Печорин герой своего времени сочинение. Душа, испорченная светом (по роману М.Ю

Печорин и Онегин принадлежат к тому общественному типу двадцатых годов девятнадцатого века, которых называли «лишними» людьми. «Страдающие эгоисты», «умные ненужности» - так образно и точно определил сущность этого типа Белинский.
Итак, чем похожи и в чем различны персонажи пушкинского и лермонтовского произведений?
Прежде всего, герои обоих романов предстают перед нами как исторически и социально обусловленные человеческие характеры. Общественно - политическая жизнь России двадцатых годов девятнадцатого века – усиление политической реакции, упадок духовных сил юного поколения – породила особый тип непонятного молодого человека того времени.
Онегин и Печорин объединяют их происхождение, воспитание и образование: оба они – выходцы из богатых дворянских семей. При этом оба героя не принимают многое из светских условностей, отрицательно относятся ко внешнему светскому блеску, лжи, лицемерию. Об этом свидетельствует, например, развернутый монолог Печорина о своей «бесцветной» молодости, которая «протекла в борьбе с собой и светом». В результате этой борьбы он «сделался нравственным калекой», быстро пресытившись «всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги». То же определение вполне применимо и к пушкинскому герою: «забав и роскоши дитя», он быстро устал от светской суеты, и «русская хандра им овладела понемногу».
Объединяет героев и духовное одиночество среди светской «пестрой толпы». «… Во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное»,- горько замечает Печорин в разговоре с Максимом Максимычем. То же самое говорится и об Онегине: «… рано чувства в нем остыли; ему наскучил света шум».
Отсюда в обоих произведениях возникает идея эскапизма - стремление обоих героев к уединению, их попытка отстранения от общества, мирской суеты. Это выражается как в буквальном уходе от цивилизации, так и в бегстве от общества в мир внутренних переживаний, «условий света свергнув бремя». Объединяет Онегина и Печорина и общий мотив «странствия без цели», «охота к перемене мест»(скитания Печорина на Кавказе, бесплодные путешествия Онегина после дуэли с Ленским).
Духовная свобода, которая понимается героями как независимость от людей и обстоятельств, является главной ценностью в системе мировоззрения обоих персонажей. Так, например, Печорин объясняет отсутствие у него друзей тем, что дружба всегда ведет к потере личной свободы: «Из двух друзей один всегда раб другого». Сходство Онегина и Печорина проявляется и в их одинаковом отношении к любви, неспособности к глубокой привязанности:
«Измены утомить успели;
Друзья и дружба надоели».
Подобное мировосприятие определяет особое значение поступков героев в жизни других людей: оба они, по разному выражению Печорина, играют роль «топоров в руках судьбы», причиняют страдания людям, с которыми сталкивает их судьба. Гибнет на дуэли Ленский, страдает Татьяна; аналогично погибает Грушницкий, умирает Бэла, обижается добрый Максим Максимыч, разрушается уклад контрабандистов, несчастливы Мери и Вера.
Героям Пушкина и Лермонтова почти в равной степени свойственно «принимать вид», «надевать маску».
Еще одно сходство этих героев заключается в том, что они воплощают тип интеллектуального персонажа, которому свойственны неординарность суждений, неудовлетворенность собой, склонность к иронии – все то, что блестяще определяется Пушкиным как «резкий, охлажденный ум». В этом отношении существует прямая перекличка пушкинского и лермонтовского романов.
Однако есть и явные отличия между характерами этих персонажей и средствами их художественного изображения в обоих романах.
Так в чем же разница? Если Печорину свойственны безграничная потребность в свободе и постоянном стремлении «подчинять своей воле, что его окружает», «возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха», то Онегин не стремится к постоянному самоутверждению за счет других людей, занимает более пассивную позицию.
Мировосприятие Печорина отличается так же большим цинизмом, некоторым пренебрежением к людям.
Онегину присуще душевная апатия, безразличие к окружающему миру. Он не способен к активному преобразованию действительности и, «дожив без цели, без трудов до двадцати шести годов, …ничем заняться не умел», «труд упорный ему был тошен». Этот герой в отличии от Печорина, менее последователен в своих принципах.
Итак, при сопоставительном анализе пушкинского и лермонтовского произведений можно выделить как общее, так и различное в образах этих героев и способах их художественного воплощения. Онегин и Печорин – типичные герои своего времени и одновременно универсальные человеческие типы. Однако если Пушкина в большей степени интересует социально-исторический аспект проблемы «лишнего человека», то Лермонтова волнуют психологическая и философская стороны этого вопроса.
Художественная эволюция «лишнего человека» в русской классической литературе продолжается прежде всего в образах Обломова и Рудина в одноименных романах Гончарова и Тургенева, которые отражают исторические изменения этого человеческого типа.

Произведение «Герой нашего времени» вызывало среди современников великого поэта и писателя множество про-тиворечивых мнений, чувств, среди которых раздражение и возмущение были далеко не исключением. Однако «нечего на зеркало пенять...»

Печорин был порождением своего времени, он же стал и его отражением. Тяжелая реакция, царившая в России после подавления восстания декабристов, не могла не от-печататься на его характере. Эпоха, безжалостно душив-шая все прогрессивное, не дающая личности права на ум, неординарность, человечность, не одну душу сумела пре-вратить в неродящую «каменистую почву», на которой даже самые благородные и добрые зерна лучших человеческих чувств и мыслей не могли дать достойного урожая.

Сталкиваясь с Печориным, мы от него же самого узна-ем, что с детства его «душа испорчена светом». Мир с кор-нем старался вырвать все лучшие задатки и качества сна-чала маленького мальчика, а потом — юноши, но стара-тельно и тщательно взращивал пороки. Так Печорин, не найдя своей цели, не найдя достойного места приложения своих «необъятных» сил, превратился в нравственного ка-леку. Мы не можем не заметить, что герой романа на го-лову выше окружающих его людей, что он умен, образован, талантлив, храбр, энергичен, но все эти качества не Прино-сят счастья и удовлетворения ни ему, ни любящим его людям. Заставляя других страдать, Печорин, в первую оче-редь, страдает сам. Попусту растрачивая силы и время, Печорин не находит ни дела, способного надолго увлечь его, ни людей, которые стали бы ему по-настоящему близ-ки. Увлекая нас, с одной стороны, жаждой жизни, стремле-нием к лучшему, умением критически оценивать свои по-ступки, Печорин в то же время и отталкивает нас равноду-шием к людям, своей неспособностью к любви и дружбе, эгоизмом.

Однако мы видим, что «душа Печорина не каменистая почва, но засохшая от зноя пламенной жизни земля...» (В. Г. Белинский), ведь, несмотря на свои многочисленные недостатки, Печорин на самом деле был лучше, чем пы-тался представить себя в глазах окружающих. Он «хоро-нил лучшие свои качества, боясь насмешки, в глубине сво-его сердца. Там они и умерли». Печорин — не жестокий себялюбец, не холодный циник, а мыслящая и страдающая личность, которой свойственны внутренняя борьба, напря-женная душевная жизнь, муки сомнения, которых, по сло-вам Белинского, «совершенно чужды только натуры мел-кие, ничтожные, сухие и мертвые».

Словно дождю после долгой засухи, радуется Печорин малейшим проявлениям добрых чувств в своем сердце, но он не верит им, поскольку считает себя неспособным «к благородным порывам». Прекрасно понимающий других, но не понимающий себя, Печорин обречен на вечное разо-чарование и одиночество. Материал с сайта

«Герой своего времени» верно раскрывает причину, бла-годаря которой его судьба сложилась так трагично, невзи-рая на «назначение высокое»: «...я не угадал этого назна-чения, я увлекся приманками страстей пустых и неблаго-дарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как же-лезо, но утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший цвет жизни». Поэтому жизнь Печорина бесплодна и печальна, она кажется смешной и досадной ему самому: «живешь — из любопытства: ожидаешь чего-то нового...»

Я считаю Печорина глубоко несчастным человеком, ведь, невзирая на разочарование, одиночество, все перенесенные страдания, он так и не нашел то, чего искал, растратив впустую все «необъятные» силы своей души.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

«Все читали во мне признаки дурных свойств, которых не было; но их предсказали - и они родились» . Именно так отзывается о себе и своём окружении главный персонаж «Героя нашего времени » Григорий Александрович Печорин. Он обращался с этими словами к Мэри и, конечно, как и в каждой его фразе к ней, в этих словах чувствовалась некая игра, некий фарс. Печорин мастерски играет переживаниями и чувствами других людей, играет весьма талантливо. Он совершенно противоречивый и даже опасный персонаж - именно этим меня и привлекает.

Мне очень интересно отношение Печорина к самому себе - он часто рассуждает о мотивах своих поступков и о себе в частности («Я иногда презираю себя - не оттого ли я презираю и других?») Печорин как будто сам пытается себя понять; мне очень нравится эта черта его характера. Печорин не считает себя могущественнее других - нет, конечно, нет (хотя, вполне вероятно, таковым и является). Он просто трезво себя оценивает. Печорин относится к тем дворянам конца 19 века, которым жить было скучно и обременительно. Они презирали радости жизни и общество, в котором не ценились ни ум, ни знания, ни благородство. Они разительно ото всех отличались - своим мышлением и поведением, независимостью. Их также называли нигилистами - людьми, отрицающими всё: науку, красоту, душу. Он считает, что зло порождает зло - и, пожалуй, идёт с этими словами по жизни.

Печорин - человек с глубоким, оригинальным мышлением, развитой наблюдательностью и «душой, испорченной светом». Дружба для него - порабощение одного человека другим, поэтому к своим годам он не нажил себе ни одного настоящего друга. Его отношения с врачом Вернером, Максимом Максимовичем и тем более Грушницким нельзя в полной мере назвать настоящей дружбой. Все мысли Григория Александровича - результат разочарования в свете и людях, в своей жизни и в существовании в целом. Печорин образован, честен, по-своему благороден и храбр - и, пожалуй, может называться идеалом мужчины того времени. Однако, за всеми этими неоценимыми достоинствами скрывается темнейший внутренний мир, который, словно чёрная дыра, высасывает все радости из жизни тех, кому не посчастливилось оказаться рядом с Печориным. И нельзя его винить в этом - он действительно искренне не желает никому такой участи, он знает, что быть с ним - словно нести на себе тяжёлый груз, и редкий человек такое вытерпит. Печорин смирился со своим одиночеством - это показывает его как сильного, зрелого человека. Он не винит никого в своих ошибках, а это многого стоит, стоило, и будет стоить.

Печорин, определённо, очень двойственная натура. Его независимость, стойкость характера вызывают во мне уважение - он мне по-человечески нравится. Печорин самокритичен - и в его случае это качество может сойти за плюс. Но, с другой стороны, мне его жалко. Он достойный человек, он достоин счастья, но из-за собственного разочарования в свете и людях, из-за отсутствия любви в своём сердце как основополагающего он никогда не будет по-настоящему, по-простому счастлив.

Тут Печорин задумался. «Да, - отвечал он, - надо быть осторожнее... Бэла, с нынешнего дня ты не должна более ходить на крепостной вал ».

Вечером я имел с ним длинное объяснение: мне было досадно, что он переменился к этой бедной девочке; кроме того, что он половину дня проводил на охоте, его обращение стало холодно, ласкал он ее редко, и она заметно начинала сохнуть, личико ее вытянулось, большие глаза потускнели. Бывало, спросишь:

«О чем ты вздохнула, Бэла? ты печальна? » - «Нет! » - «Тебе чего-нибудь хочется? » - «Нет! » - «Ты тоскуешь по родным? » - «У меня нет родных ». Случалось, по целым дням, кроме «да » да «нет », от нее ничего больше не добьешься.

Вот об этом-то я и стал ему говорить. «Послушайте, Максим Максимыч, - отвечал он, - у меня несчастный характер; воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение - только дело в том, что это так. В первой моей молодости, с той минуты, когда я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и разумеется, удовольствия эти мне опротивели. Потом пустился я в большой свет, и скоро общество мне также надоело; влюблялся в светских красавиц и был любим, - но их любовь только раздражала мое воображение и самолюбие, а сердце осталось пусто... Я стал читать, учиться - науки также надоели; я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нисколько, потому что самые счастливые люди - невежды, а слава - удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким. Тогда мне стало скучно... Вскоре перевели меня на Кавказ: это самое счастливое время моей жизни. Я надеялся, что скука не живет под чеченскими пулями - напрасно: через месяц я так привык к их жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внимание на комаров, - и мне стало скучнее прежнего, потому что я потерял почти последнюю надежду. Когда я увидел Бэлу в своем доме, когда в первый раз, держа ее на коленях, целовал ее черные локоны, я, глупец, подумал, что она ангел, посланный мне сострадательной судьбою... Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой. Если вы хотите, я ее еще люблю, я ей благодарен за несколько минут довольно сладких, я за нее отдам жизнь, - только мне с нею скучно... Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня; мне осталось одно средство: путешествовать. Как только будет можно, отправлюсь - только не в Европу, избави боже! - поеду в Америку, в Аравию, в Индию, - авось где-нибудь умру на дороге! По крайней мере я уверен, что это последнее утешение не скоро истощится, с помощью бурь и дурных дорог ». Так он говорил долго, и его слова врезались у меня в памяти, потому что в первый раз я слышал такие вещи от двадцатипятилетнего человека, и, бог даст, в последний... Что за диво! Скажите-ка, пожалуйста, - продолжал штабс-капитан, обращаясь ко мне. - вы вот, кажется, бывали в столице, и недавно: неужели тамошная молодежь вся такова?

Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как все моды, начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его донашивают, и что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают, стараются скрыть это несчастье, как порок. Штабс-капитан не понял этих тонкостей, покачал головою и улыбнулся лукаво:

А все, чай, французы ввели моду скучать?

Нет, Англичане.

А-га, вот что!.. - отвечал он, - да ведь они всегда были отъявленные пьяницы!

Я невольно вспомнил об одной московской барыне, которая утверждала, что Байрон был больше ничего, как пьяница. Впрочем, замечание штабс-пакитана было извинительнее: чтоб воздерживаться от вина, он, конечно, старался уверять себя, что все в мире несчастия происходят от пьянства.

Между тем он продолжал свой рассказ таким образом:

Казбич не являлся снова. Только не знаю почему, я не мог выбить из головы мысль, что он недаром приезжал и затевает что-нибудь худое.

Вот раз уговаривает меня Печорин ехать с ним на кабана; я долго отнекивался: ну, что мне был за диковинка кабан! Однако ж утащил-таки он меня с собой. Мы взяли человек пять солдат и уехали рано утром. До десяти часов шныряли по камышам и по лесу, - нет зверя. «Эй, не воротиться ли? - говорил я, - к чему упрямиться? Уж, видно, такой задался несчастный день! » Только Григорий Александрович, несмотря на зной и усталость, не хотел воротиться без добычи, таков уж был человек: что задумает, подавай; видно, в детстве был маменькой избалован... Наконец в полдень отыскали проклятого кабана: паф! паф!... не тут-то было: ушел в камыши... такой уж был несчастный день! Вот мы, отдохнув маленько, отправились домой.

Мы ехали рядом, молча, распустив поводья, и были уж почти у самой крепости: только кустарник закрывал ее от нас. Вдруг выстрел... Мы взглянули друг на друга: нас поразило одинаковое подозрение... Опрометью поскакали мы на выстрел - смотрим: на валу солдаты собрались в кучу и указывают в поле, а там летит стремглав всадник и держит что-то белое на седле. Григорий Александрович взвизгнул не хуже любого чеченца; ружье из чехла - и туда; я за ним.

К счастью, по причине неудачной охоты, наши кони не были измучены: они рвались из-под седла, и с каждым мгновением мы были все ближе и ближе... И наконец я узнал Казбича, только не мог разобрать, что такое он держал перед собою. Я тогда поравнялся с Печориным и кричу ему: «Это Казбич!.. » Он посмотрел на меня, кивнул головою и ударил коня плетью.

Вот наконец мы были уж от него на ружейный выстрел; измучена ли была у Казбича лошадь или хуже наших, только, несмотря на все его старания, она не больно подавалась вперед. Я думаю, в эту минуту он вспомнил своего Карагеза...

Смотрю: Печорин на скаку приложился из ружья... «Не стреляйте! - кричу я ему. - берегите заряд; мы и так его догоним ». Уж эта молодежь! вечно некстати горячится... Но выстрел раздался, и пуля перебила заднюю ногу лошади: она сгоряча сделала еще прыжков десять, споткнулась и упала на колени; Казбич соскочил, и тогда мы увидели, что он держал на руках своих женщину, окутанную чадрою... Это была Бэла... бедная Бэла! Он что-то нам закричал по-своему и занес над нею кинжал... Медлить было нечего: я выстрелил, в свою очередь, наудачу; верно, пуля попала ему в плечо, потому что вдруг он опустил руку... Когда дым рассеялся, на земле лежала раненая лошадь и возле нее Бэла; а Казбич, бросив ружье, по кустарникам, точно кошка, карабкался на утес; хотелось мне его снять оттуда - да не было заряда готового! Мы соскочили с лошадей и кинулись к Бэле. Бедняжка, она лежала неподвижно, и кровь лилась из раны ручьями... Такой злодей; хоть бы в сердце ударил - ну, так уж и быть, одним разом все бы кончил, а то в спину... самый разбойничий удар! Она была без памяти. Мы изорвали чадру и перевязали рану как можно туже; напрасно Печорин целовал ее холодные губы - ничто не могло привести ее в себя.

Печорин сел верхом; я поднял ее с земли и кое-как посадил к нему на седло; он обхватил ее рукой, и мы поехали назад. После нескольких минут молчания Григорий Александрович сказал мне: «Послушайте, Максим Максимыч, мы этак ее не довезем живую ». - «Правда! » - сказал я, и мы пустили лошадей во весь дух. Нас у ворот крепости ожидала толпа народа; осторожно перенесли мы раненую к Печорину и послали за лекарем. Он был хотя пьян, но пришел: осмотрел рану и объявил, что она больше дня жить не может; только он ошибся...

Выздоровела? - спросил я у штабс-капитана, схватив его за руку и невольно обрадовавшись.

Нет, - отвечал он, - а ошибся лекарь тем, что она еще два дня прожила.

Да объясните мне, каким образом ее похитил Казбич?

А вот как: несмотря на запрещение Печорина, она вышла из крепости к речке. Было, знаете, очень жарко; она села на камень и опустила ноги в воду. Вот Казбич подкрался, - цап-царап ее, зажал рот и потащил в кусты, а там вскочил на коня, да и тягу! Она между тем успела закричать, часовые всполошились, выстрелили, да мимо, а мы тут и подоспели.

Да зачем Казбич ее хотел увезти?

Помилуйте, да эти черкесы известный воровской народ: что плохо лежит, не могут не стянуть;? другое и ненужно, а все украдет... уж в этом прошу их извинить! Да притом она ему давно-таки нравилась.

В центре романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» молодой человек благородных кровей - Григорий Печорин. Жизнь его наполнена страстями, которые совсем не веселят его. Печорин очень противоречивый персонаж, хотя и ужасно привлекательный не только для окружающих его людей, но и для читателя.
«Все читали во мне признаки дурных свойств, которых не было; но их предсказали - и они родилис ь». Именно так отзывается о себе и своём окружении главный персонаж «Героя нашего времени» Григорий Александрович Печорин. Он обращался с этими словами к Мэри и, конечно, как и в каждой его фразе к ней, в этих словах чувствовалась некая игра, некий фарс. Печорин мастерски играет переживаниями и чувствами других людей, играет весьма талантливо. Он совершенно противоречивый и даже опасный персонаж - именно этим меня и привлекает.
Мне очень интересно отношение Печорина к самому себе - он часто рассуждает о мотивах своих поступков и о себе в частности («Я иногда презираю себя - не оттого ли я презираю и других? »)
Печорин - человек с глубоким, оригинальным мышлением, развитой наблюдательностью и «душой, испорченной светом». Дружба для него - порабощение одного человека другим, поэтому к своим годам он не нажил себе ни одного настоящего друга. Его отношения с врачом Вернером, Максимом Максимовичем и тем более Грушницким нельзя в полной мере назвать настоящей дружбой. Все мысли Григория Александровича - результат разочарования в свете и людях, в своей жизни и в существовании в целом. Печорин образован, честен, по-своему благороден и храбр - и, пожалуй, может называться идеалом мужчины того времени. Однако, за всеми этими неоценимыми достоинствами скрывается темнейший внутренний мир, который, словно чёрная дыра, высасывает все радости из жизни тех, кому не посчастливилось оказаться рядом с Печориным.
Печорин, определённо, очень двойственная натура. Его независимость, стойкость характера вызывают во мне уважение - он мне по-человечески нравится. Печорин самокритичен - и в его случае это качество может сойти за плюс. Но, с другой стороны, мне его жалко. Он достойный человек, он достоин счастья, но из-за собственного разочарования в свете и людях, из-за отсутствия любви в своём сердце как основополагающего он никогда не будет по-настоящему, по-простому счастлив.

Слов

23.Любовь – «романтизм, чепуха, гниль, художество»? (по роману «Отцы и дети» И.С.Тургенева)

М. Е. Салтыков-Щедрин писал: «...Что можно сказать о всех вообще произведениях Тургенева? То ли, что после прочтения их легко дышится, легко верится, тепло чувствуется? Что ощущаешь явственно, как нравственный уровень в тебе поднимается, что мысленно благословляешь и любишь автора?.. Это, именно это впечатление оставляют после себя эти прозрачные, будто сотканные из воздуха образы, это начало любви и света, во всякой строке бьющее живым ключом...» Эти слова как нельзя лучше подходят, когда мы говорим о герое романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» Евгении Базарове.

Трудный внутренний процесс познания настоящей любви заставляет Базарова по-новому почувствовать природу.

Тургенев показывает, что любовь сломила Базарова, выбила его из колеи, в последних главах романа он уже не тот, каким был вначале. Несчастная любовь приводит Базарова к тяжелому душевному кризису, все валится у него из рук, и само его заражение кажется неслучайным: человек в подавленном душевном состоянии становится неосторожным. Но Базаров не отказался от борьбы со своей болью и не стал унижаться перед Одинцовой, он всеми силами стремился побороть в себе отчаяние и злился на свою боль.

Истоки трагизма любви Базарова - в характере Одинцовой, изнеженной барыне, аристократке, не способной откликнуться на чувство героя, робеющей и пасующей перед ним. Но Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот демократ, полюбив, не хочет любви, боится ее и бежит от нее. «Непонятный испуг» охватил Одинцову в момент любовного признания Базарова. А Базаров «задыхался; все тело его видимо трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им; это страсть в нем билась, сильная и тяжелая - страсть, похожая на злобу и, может быть, сродни ей». Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в герое с разрушительной по отношению к этому чувству силой.

Итак, можно по разному отвечать на вопрос, насколько успешно прошел герой «испытание любовью». С одной стороны, тот духовный кризис, который произошел в сознании Базарова, говорит о неполноценности и неустойчивости его мировоззренческих позиций, о неуверенности героя в собственной правоте. С другой стороны, в любви Базаров оказался много сильнее и искренней, нежели остальные герои романа. Сила любви и романтизма героя была такова, что разрушила морально и физически его самого и привела к смерти.

Слов.

Своеобразие гражданской лирики Н. А. Некрасова

Особенность Некрасова как лирического поэта-его гражданственность, народность, глубина и многообразие чувств. В его стихотворениях-и неподдельный лиризм, и грусть, и добродушный юмор, и сарказм, и уныние, и радость жизни ("Зеленый шум"), и жалость, и сострадание к тяжелой участи бедняков, и призывы к борьбе, и вера в грядущее торжество правды. И все это может быть объято двумя словами: "благородное сердце". Размышляя о народе и о своей судьбе, поэт нередко казнил себя за то, что, по его мнению, сделал слишком мало, что был непоследователен в борьбе. Так появлялись покаянные стихотворения: "Я за то глубоко презираю себя... ", "Муза", "Праздник жизни - молодости годы... ", "Замолкни, Муза мести и печали", "Стихи мои! Свидетели живые... ", "Умру я скоро! Жалкое наследство... " и другие.

Вопрос о лирическом герое поэзии Некрасова сложен и спорен. Одни литературоведы считают, что у Некрасова был единый лирический герой-разночинец. Другие (например, Н. Н. Скатов) доказывают, что такого героя нет, а есть "множественность голосов и сознаний". Как бы там ни было, во всех стихотворениях Некрасова присутствует его личность, слышится его голос, который мы не спутаем ни с каким другим. Его крылатое выражение: "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан" - известно всем. Оно является измененной и уточненной формулировкой Рылеева: "Я не поэт, а гражданин".

Поэзия Некрасова - это поэзия исповеди, проповеди и покаяния. Причем эти три чувства, три настроения слиты у него неразрывно, и часто нельзя сказать, какое чувство, какое настроение преобладает. Например, в "Поэте и Гражданине "-и исповедь, и покаяние, и проповедь. Но есть произведения, где выражается преимущественно то или иное чувство и настроение. Явно исповедальными стихами являются стихи о любви: "Ты всегда хороша несравненно", "Я не люблю иронии твоей", "О письма женщины, нам милой!.. ".

Во всех этих произведениях либо на первом плане, либо как фон присутствует образ Родины, закабаленной, но исполненной тайных могучих сил. Форма диалога помогает Некрасову уточнить значение поэзии в стихотворении "Поэт и гражданин". Мысли автора вложены не только в уста поэта, но главным образом в высказывания гражданина. Слова поэта ждут Родина, народ, грядущая буря. В это время Отечества достойный сын "гражданином быть обязан", ибо "Он, как свои, на теле носит все язвы родины своей... ".

Слов.

Мой любимый поэт

Анна Ахматова… Совсем недавно я впервые прочитала ее стихи, вчиталась в них. С первых строк завораживающая музыка ее лирики увлекла меня за собой. Я прикоснулась к тому духовному миру, который отразили ее стихи. И я поняла, что Анна Ахматова была человеком незаурядным, с большой душой. Она была на редкость верна себе, хотя как несправедливо часто ей было плохо, больно, горько. Она прожила трудную жизнь, полную лишений, испытаний и горечи разочарований.

Анна Ахматова любила жизнь. Она любила родину - Россию, готова была отдать все ради того, чтобы «туча над темной Россией стала облаком в славе лучей».
Все было значительно в ней - и внешний облик, и духовный мир. Большую часть своего творчества она посвятила чистому, прекрасному и в то же время мучительному чувству любви. И очень многое об этом написано с невыразимо глубокой грустью, тоской, усталостью;
Сердце к сердцу не приковано,
Если хочешь - уходи.
Много счастья уготовано
Тем, кто волен на пути…
Эти стихи не спутаешь с другими. Они не похожи ни на чьи, неповторимая поэзия Ахматовой глубоко отзывается в сердце. И в то же время поэзия Ахматовой солнечна, проста и свободна. Она жила великой земной любовью и пела об этом, и в этом был смысл ее жизни, ее естественное состояние. Всю жизнь Анна Андреевна делилась сокровищами своей души с миром, который не всегда понимал ее и часто просто отвергал. Она многое перенесла. Часто «падала» с вершины поэзии вниз и опять вставала непокоренная благодаря желанию жить и любить. Она не гналась за славой.
Поэт должен быть искренним, и, может быть, именно своей правдивостью привлекает меня поэзия Ахматовой:

Из-под каких развалин говорю,
Из-под какого я кричу обвала,
Как в негашеной извести горю
Под сводами зловонного подвала.
Я читаю Ахматову как откровение человеческой души, облагораживающей своим примером жизнь тех людей, что склоняют головы перед ее песней, перед величественной музыкой правды, любви, доверия. Я благодарен Анне Ахматовой за то, что она подарила мне чудо встречи с Человеком и Поэтом. За ее стихи, читая которые начинаешь размышлять о вещах, до этого просто не замечаемых. Я говорю спасибо ей за то, что она оставила неизгладимый след у меня в душе.