались. – Сгинь ты, мой венец!

(Бросает повязку в Днепр.)

Теперь все кончено.

(Бросается в реку.)

(падая)

Ох, горе, горе!

Княжеский терем

Свадьба. Молодые сидят за столом. Гости. Хор девушек .

Веселую мы свадебку сыграли.

Ну, здравствуй, князь с княгиней молодой.

Дай бог вам жить в любови да совете,

А нам у вас почаще пировать.

Что ж, красные девицы, вы примолкли?

Что ж, белые лебедушки, притихли?

Али все песенки вы перепели?

Аль горлышки от пенья пересохли?

Сватушка, сватушка,

Бестолковый сватушка!

По невесту ехали,

В огород заехали,

Пива бочку пролили,

Всю капусту полили,

Тыну поклонилися,

Верее молилися:

Верея ль, вереюшка,

Укажи дороженьку

По невесту ехати.

Сватушка, догадайся,

За мошоночку принимайся,

В мошне денежка шевелится,

К красным девушкам норовится.

Насмешницы, уж выбрали вы песню!

На, на, возьмите, не корите свата.

По камушкам по желтому песочку

Пробегала быстрая речка,

В быстрой речке гуляют две рыбки,

Две рыбки, две малые плотицы.

А слышала ль ты, рыбка-сестрица,

Про вести-то наши, про речные?

Как вечор у нас красна девица топилась,

Утопая, мила друга проклинала.

Красавицы! да это что за песня?

Она, кажись, не свадебная; нет.

Кто выбрал эту песню? а?

Не я – не мы...

Да кто ж пропел ее?

Шепот и смятение между девушками.

Я знаю кто.

(Встает из-за стола и говорит тихо конюшему.)

Она сюда прокралась.

Скорее выведи ее. Да сведай,

Кто смел ее впустить.

Конюший подходит к девушкам.

(садится, про себя)

Она, пожалуй,

Готова здесь наделать столько шума,

Что со стыда не буду знать, куда

И спрятаться.

Я не нашел ее.

Ищи. Она, я знаю, здесь. Она

Пропела эту песню.

Ай да мед!

И в голову и в ноги так и бьет –

Жаль, горек: подсластить его б не худо.

Молодые целуются. Слышен слабый крик.

Она! вот крик ее ревнивый.

(Конюшему.)

Я не нашел ее нигде.

(вставая)

Не время ль нам княгиню выдать мужу

Да молодых в дверях осыпать хмелем?

Все встают.

Вестимо, время. Дайте ж петуха.

Молодых кормят жареным петухом, потом осыпают хмелем – и ведут в спальню.

Княгиня душенька, не плачь, не бойся,

Послушна будь.

Молодые уходят в спальню, гости все расходятся, кроме свахи и дружка.

Где чарочка? Всю ночь

Под окнами я буду разъезжать,

Так укрепиться мне вином не худо.

(наливает ему чарку)

На, кушай на здоровье.

Ух! спасибо.

Все хорошо, не правда ль, обошлось?

И свадьба хоть куда.

Да, слава богу,

Все хорошо, – одно не хорошо.

Да не к добру пропели песню

Не свадебную, а бог весть какую.

Уж эти девушки – никак нельзя им

Не попроказить. Статочно ли дело

Мутить нарочно княжескую свадьбу.

Пойти-ка мне садиться на коня.

Прощай, кума.

(Уходит.)

Ох, сердце не на месте!

Не в пору сладили мы эту свадьбу.

Светлица

Княгиня и мамка.

Чу – кажется, трубят; нет, он не едет.

Ах, мамушка, как был он женихом,

Он от меня на шаг не отлучался,

С меня очей, бывало, не сводил.

Женился он, и все пошло не так.

Теперь меня ранешенко разбудит

И уж велит себе коня седлать;

Да до ночи бог ведает где ездит;

Воротится, чуть ласковое слово

Промолвит мне, чуть ласковой рукой

По белому лицу меня потреплет.

Княгинюшка, мужчина что петух:

Кири куку! мах-мах крылом и прочь.

А женщина, что бедная наседка:

Сиди себе да выводи цыплят.

Пока жених – уж он не насидится;

Ни пьет, ни ест, глядит не наглядится.

Женился – и заботы настают.

То надобно соседей навестить,

То на охоту ехать с соколами,

То на войну нелегкая несет,

Туда, сюда – а дома не сидится.

Как думаешь? уж нет ли у него

Зазнобы тайной?

Полно, не греши:

Да на кого тебя он променяет?

Ты всем взяла: красою ненаглядной,

Обычаем и разумом. Подумай:

Ну в ком ему найти, как не в тебе,

Сокровища такого?

Когда б услышал бог мои молитвы

И мне послал детей! К себе тогда б

Умела вновь я мужа привязать...

A! полон двор охотниками. Муж

Домой приехал. Что ж его не видно?

Входит ловчий .

Что князь, где он?

Князь приказал домой

Отъехать нам.

А где ж он сам?

Один в лесу на берегу Днепра.

И князя вы осмелились оставить

Там одного; усердные вы слуги!

Сейчас назад, сейчас к нему скачите!

Сказать ему, что я прислала вас.

Ловчий уходит.

Ах боже мой! в лесу ночной порою

И дикий зверь, и лютый человек,

И леший бродит – долго ль до беды.

Скорей зажги свечу перед иконой.

Бегу, мой свет, бегу...

Днепр. Ночь

Веселой толпою

С глубокого дна

Мы ночью всплываем,

Нас греет луна.

Любо нам порой ночною

Дно речное покидать,

Любо вольной головою

Высь речную разрезать,

Воздух звонкий раздражать,

И зеленый, влажный волос

В нем сушить и отряхать.

Тише, тише! под кустами

Что-то кроется во мгле.

Между месяцем и нами

Кто-то ходит по земле.

Прячутся.

Знакомые, печальные места!

Я узнаю окрестные предметы –

Вот мельница! Она уж развалилась;

Веселый шум ее колес умолкнул;

Стал жернов – видно, умер и старик.

Дочь бедную оплакал он недолго.

Тропинка тут вилась – она заглохла,

Давно-давно сюда никто не ходит;

Тут садик был с забором, неужели

Разросся он кудрявой этой рощей?

Ах, вот и дуб заветный, здесь она,

Обняв меня, поникла и умолкла...

Возможно ли?..

Идет к деревьям, листья сыплются.

Что это значит? листья,

Поблекнув, вдруг свернулися и с шумом

Посыпались как пепел на меня.

Передо мной стоит он гол и черeн,

Как дерево проклятое.

Входит старик , в лохмотьях и полунагой.

Здорово, зять.

Я здешний ворон.

Возможно ль? Это мельник.

Что за мельник!

Я продал мельницу бесам запечным,

А денежки отдал на сохраненье

Русалке, вещей дочери моей.

Они в песку Днепра-реки зарыты,

Их рыбка-одноглазка стережет.

Несчастный, он помешан. Мысли в нем

Рассеяны, как тучи после бури.

Зачем вечор ты не приехал к нам?

У нас был пир, тебя мы долго ждали.

Кто ждал меня?

Кто ждал? вестимо, дочь.

Ты знаешь, я на всe гляжу сквозь пальцы

И волю вам даю: сиди она

С тобою хоть всю ночь, до петухов,

Ни слова не скажу я.

Бедный мельник!

Какой я мельник, говорят тебе,

Я ворон, а не мельник. Чудный случай:

Когда (ты помнишь?) бросилась она

В реку, я побежал за нею следом

И с той скалы прыгнуть хотел, да вдруг

Почувствовал, два сильные крыла

Мне выросли внезапно из-под мышек

И в воздухе сдержали. С той поры

То здесь, то там летаю, то клюю

Корову мертвую, то на могилке

Сижу да каркаю.

Какая жалость!

Кто ж за тобою смотрит?

Да, за мною

Присматривать не худо. Стар я стал

И шаловлив. За мной, спасибо, смотрит

Русалочка.

Невозможно

Понять его. Старик, ты здесь в лесу

Иль с голоду умрешь, иль зверь тебя

Заест. Не хочешь ли пойти в мой терем

Со мною жить?

В твой терем? нет! спасибо!

Заманишь, а потом меня, пожалуй,

Удавишь ожерельем. Здесь я жив,

И сыт, и волен. Не хочу в твой терем.

(Уходит.)

И этому всe я виною! Страшно

Ума лишиться. Легче умереть.

На мертвеца глядим мы с уваженьем,

Творим о нем молитвы. Смерть равняет

С ним каждого. Но человек, лишенный

Ума, становится не человеком.

Напрасно речь ему дана, не правит

Словами он, в нем брата своего

Зверь узнает, он людям в посмеянье,

Над ним всяк волен, бог его не судит.

Старик несчастный! вид его во мне

Раскаянья все муки растравил!

Вот он. Насилу-то его сыскали!

Зачем вы здесь?

Княгиня нас послала.

Она боялась за тебя.

Несносна

Ее заботливость! иль я ребенок,

Что шагу мне ступить нельзя без няньки?

(Уходит.)

Русалки показываются над водой.

Что, сестрицы? в поле чистом

Не догнать ли их скорей?

Плеском, хохотом и свистом

Не пугнуть ли их коней?

Поздно. Рощи потемнели,

Холодеет глубина,

Петухи в селе пропели,

Закатилася луна.

Погодим еще, сестрица.

Нет, пора, пора, пора.

Ожидает нас царица,

Наша строгая сестра.

Скрываются.

Днепровское дно

Терем русалок.

Русалки прядут около своей царицы .

Старшая русалка

Оставьте пряжу, сестры. Солнце село.

Столбом луна блестит над нами. Полно,

Плывите вверх под небом поиграть,

Да никого не трогайте сегодня,

Ни пешехода щекотать не смейте,

Ни рыбакам их невод отягчать

Травой и тиной, ни ребенка в воду

Заманивать рассказами о рыбках.

Входит русалочка .

Где ты была?

На землю выходила

Я к дедушке. Всe просит он меня

Со дна реки собрать ему те деньги,

Которые когда-то в воду к нам

Он побросал. Я долго их искала;

А что такое деньги, я не знаю.

Однако же я вынесла ему

Пригоршню раковинок самоцветных.

Он очень был им рад.

Безумный скряга!

Послушай, дочка. Нынче на тебя

Надеюсь я. На берег наш сегодня

Придет мужчина. Стереги его

И выдь ему навстречу. Он нам близок,

Он твой отец.

Тот самый, что тебя

Покинул и на женщине женился?

Он сам; к нему нежнее приласкайся

И расскажи всe то, что от меня

Ты знаешь про свое рожденье; также

И про меня. И если спросит он,

Забыла ль я его иль нет, скажи,

Что все его я помню и люблю

И жду к себе. Ты поняла меня?

О, поняла.

Ступай же.

(Одна.)

С той поры,

Как бросилась без памяти я в воду

Отчаянной и презренной девчонкой

И в глубине Днепра-реки очнулась

Русалкою холодной и могучей,

Прошло семь долгих лет – я каждый день

О мщеньe помышляю...

И ныне, кажется, мой час настал.

Невольно к этим грустным берегам

Меня влечет неведомая сила.

Всe здесь напоминает мне былое

И вольной красной юности моей

Любимую, хоть горестную повесть.

Здесь некогда любовь меня встречала,

Свободная, кипящая любовь;

Я счастлив был, безумец!.. и я мог

Так ветрено от счастья отказаться.

Печальные, печальные мечты

Вчерашняя мне встреча оживила.

Отец несчастный! как ужасен он!

Авось опять его сегодня встречу,

И согласится он оставить лес

И к нам переселиться...

Русалочка выходит на берег.

Что я вижу!

Откуда ты, прекрасное дитя?